Ю Несбё - Призрак Страница 13

Она замолчала. Харри еле заметным кивком побудил ее продолжать.

— Обнаружили Олега. Он не сопротивлялся, был под таким кайфом, что едва ли понимал, что происходит. Мы нашли следы пороха на его правой руке и предплечье.

— Орудие преступления?

— Поскольку это необычный калибр, под патроны «малаков» девять на восемнадцать миллиметров, альтернатив не так много.

— Ну, «малаков» — любимое оружие организованной преступности бывших советских республик. Как и «Форт-двенадцать», которым пользуется украинская полиция. И еще кое-кто.

— Точно. Мы нашли на полу пустые гильзы со следами пороха. Порох в патронах «малакова» имеет особое соотношение селитры и серы, а еще они добавляют спирт, как в бессерный порох. Химический состав пороха на пустой гильзе и вокруг входного отверстия идентичен составу пороха, обнаруженному на руках Олега.

— Ммм. А само оружие?

— Не найдено. Наши люди и водолазы искали на берегу и в реке, но безрезультатно. Это не значит, что пистолет не там. Мусор, ил… ну, ты знаешь.

— Я знаю.

— По словам двоих из проживающих здесь, Олег показывал им пистолет и хвастался, что именно таким оружием пользуется русская мафия. Никто из этих двоих не разбирается в оружии, но после того, как им показали фотографии сотни разных пистолетов, оба они выбрали «одессу». А в нем, как тебе, конечно, известно, используется…

Харри кивнул. Патрон «малаков» девять на восемнадцать миллиметров. Кроме того, этот пистолет почти невозможно с чем-то спутать. Когда он впервые увидел «одессу», ему вспомнился старый футуристический пистолет, изображенный на обложке группы «Foo Fighters», одного из его многочисленных дисков, оставшихся у Ракели и Олега.

— И я так понимаю, что это очень надежные свидетели, у которых маленькие проблемы с наркотиками?

Беата не ответила. Ей и не надо было отвечать, Харри знал, что она знает, что он делает: хватается за соломинку.

— И еще: анализы крови и мочи Олега, — сказал Харри, одергивая рукава пиджака, как будто ему именно здесь и сейчас было важно, чтобы они не закатывались. — Что они показали?

— Действующие вещества «скрипки». Наркотическое опьянение, конечно, можно рассматривать как смягчающее обстоятельство.

— Ммм. Значит, ты полагаешь, что он был под кайфом, перед тем как застрелил Густо Ханссена. А как насчет мотива?

Беата посмотрела на Харри непонимающим взглядом:

— Мотива?

Он знал, о чем она думает: можно ли представить себе, что один наркоман убивает другого за что-нибудь, кроме наркотиков?

— Если Олег уже был под кайфом, зачем ему кого-то убивать? — спросил Харри. — Убийства из-за наркотиков, подобные этому, обычно происходят спонтанно: убийца в отчаянии, ему требуется доза или у него начинается ломка.

— Мотивами занимается твой отдел, — ответила Беата. — Я криминалист.

Харри перевел дух.

— Хорошо. Еще что-нибудь?

— Думаю, ты должен взглянуть на фотографии, — сказала Беата, открывая тонкую кожаную папку.

Харри взял пачку фотографий. Первое, что его поразило, — это красота Густо. Другого слова он подобрать не мог. Симпатичный, смазливый — все не то. Даже мертвый, с закрытыми глазами, в пропитанной кровью рубашке, Густо Ханссен обладал трудноопределимой, но очевидной красотой молодого Элвиса Пресли, такой тип внешности привлекает и женщин, и мужчин, как андрогинная красота богов, присущая всем религиям. Харри перебрал снимки. После первых общих планов фотограф снял лицо и пулевые отверстия.

— А это что? — спросил Харри, показывая на правую руку Густо на одной из фотографий.

— У него под ногтями была кровь. Мы взяли образцы, но, к сожалению, они были утрачены.

— Утрачены?

— Такое бывает, Харри.

— Только не в твоем отделе.

— Образец крови повредился по дороге в Институт судебной медицины, где должны были провести анализ ДНК. На самом деле мы не очень огорчились из-за этого. Кровь была довольно свежая, но настолько свернувшаяся, что она едва ли имела отношение к моменту убийства. А принимая во внимание, что жертва кололась, вероятнее всего это была его собственная кровь. Но…

— Но если нет, то всегда интересно знать, с кем он дрался в тот день. Посмотри на ботинки… — Он протянул Беате фотографию, на которой Густо был изображен в полный рост. — Разве это не «Альберто Фасциани»?

— Я и не подозревала, что ты так хорошо разбираешься в обуви, Харри.

— Один из моих гонконгских клиентов их производит.

— Клиент, вот как? Насколько мне известно, настоящие «Фасциани» производятся только в Италии.

