Алексей Макеев - Одержимый Страница 13

Сергей Титаев подскочил к Кащееву сзади, не слишком сильно ударил его по затылку кастетом. И сразу же принялся сноровисто, со знанием дела опутывать Анатолия Дмитриевича веревками.

Глава 6

– Мне хотелось бы лично осмотреть место, где было совершено это убийство, – заявил Гуров, внешне не выказывая никаких чувств, хотя на душе у него кошки скребли. – И желательно как можно скорее.

– Дом опечатан, но в городской прокуратуре мне пообещали, что для вас они снимут печати. Правда, там все уже приведено в относительный порядок. Все улики изъяты, трупы, естественно, в морге...

Оперуполномоченный из местного УВД торопился объяснить Гурову все детали, будто улики и трупы были изъяты по его вине.

– Это неважно, – остановил Гуров капитана. – Мне сказали, что в доме живет сосед. Было бы неплохо с ним поговорить.

– Это верно, Синицын Иван Нестерович, – подтвердил оперуполномоченный. – Ветеран войны. Прежде этот дом был на двоих хозяев. Синицын свою долю отказался продавать. Из-за этого, говорят, у них с покойным Кащеевым были серьезные трения. Но вряд ли он мог заказать соседа...

– Да уж думаю, не мог, – сердито перебил его Гуров. – Есть ли смысл что-то обсуждать сейчас, капитан? Ведь у вас здесь, насколько я понимаю, нет никакой версии? Давайте свяжемся с прокуратурой и поедем на место!

Оперуполномоченный печально посмотрел на Гурова, но ничего не сказал и взялся за телефонную трубку.

Гуров находился в отвратительном состоянии духа уже сутки. Это даже не было связано с тем, что у них с Крячко появились неприятности в связи с перестрелкой на неработающем заводе. А неприятности вышли существенные, потому что результат их усилий ни к чему не привел, несмотря на весь шум и гибель Лехи-Ковра. Телефон человека, который был известен Пауку как Толик, и который интересовался железнодорожником Труниным, был найден очень быстро, но операция захвата, проведенная рьяно и с большим энтузиазмом, закончилась конфузом – телефон «Нокия» с уже едва дышащим аккумулятором обнаружился у полупьяного бомжа Стасика, который нашел это чудо техники в помойном бачке. Звонить Стасику было абсолютно некуда, и он просто носил телефон на груди, как котенка, утешаясь время от времени затейливыми мелодиями, которые ему удавалось выжать из импортного аппарата. Вся информативная база из памяти мобильника была стерта. Правда, на звонок Гурова Стасик откликнулся и очень охотно, потому что ему не хватало общения. Но этот телефонный разговор оказался последним. Вскоре его взяли. Но Гуров и Крячко опять оказались у разбитого корыта.

Однако даже не это испортило Гурову настроение. Накануне под вечер с ним произошло странное происшествие, которое одновременно насторожило и расстроило Льва Ивановича. Перед этим они с Крячко отводили душу в маленьком, уютном кафе, где, по утверждению Крячко, подавали «исключительное» пиво. После трудовой недели накопилась усталость, и они решили, что могут слегка расслабиться. Гуров вернулся домой довольно поздно, когда на заснеженном дворе уже не было ни души. Свой верный «Пежо» Гуров решил оставить под окнами, потому что отгонять его в гараж уже не было ни сил, ни желания. Выпил Гуров совсем немного, потому что не любил испытывать судьбу, находясь за рулем, но даже от этой малости его клонило сейчас в сон.

Гуров вышел из машины, продолжая перебирать в памяти обстоятельства и факты, так или иначе связанные с делом, которым он занимался. Внимание его было сосредоточено только на этом, безлюдный двор сейчас ничем не мог Гурова заинтересовать.

Но вдруг откуда ни возьмись выскочил высокий человек в утепленной куртке, в нахлобученной по самые брови шапочке, и с пушистым шарфом, который закрывал нижнюю половину лица, и бросился к Гурову. Гуров еще не успел захлопнуть дверцу машины, но внезапное нападение отвлекло его.

Человек подскочил к нему и схватил за плечи, одновременно пытаясь выполнить подсечку. Он был очень силен, и хватка у него была борцовская. Гуров, несмотря на приличную физподготовку, едва сумел удержать равновесие. Он тут же попытался провести контрприем и бросить противника на землю. Долгое противоборство ничего хорошего ему не сулило: противник был куда моложе и техничнее его – Гуров понял это сразу.

