Павел Нилин - Приключения-1988 Страница 127

Сам я ухожу в город. У меня зародилась одна мысль, которую я хочу попробовать проверить и реализовать. Внешне она выглядит не очень серьезно, и поэтому я не решаюсь рассказать о ней товарищам. Я хочу повидать Хромого и кое о чем с ним посоветоваться.

По дороге я легко узнаю уже знакомые мне улицы, площади, скверы, даже отдельные дома и вывески магазинов.

Наконец я дохожу до мастерской Сережи-Хромого и толкаю дверь.

Сережа, как всегда, сидит за барьером на низенькой своей табуретке, неестественно вытянув негнущуюся ногу, под низко опущенной лампочкой с железным абажуром и сосредоточенно стучит молотком по подошве ботинка. А рядом на обыкновенном стуле сидит и курит Володя-Жук, один из местных, с которым я познакомился в первый свой приезд.

Когда я вхожу, они оба одновременно вскидывают головы, и Жук первый изумленно кричит:

— Виталий! Ты откуда?!

И вскакивает мне навстречу. Сергей остается сидеть и молча улыбается мне.

Я захожу за барьер, пожимаю им обоим руки, подтаскиваю стул и тоже закуриваю.

— С приездом, — говорит Сергей. — Каким ветром опять задуло?

— А! — досадливо машу я рукой. — Потом. Ну как вы тут?

Некоторое время мы болтаем о том о сем, потом я неожиданно спрашиваю:

— Ребята, а где это Гусиное озеро, не знаете?

— Километров тридцать от города, — отвечает Жук. — В горах.

— Ты там был?

— Водичку туда вожу. Точка там наша.

Дело в том, что Володя — водитель грузовой машины и работает в тресте столовых и ресторанов. Это я еще прошлый раз от него узнал.

— А чего там еще есть, кроме твоей точки?

— Озеро есть, — улыбается Жук. — Здоровое. И красотища же там, ты бы знал. Ну, а еще там санатории всякие, дома отдыха, турбазы, охотохозяйства. Ты там был? — обращается он к Сергею.

Тот утвердительно кивает в ответ. Губами он зажал гвозди. И продолжает энергично стучать молотком.

— И дачи всякие есть? — спрашиваю я.

— Не, — уверенно отвечает Жук. — Дач нет. Ну, может, только какие особые, для начальства. А тебе что там нужно? — в свою очередь, спрашивает он.

— Не что, а кто, — отвечаю я. — Есть там как будто такой дядя Осип. Не слыхал?

— Нет, — крутит головой Жук. — Не знаю такого. А ты не знаешь? — снова обращается он к Сергею.

Тот кивает, потом вынимает из губ гвоздики и говорит:

— Егерь. Сволочь.

— Почему сволочь? — немедленно интересуется Жук.

— Запросто может застрелить. Никого ему не жалко. И еще потом скажет: «Браконьер, в меня стрелял». Было раз такое. А другой раз парень один из города последние гроши ему отвез, чтобы откупиться. Он на него протокол фальшивый составил.

— Ну точно. Сволочь, — соглашается Жук.

— Он там, на озере, и живет? — спрашиваю я.

— Ага, — кивает Сергей. — Сегодня вот в город приехал.

— А зачем?

— Купить чего-то надо. Продукты небось. Да вот сапоги оставил. Скоро прийти должен, забрать. Всякая тварь, что ходит, ко мне приходит, — философски заключает Сергей и кивает на большие болотные сапоги с петлями на длинных голенищах, которые валяются здесь же на полу, среди другой старой обуви.

— Когда же он придет? — спрашиваю я.

Сергей смотрит на часы.

— Да вот сейчас и придет.

— И домой поедет?

— Ага.

— А на чем?

— На чем придется. Может, и на автобусе. Только там еще тогда километра четыре в сторону переть. Попутную небось поймает. Торопится он сегодня обратно. Гости, говорит.

Я с минуту соображаю, молча потягиваю сигарету, потом спрашиваю Жука:

— Володь, твоя машина где?

— Где положено. На базе, — насторожившись, отвечает Жук. — А что?

— Возьми ее да пообещай этому гаду подкинуть его до озера. Все равно, мол, туда за тарой надо ехать. Ты водитель, а я... ну, скажем, экспедитор. Идет? — улыбаюсь я.

— Ты что? — изумляется Жук. — Кто же мне машину даст, соображаешь?

— Дадут. Я попрошу, — продолжаю улыбаться я. — Как с ним договоришься, иди на базу за машиной. Понял? Я там буду.

— Давай, давай, не дрейфь, — серьезно говорит Сергей. — Раз надо, значит, надо.

И Жук, ухмыляясь, чешет затылок.

— Чудеса. Но чего же не скатать? Давай проси машину.

— Значит, Володя, договорились, — говорю я, вставая. — Как он придет, ты, значит, предложи. Сергей поддержит. Предупреди, только так, для порядка, что с экспедитором поедешь. Хорошо?

