Лилия Лукина - Когда судьба мстит Страница 13

– Да, сыночка! – сказала мама. – Песня действительно невеселая, но душевная… А сигарету? Это что?

– Это, мама, традиция такая у летчиков была… А, может, и сейчас есть – тушить сигарету о руку в память о погибшем товарище, – ответила я ей вместо Влада, на что он только согласно покивал головой – так, мол, и есть.

– Да… Грустная песня, – повторила мама. – А кто ее написал, сыночка? – Так… Парень один, – уклончиво ответил Орлов.

– А этого парня случайно не Владиславом Орловым зовут? – улыбаясь, спросила мама и он смущенно подтвердил:

– Именно так.

– Какой же ты талантливый, Владенька!

Они рассыпались друг другу в комплиментах, а я сидела и, мысленно повторяя «Друзья ушли навечно. В никуда», думала о том Игоре, который ушел из жизни два года назад, и о том маленьком Игоречке, который совсем недавно появился на свет при весьма трагичных обстоятельствах, так и не став моей маленькой обезьянкой, как я мечтала совсем недавно. Господи! Всего несколько дней прошло, а сколько событий! И большей частью нерадостных! Вот с этими невеселыми мыслями я и вошла в Новый год.

Глава 2

В Баратов мы, то есть я с мамой и Игорьком и Орлов, вернулись только в конце января. Еще в Москве мы договорились, что будем стараться изображать при посторонних нормальную семью и не станем никому, особенно папе, ничего рассказывать – зная его характер, я ни секунды не сомневалась, что это выльется в грандиозный скандал с непредсказуемыми последствиями, а то, что Влад будет жить в «Сосенках», объясним тем, что это ему по состоянию здоровья требуется, потому что там на первом этаже есть специально оборудованная под больничную палату комната со всем необходимым. Встречали нас по высшему разряду – машины подогнали прямо к трапу и домой, точнее, в новый дом, мы ехали только что без мигалок. Папа, никак не ожидавший столь торжественной встречи, был невероятно польщен и горд, что ради его дочери устраивают такой парадный выход шахиншаха. Наш частично обустроенный большой двухэтажный коттедж довольно сильно пах краской и другими малоприятными запахами, во дворе валялся всякий строительный мусор, но несколько комнат были уже пригодны для жилья и обставлены мебелью, собранной с бору по сосенке: что-то привезли из моей квартиры, что-то из родительского дома в деревне. Я с Игорьком расположилась на втором этаже в детской. В небольшой комнате рядом поселилась моя бывшая домработница, а теперь уже и непонятно кто, Варвара Тихоновна, или, по-домашнему, баба Варя, с то ли моим, то ли уже не моим, сибирским котом Васькой, которая собиралась всячески помогать мне с ребенком, а маме – по дому. Родители же, как я предполагала тогда, должны были жить в уже обжитой папой комнате на первом же этаже.

Папа встретил Орлова очень настороженно, вероятно опасаясь, что тот будет претендовать на лидерство в семье, но, увидев, что Влад к этому не стремится, да еще и жить будет отдельно, быстро успокоился и начал воодушевлено планировать, какую свадьбу он закатит в деревне. И подоплека его мечтаний была мне видна, как на ладони: еще бы! У него не только появился, наконец-то, долгожданный внук, но и при законном зяте, и не абы каком, а военном летчике, полковнике – то-то он утрет нос Федору, нашему живущему в той же деревне родственнику, чья дочь, родив без мужа, привезла ребенка к родителям.

– Ну, Владислав, ты родителям-то сообщил, что женился? – спросил папа. – Так некому сообщать, Василий Трофимович – я в детдоме вырос, – спокойно ответил Орлов.

– Ты детдомовский?! – потрясенно переспросил отец. – И полковником стал?! До командира полка дошел?! Ну, ты даешь! – восхищенно воскликнул он. – Тогда мы с тобой из Игоря такого мужика воспитаем, что он у нас генералом станет! – папа немного подумал и предложил: – Ну, коль нам никого ждать в гости не приходится, то предлагаю свадьбу на следующее неделе сыграть, под выходные. Заодно и внука окрестим в нашей церкви.

Но я, услышав это, категорически воспротивилась – только такого позора мне не хватало: закатить свадьбу, а потом быстренько развестись – и решительно заявила:

– Во-первых, папа, Игорек уже крещеный – его еще в Москве окрестили, когда Павел туда по делам приезжал, он-то и стал ему крестным отцом, а крестной матерью – Лидия Сергеевна. А, во-вторых, ты на наше с Владом здоровье посмотри, да и сынуля совсем крошечный и слабенький. Дорога же туда мало того, что разбитая, так еще часов пять-шесть ехать придется. Нам ее не вынести. Ты, что, хочешь, чтобы мы все свалились? А вот я этого не хочу и не допущу!