А тут еще легкий шум за спиной продемонстрировал, что появился и второй. Кажется, он лез в машину. «Угонщики? – мелькнула мысль. – Только этого мне еще не хватало!». Он рванул на себя массивную тушу соперника, намереваясь покончить с ним поскорее. Но тот был настороже. Они вцепились друг в друга и секунду пребывали в состоянии неустойчивого равновесия. Гуров пытался рассмотреть физиономию борца, но это было практически невозможно – тот укутался на совесть. С уверенностью можно было сказать одно – физиономия у него широкая и упитанная.

Но тут же Гурову стало не до подробностей. Соперник вдруг довольно легко оторвал его от земли, и Гуров, падая, сумел сделать единственное – свалиться вместе с ним. Они упали вдвоем и принялись елозить по мерзлому асфальту.

«Если второй сейчас догадается шарахнуть меня чем-нибудь тяжелым по черепу, то все… – подумал Гуров, с трудом сдерживая натиск своего врага. – Я в коме, машина в угоне... Вот ведь попал, на ровном месте, да мордой об асфальт!»

Насчет чего-то тяжелого Гуров не угадал. Они продолжали борьбу в партере, как вдруг более мощный соперник оттолкнул его и откатился в сторону. И тут же в лицо Гурову хлынул обжигающий поток слезоточивого газа. Полковник мгновенно ослеп и задохнулся. Баллончик разрядили ему прямо в глаза, поэтому он еще долго чихал и кашлял и обливался слезами, хотя ядовитое облако давно уже рассосалось в морозном воздухе.

Наконец стало полегче. Гуров проморгался, обтер заплаканное лицо и сквозь опухшие веки посмотрел вокруг. То, что он увидел, несказанно удивило его. Он был совершенно один во дворе, и машина его благополучно стояла на месте, целая и невредимая. С нее даже зеркало не сняли.

«Неужели все это затевалось для того, чтобы выдрать магнитолу? – подумал Гуров. – Ну что же, это еще не худший вариант. Магнитолу жалко, но череп цел, а он намного дороже».

Гуров поднялся и, пошатываясь, приблизился к машине. Вокруг опять не было ни души. Если бы не помятая одежда и не слезящиеся глаза, можно было бы представить, что все это ему приснилось. И еще выдранная из приборной доски магнитола.

Но когда Гуров заглянул в салон, то с удивлением обнаружил, что магнитола на месте. Мало того, в машине вообще ничего не пропало, и более того, кое-что в ней прибавилось. Это был большой, надежно запечатанный конверт из плотной бурой бумаги. Он валялся прямо на месте водителя, так что не заметить его было невозможно. Получалось, что вся эта возня с покушением на членовредительство была затеяна только для того, чтобы передать Гурову письмо. Вернее, для того, чтобы он не попытался выяснить личность курьера. Почему-то тому очень не хотелось раскрывать инкогнито.

Гурову все это страшно не понравилось. Ничего подобного с ним давно не случалось. Что могло быть в конверте – угрозы, деньги, информация? В любом случае, способ передачи настораживал. Гуров еще раз осмотрел притихший двор, даже на всякий случай вышел на улицу – но нападавших уже и след простыл. Тогда он вернулся и забрал конверт из кабины. Заперев наконец машину, Гуров пошел домой. Конверт приятно хрустел в руках. Он был тонкий, будто пустой, и относительно возможного подкупа у Гурова зародились большие сомнения. «Если только внутри не лежит чек на предъявителя, – с мрачной иронией подумал он. – На сумму со многими нулями».

В нули верилось слабо, и действительно, ничего похожего на деньги в конверте не оказалось. Вскрыв его, Гуров обнаружил лист бумаги, на котором был напечатан список из девяти фамилий. Список включал не только фамилии, но также год рождения и, судя по всему, город, где обладатель фамилии родился, хотя в последнем случае могли быть варианты.

Весь список выглядел следующим образом:

1. Зарапин Григорий Михайлович, 1966, Москва

2. Захарчук Владимир Матвеевич, 1965, Можайск

3. Кащеев Анатолий Дмитриевич, 1965, Раменское

4. Меркулов Виктор, 1966, Калинин

5. Романов Сергей Константинович, 1966, Москва

6. Титаев Сергей, 1966, Новохоперск Воронежской области

7. Трунин Григорий Емельянович, 1966, Москва

8. Смирнов Анатолий Романович, 1966, Москва

9. Хаматов Рустам, 1966, Ленинград.

В трех случаях не были указаны отчества. География адресов в большинстве ограничивалась Москвой и Московской областью. Что означала вся эта лаконичность и таинственность, Гуров не знал, но две фамилии, которые он с ходу углядел в списке, сразу и надолго испортили ему настроение. Трунин и Смирнов – и тот и другой, похоже, были те самые. Вряд ли это могло быть простым совпадением. Но что означал этот неожиданный подарок? Подсказка, предостережение, ход некоего неведомого игрока? Гурову почему-то казалось, что ничего хорошего это означать не может.