Алексей Макеев - Знамение Страница 13

– Конспирация, батенька, – любил повторять Корявый, когда со своими подельниками где-нибудь на пустыре закапывал очередную жертву.

Как признался Кагор, чтобы увести от подозрений свою наводчицу, бандиты «прикармливали» местного участкового. Был у них свой человек и в местном уголовном розыске.

– Кто такой, фамилия? – сдвинув складку меж бровей, жестко спросил Гуров.

Когда он слышал о шкурниках из своей, милицейской среды, то воспринимал низость предателей как личное оскорбление.

– Замначальника угрозыска старший лейтенант Клобуков… – неохотно выдавил Кагор.

Как далее рассказал Чумалин, решение напасть на Гурова было их роковой ошибкой. Впрочем, и он, и Шмоксель вначале убеждали Корявого с этим приезжим не связываться, поскольку не были уверены, что им удастся справиться с нехилым москвичом. Но Корявый, ошалевший при мысли о возможности срубить «капусты» не менее чем на миллион (наводчица предположила, что приезжий очень богат), даже и слышать не хотел их возражений. И вот получилось как получилось…

– Кто из вас троих убивал потерпевших? – Голос Льва звучал как будто даже без эмоций, но в его глубине таилось для Кагора нечто очень пугающее.

– Корявый, он любил это делать, – не поднимая головы, сообщил тот. – Он же сам вам об этом говорил.

– Да-а-а?.. А кто же тогда меньше часа назад мне на шею собирался накинуть удавку? Дядя Федя с мыльной базы? И как же ваш бандитский обычай всех вязать кровью? – Гуров смотрел на Кагора с убийственной иронией. – На покойника валить легко. Ну а вы со Шмокселем пока что здесь. Так что выкладывай, голубок, без уверток и вранья.

– Да я просто попугать хотел, – скуксился Кагор. – Я никого не убивал. Ну а Шмоксель… ну… случалось…

– Где захоронили убитых, можешь показать?

– Могу, – еще ниже свесив голову, судорожно выдохнул Кагор.

– Кстати, контакты с местными криминальными группировками у вашей шайки были? У тебя есть шанс облегчить свою участь. Два месяца назад в леске у Трофимовки повесили парня. Кто мог это сделать?

– Да братва тут вовсе ни при чем! Это фраера долбаные от не фиг делать себе развлекуху устроили. Сынок Сиротина, зама тутошнего прокурора, с дружками возили на природу своих шлюх. А тут им этот пацан подвернулся – шел мимо. Ну они и решили посмотреть, как это – убить человека. Сзади скопом напали, скрутили и в петлю сунули.

– А ты откуда это узнал?

– Корявый рассказывал. Он говорил, что здешняя братва взяла Сиротина на хороший поводок, мол, теперь пусть только попробует рыпнуться…

– Да-а-а… Ситуация… – покачал головой Гуров, поражаясь тому, как далеко зашло разложение уездных элит.

В комнату заглянул Стас.

– Дела идут? – подмигнул он. – На пару слов тебя можно?

Они вышли в прихожую, проследовав мимо Шмокселя, прикованного наручниками к стулу, к которому совсем недавно был привязан Лев. Трупа Корявого уже не было. Капитан, строча авторучкой, сидел за столом. Рядом неспешно покуривал прапорщик. В нескольких словах обменявшись полученной информацией, опера вновь направились к своим подследственным.

– Так, говоришь, ты никого не убивал? – откинувшись на стуле, в упор рассматривая занервничавшего Кагора, сурово поинтересовался Гуров. – А вот Шмоксель утверждает, что убивали потерпевших только ты и Корявый, что оба куражились над людьми, перед тем как их убить. Он любил выкалывать глаза, а ты душил удавкой. И не сразу, а по нескольку раз приводя человека в чувство, чтобы насладиться его муками. Да еще, как он говорит, при этом глумливо пел: «Как прекрасен этот мир, посмотри…» Туды вашу!.. В сравнении с вами даже эсэсовцы выглядят гуманистами.

Кагор от услышанного задергался, позеленел и, захлебываясь от захлестывающей злобы, свободной рукой рванул ворот рубашки, словно ему было нечем дышать.

– О, сука!!! Сука!!! – выпучив глаза, прохрипел он. – Сам-то, гнида, если мы брали бабу, обязательно насиловал ее, перед тем как замочить. Шкура!!! Значит, он ни при чем? Ладно, я душил. А он… А он глотки резал! Он в прошлом году в Гольцове изнасиловал и изрезал пером малолетку. Его за это Корявый сам чуть не грохнул, потому что этот козел мог засветить нас по полной…

– Кто и почему неделю назад убил двух жителей села Трофимовка, комбайнеров Балова и Хомякова?