Услышав такое, папа расплылся в довольной улыбке – еще бы! Крестным его внуку стал не кто-нибудь, а сам граф Матвеев! Но открытым оставался еще вопрос со свадьбой, и папа вопросительно посмотрел на Орлова, который просто развел руками.

– Командирша ты у меня! – одобрительно заявил папа. – Нашей породы, луковской! Ладно, терпит. До весны подождем, когда дороги подсохнут. А то не по-людски как-то получается – без свадьбы-то. Не поймут нас в деревне.

И на следующий же день он снова уехал в деревню, не в силах расстаться со столь любезным его сердцу занятием – откормом кабанчиков, заявив на прощанье:

– На чужих людей хозяйство не бросишь! Буду приезжать, когда получится. Узнав о нашем возвращении, к нам потянулись гости, чтобы и Игорька посмотреть, и нас с Орловым поздравить, так что маме и бабе Варе работа хватало – угощение готовить. Влад ходил за мамой, как хвостик, и тоже торчал на кухне: он и тесто месил, и мясо крутил, и пельмени с ними вместе лепил, причем все это под классическую музыку – его музыкальный центр прочно обосновался именно там. Но очень часто Орлов бросал все и шел в мою комнату, где усаживался рядом с сыном, который таращил свои голубые, точно такие же, как и него самого, глаза на этот незнакомый и непонятный ему мир, и говорил, словно гладил: «Гошка! Ты же мой Гошка!». А уж, когда сынуля хватал его за палец и крепко держал, лицо Влада становилось таким довольным и глупо-счастливым, что я спешила тут же выйти из комнаты, потому что от мысли о том, что все это временно и скоро закончится, мне становилось так больно и горько, что я боялась разрыдаться прямо при Орлове и выдать себя. Влад два дня честно уходил ночевать в усадьбу, а потом как-то незаметно освоил маленькую комнатку на первом этаже окнами в пока еще несуществующий сад, на что я только тоскливо вздохнула – сбывались мои наихудшие предположения, что мне все-таки придется жить с ним бок о бок – вот мука-то!

Однажды, взглянув в окно, Влад удивленно воскликнул:

– А это что за кавалькада?

Я посмотрела туда же и рассмеялась: около дома остановился мой служебный джип «Мицубиси», а за ним еще два.

– Это мои лягушонки в своих коробчонках приехали! – объяснила ему я и пошла открывать дверь.

В дом ввалились Семеныч и Вячеслав с Сергеем, а за ними шли еще семь парней, высокие, крепкие, накачанные, они производили очень внушительное впечатление.

– Принимайте парад, Елена Васильевна! – сказал Семеныч, обращаясь ко мне так, как мы привыкли в официальной обстановке – вообще-то, мы на «ты». – Вот оно, наше пополнение, с вашей легкой руки приобретенное! – и ребята стали представляться, осторожно пожимая мне руку.

– Геннадий… Юрий… Анатолий… Вадим… Антон… Валентин… Денис… – Ну, рассаживайтесь! – пригласила их я, показывая на большой окруженный стульями раздвинутый обеденный стол, который мы даже не сдвигали из-за наплыва гостей. – И хвалитесь, как теперь ваша жизнь идет.

Ребята переглянулись и Геннадий, который, видимо, был у них за старшего, откашлявшись, сказал:

– Мы, Елена Васильевна, поблагодарить вас хотим, что вы… Ну, в общем, дали нам возможность новую жизнь начать. Славка сказал, что, если б не вы, то… Ну, в общем, совсем по-другому у нас всех повернуться могло. Так что вы в нас не сомневайтесь… А, если чего надо, так мы за вас…

– А вот это уже лишнее, Гена, – перебила его я. – Я не для того дала всем вам шанс начать новую жизнь, чтобы снова в прошлое вернуть. Так что тему эту считаю закрытой. А теперь все-таки присаживайтесь и рассказывайте, чем занимаетесь.

– Здравствуйте! – раздался вдруг голос Влада, который в джинсах и клетчатой рубашке с закатанными рукавами (хорошо хоть руки от муки вытер), стоял в дверях кухни и вид имел самый не боевой. – Позвольте представиться: муж, гвардии полковник Орлов Владислав Николаевич. Пока в отпуске по здоровью, а там и в отставку выйду.

– Полковник милиции в отставке Солдатов Федор Семенович. В настоящее время являюсь заместителем вашей супруги в возглавляемом ей детективном агентстве. А вот когда-то она сама у меня в райотделе следователем трудилась.

– Просто Владислав, – сказал Орлов, пожимая ему руку, и хитро посмотрел на меня, не иначе, как вспомнив, что я Семеныча «Пончиком» называла – было у того в райотделе такое прозвище.

– Просто Семеныч, – сказал ему на это Солдатов.