— Иди, иди, — кивает мне Сергей. — Будет порядок. Я выхожу на набережную, оглядываюсь по сторонам в поисках телефона-автомата, но потом решаю завернуть куда-нибудь за угол, чтобы ненароком не попасться на глаза этому дяде, который вот-вот придет к Сергею. Поэтому я выхожу на какую-то незнакомую мне улицу и для верности сворачиваю еще и на другую в поисках телефона...

Давуд понимает меня с полуслова. План действий складывается у нас в считанные минуты, и я, успокоенный, кладу трубку и отправляюсь на автобазу.

А через некоторое время после моего прихода туда с улицы доносятся нетерпеливые сигналы. Это подъехал Жук и вызывает меня. Я выскакиваю за ворота, предварительно махнув рукой своим. Во дворе автобазы уже дежурит наша оперативная «Волга».

Подбежав к машине Жука, я заглядываю в кабину и сердито говорю ему, стрельнув взглядом на сидящего с ним худощавого бородатого человека с недобрыми глазами:

— Подкалымить вздумал, а я тут жди?

— Ну попросил человек, — смущенно тянет Жук и, подмигнув, добавляет: — Тебе десятка, мне десятка. Плохо, что ли?

— Ладно, поехали, — сразу тоном ниже, примирительно, говорю я и лезу в кузов.

И вот машина наша уже выехала из города и сейчас мчится по долине, между черными, еще прошлогодней вспашки полями и рядами виноградников. Вдали громоздятся угрюмые, причудливые горы, над ними синее, блеклое небо с плоскими реденькими облачками. Сквозь дымку светит неяркое солнце, заливает долину и заметно уже пригревает. Если бы не ветер, то совсем было бы тепло. Юг есть юг.

Но вот начинается подъем. Все ближе горы, все мрачнее они, суровее, холоднее. Их я вижу лишь краем глаза, а передо мной — долина, и совсем вдали тоненькой полоской видны море и город.

Тут я замечаю далеко за нами темную «Волгу». Это, конечно, наши. Не спешат, выдерживают расстояние.

Машину начинает сильно потряхивать на камнях. Причудливые, дикие скалы подступают к самой дороге, сжимают ее, порой загораживают сами горы. Все выше, все круче взбирается дорога.

Неожиданно за одним из поворотов скалистая стена отступает. Распахивается небольшая горная долина. Дорога устремляется по ней, и вот уже с обеих сторон от нас тянутся невысокие, сложенные из плоских камней ограды садов. Вскоре мы минуем деревянные ворота с вывеской во всю их длину: «Санаторий «Горное солнце». Солнца тут и в самом деле много, и припекает оно здорово даже сейчас. Машина, покачиваясь, едет все дальше мимо каменных изгородей и бесконечных садов, потом сворачивает куда-то в сторону, и мы снова углубляемся в горы. Вскоре въезжаем в новое селение. Проехав некоторое время по нему, мы оказываемся на небольшой площади. Здесь машина неожиданно останавливается.

Хлопает дверца, вылезает Жук и весело объявляет:

— Все. Прибыли. Дядь, гони красненькие.

Вылезает и дядя Осип. Жилистый, какой-то пружинистый мужичок, хоть и мал ростом. И глаза быстрые, диковатые, недобрые, чем-то знакомые мне.

— Куда же это ты, дядя, нас завез, а? — спрашиваю я, пока дядя Осип, кряхтя, достает из внутреннего кармана своей поношенной куртки мятый бумажник.

— Так ведь озеро, вон оно, два шага всего, — машет рукой дядя Осип и усмехается. — Там и ресторан ваш. Мы чуток только в сторону забрали.

— Живете здесь? — спрашиваю я.

— Нет, — отвечает. — К дружку заехал. Продуктами вот поделюсь.

— А сами-то где живете?

Я нарочно тяну разговор. Надо дать время подъехать нашим и пока что не упустить этого шустрого старика. Я незаметно оглядываюсь вокруг.

Из-за соседней каменной ограды на нас с любопытством глядят черноглазые загорелые ребятишки в пестрых рубашках и свитерах. Степенно проходят мимо двое мужчин в черных плотных куртках домашней выделки. Куда-то спешит группа молодых стройных женщин в длинных, до земли, юбках и теплых кофтах, весело болтают о чем-то, стреляют в нашу сторону глазами, любопытно им.

Дядя Осип тоже не спешит, медленно раскрывает свой старый бумажник, сосредоточенно и хмуро роется в его кармашке и наконец вытаскивает сложенную вчетверо десятку, бережно расправляет ее, приглаживая, отгибает загнутые уголки. Очень трудно, видно, ему с ней расстаться. Как же, будет он на свои деньги покупать столько продуктов, которые я видел в кузове. Наконец, вздохнув, дядя Осип передает десятку Жуку и начинает доставать другую. Это он проделывает еще медленнее.

Жадность губит людей, это уже не раз было доказано. И вот еще одно подтверждение. Я вижу, как из-за угла с безразличным видом неожиданно появляется Давуд и не торопясь шествует мимо нас.