– Комбайнеров? Не слышал о таком… Мы комбайнеров не трогали. На хрен бы нам сдались эти пролетарии?

– На хрен… Они нашли что-то очень ценное и свою находку хотели продать. Ну а покупатели оказались убийцами. Кто тут этим промышляет?

– Об этом ничего не знаю. Матерью клянусь! Зуб даю! – Чумалин ногтем большого пальца правой руки ковырнул зуб и чиркнул по горлу.

Лев понял, что тот действительно говорит правду. Он положил на стол перед Кагором несколько листов бумаги и авторучку.

– Ладно… Пиши все, что мне только что рассказал, – распорядился он, выходя из комнаты.

Когда с протокольными формальностями было покончено и капитан с прапорщиком увели с собой задержанных, Стас решил немного, как он выразился, «наладить фронтовой быт». Дабы приостановить нахальное вторжение орд комаров, с ликованием ринувшихся в квартиру через выбитую балконную дверь, он вооружился обнаруженным в прихожей молотком и начал затягивать им же самим образованную «амбразуру», приколачивая к притолокам крупными, сотенными гвоздями шерстяное одеяло.

– И что же нам теперь остается? – орудуя молотком, философски вопросил Крячко. – Ловить ветра в поле? Реальных зацепок у нас пока что никаких.

– Конечно, досадно, что из-за этих отморозков наша операция, по сути, сорвалась. – Гуров выглядел олимпийски спокойно. – Местные «брателлы» на меня теперь уже гарантированно не клюнут. Но, как говорится, еще не вечер. Хотя уже и ночь настала. Завтра ознакомимся с тем, что наработали местные пинкертоны, а потом едем в областной центр, будем искать по твоим адресам. В принципе есть шанс кое-что найти и в областной картотеке.

– Что будем делать с нашими, так сказать, коллегами? Я имею в виду, здешнего участкового и Клобукова.

– Ну что будем делать? Поставим в известность собственную безопасность и областную прокуратуру. Им и карты в руки – пусть занимаются.

– Принято! – объявил Крячко, размашисто загибая последний гвоздь. – Так, Лева, на твою койку не претендую – лягу вон на том диванчике. Но одеяло заберу – не обессудь! Ну что, пойдем на кухню, перекусим?

– Нет, я уже поужинал в ресторане… – отмахнулся Гуров. – Кухня, конечно, не ахти, но, надеюсь, желудок с их стряпней все же справится.

Неожиданно в его кармане заурчал мобильник.

– Кто это там на ночь глядя? – Лев недоуменно достал телефон и мельком взглянул на монитор, на котором высветился незнакомый номер.

– Андрей Тимофеевич, это я, Жюли… – Голос недавней собеседницы Гурова был преисполнен беспокойства и даже тревоги. – У вас все в порядке?

– Да вроде бы… А что случилось?

– Один, скажем так, знакомый мне только что похвастал, что какие-то здешние крутые ребята собираются пощипать этого, как он назвал, «лорда с московской помойки». Поэтому будьте настороже… Мне очень не хочется, чтобы с вами случилось что-то плохое.

– Большое вам спасибо. Я обязательно это возьму на заметку. Было очень приятно услышать ваш голос…

– О-го-го! А вот это уже интересно!.. – Стас с хитрой ухмылкой воззрился на Гурова. – Это чей там голос тебе приятно было услышать? Про Марию можешь не говорить – я уже догадался, что это была не она.

– Ты догадался совершенно правильно. – Лев невозмутимо улыбнулся. – Это была не Мария. Это некая Жюли, девушка из ресторана «Хай форм». Когда я ужинал, она пришвартовалась к моему столику, и, согласно логике поведения того, кого я изображал, я был просто обязан ее «снять». Ну а потом мне удалось придумать удачный вариант побега, чтобы, не вызывая ненужных подозрений, свалить из этого кабака.

– Симпатичная? – С азартным блеском в глазах Крячко продолжил свои расспросы.

– Более чем… Думаю, ты бы не устоял.

– А ты, великий наш однолюб, собрав все свои силы воедино, решительно отверг притязания сомнительной девицы, – с нарочитым одобрением изрек Станислав. – Это достойно восхищения и подражания.

– Во-первых, зря ерничаешь – меня этим не проймешь. – Лев загнул палец. – В этом смысле шкура у меня дубленая. Во-вторых, эта Жюли, надо отметить, не какая-то там примитивная путанка. Это особа непростая. В Японии таких называют гейшами. Как рассказал мне один таксист, она еще и не со всяким ляжет в постель, даже за очень большие деньги.

– А вот это уже интересно… – Стас подбоченился. – С чего бы это вдруг?

– Своей «профессиональной деятельностью» она мстит бывшему жениху, который ее бросил. Между прочим, этот олух снимался в каком-то нашумевшем сериале, в главной роли.