Харри пожал плечами:

— Разницу заметить невозможно. Но если это «Альберто Фасциани», то ботинки как-то не очень подходят к остальной одежде. Похоже, что ее он получил в Армии спасения.

— Ботинки могут быть крадеными, — сказала Беата. — У Густо Ханссена была кличка Вор. Он славился тем, что воровал все, что попадало под руку, в том числе наркотики. Говорят, Густо украл в Швеции старую собаку, натренированную на поиск наркотиков, и использовал ее для поиска нычек.

— Может, он нашел нычку Олега, — сказал Харри. — Олег рассказывал что-нибудь на допросах?

— Молчит как рыба. Единственное, что сказал Олег, — это что все черно, что он даже не помнит, был ли в этой квартире.

— А может, его тут и не было.

— Мы нашли его ДНК, Харри. Волос, пот.

— Все ж таки он жил здесь и спал.

— На трупе, Харри.

Харри застыл, молча глядя перед собой. Беата подняла руку, возможно для того, чтобы положить ему на плечо, но передумала и опустила ее.

— Ты поговорил с ним?

Харри покачал головой:

— Он вышвырнул меня за дверь.

— Ему стыдно.

— Ну конечно.

— Серьезно. Он всегда брал с тебя пример. И он чувствует себя униженным, представая перед тобой в таком виде.

— Униженным? Я утирал слезы и дул на царапины этого мальчишки. Прогонял троллей и разрешал спать со светом.

— Того мальчишки больше нет, Харри. Нынешний Олег не хочет, чтобы ты ему помогал, он хочет быть похожим на тебя.

Харри топнул ногой, глядя в стену.

— С меня не стоит брать пример, Беата. Именно это он и понял.

— Харри…

— Пойдем сходим к реке?

Сергей стоял с опущенными руками перед зеркалом. Он отодвинул крепление и нажал на кнопку. Лезвие ножа вылетело наружу и заблестело на солнце. Это был красивый нож, сибирский пружинный нож, или просто железо, как называли его урки — представители сибирского криминального клана. Лучшее колющее оружие в мире. Длинная тонкая рукоятка с длинным тонким лезвием. По традиции человек получал такой нож в подарок от старшего преступника в семье, когда у него появлялись заслуги. Однако традиции отходили в прошлое, и теперь такие ножи покупали или крали либо же делали левые копии. Но этот нож он получил от дяди. По словам Андрея, пока Сергей не получил нож, тот лежал под матрацем у атамана. Сергей вспомнил легенду о том, что, если положить железо под матрац больному, оно впитает в себя боль и страдания, которые потом передаст тому, в кого вонзится. Это был один из мифов, так любимых урками, как и тот, что если кто-нибудь завладеет твоим железом, то на него повалятся несчастья вплоть до смерти. Старинные суеверия и романтика, время которых уходит. Но тем не менее Сергей принял подарок с большой, возможно даже, преувеличенной почтительностью. А почему бы и нет? Дяде он обязан всем. Это дядя вытащил его из неприятностей, в которые Сергей вляпался; это дядя выправил ему документы для переезда в Норвегию и даже приготовил для него место уборщика в аэропорту Осло. Работа хорошо оплачивалась, но получить ее было нетрудно: на такие работы норвежцев заманить непросто, они предпочитают жить на пособие. А те несколько маленьких сроков, которые Сергей получил в России, не стали проблемой: дядя позаботился о том, чтобы подчистить его биографию. Поэтому, принимая подарок, Сергей поцеловал синий перстень своего благодетеля. И он должен признать, что нож, который он держал в руке, был очень красивым, с темно-коричневой рукояткой из рога благородного оленя, инкрустированной православным крестом из слоновой кости.

Сергей сделал выпад бедром, как его учили, почувствовал равновесие, выбросил нож вперед и вверх. Выпустил и спрятал лезвие. Еще и еще раз. Быстро, но не до такой степени, чтобы длинное лезвие не успевало каждый раз спрятаться полностью.

Это следовало проделать с помощью ножа, потому что человек, которого предстояло убить Сергею, был полицейским. А когда убивают полицейского, убийцу ищут очень активно, поэтому надо было оставить как можно меньше следов. Пуля способна указать на места, оружие, людей. Порез от гладкого чистого ножа ничего не расскажет. Удар не обладает такой анонимностью, он может дать информацию о длине и форме лезвия, поэтому Андрей посоветовал не бить в сердце, а перерезать сонную артерию полицейского. Сергей никогда раньше никому не резал горло, как, впрочем, и не бил ножом в сердце, только однажды воткнул нож в бедро грузину, который не сделал им ничего плохого, а просто был грузином. Поэтому он решил потренироваться на чем-нибудь живом. У соседа-пакистанца было три кота, и каждое утро, когда Сергей входил в подъезд, в нос ему ударял запах кошачьей мочи.