Андрей Кивинов - Работа с риском (сборник) Страница 14

В душе Вячеслав Андреевич завидовал Толику Бушуеву, который постоянно названивал по мобильнику жене и шептался с ней, словно они познакомились неделю назад, а с каждой получки покупал букет в киоске «Планеты». Чернаков не шептался и не покупал. Не ломал голову, что подарить супруге на очередной день рождения. Не хотелось ломать. Дарил первый подвернувшийся парфюм в подарочной обертке. Жена, кстати, тоже давно не ломала. И тоже не порывалась что-то менять… Что касается супружеского долга, то однажды они как-то одновременно решили, что никто никому ничего не должен. Спали пока на одной кровати, но давно уже именно спали. В смысле ночевки.

Почему и когда это произошло? А надо ли теперь искать ответы? Главное – произошло. Осталась лишь запись в характеристике: прекрасный семьянин.

Иногда семьянина беспокоили романтические сны, в которых он встречался с симпатичными незнакомками, и незнакомки отвечали ему взаимностью. Вячеслав Андреевич целовал их и шептал добрые глупости, боясь потерять. Но, как правило, все равно терял. Незнакомки бесследно исчезали, а он вспоминал, что не знает ни адреса, ни телефона. Чернаков просыпался, чуть не плача от досады. Но через день сон забывался, оставляя лишь легкую грусть…

Юля тоже работала в «Планете». Продавцом-консультантом отдела красок. Несколько необычно, ведь это мужской профиль. Считалось, что к словам продавца-мужчины покупатель мужского товара отнесется с большим доверием, чем к словам женщины. Но Юля, имея образование химика-технолога, неплохо разбиралась в красочной терминологии, и руководство доверило ей этот театр боевых действий.

Возможно, Чернаков не обратил бы на нее внимания. Среди продавцов свирепствует болезнь под названием текучка, редко кто задерживается на одном месте подолгу. И запоминать всех в лицо, а тем паче знакомиться, начальнику охраны не имело смысла. Да если бы и обратил?.. Для него продавщица отдела красок была бы всего лишь обладательницей симпатичной мордашки и привлекательной фигурки, облаченной в красно-белую униформу. Мало ли таких?.. Что ж, с каждой заигрывать?

Но знакомство произошло в процессе выполнения служебных обязанностей. У Юли украли сумочку, которую она оставляла в гардеробе, в своем шкафчике. У каждого продавца имелся персональный запирающийся шкафчик. Замочек, конечно, не ахти, скорее, формальный, но от случайного воришки все же защищал. Помимо этого в гардеробе постоянно дежурил охранник, поэтому оставлять вещи никто не боялся, хотя администрация и повесила предупреждающую табличку, что в случае кражи ответственности за имущество не несет.

Вернувшись со смены, Юля обнаружила, что шкафчик приоткрыт, а сумочке «приделали ноги». Утрата была существенной – помимо вчерашней зарплаты в сумочке лежали документы, восстанавливать которые – сплошной геморрой.

Охранник развел руками, мол, он за всеми уследить не может. Он обязан смотреть, чтобы в гардероб не проникли посторонние, а сумочку наверняка украл кто-то из своих. Он даже предположил, что Юля сама забыла запереть дверь на замочек.

Ей пришлось идти к начальнику службы безопасности. В конце концов, это его дело. Пусть разбирается и хотя бы поможет восстановить документы.

В кабинете Чернакова она разревелась. В последнее время она попала в какую-то полосу неудач. В начале недели потеряла новый мобильник, вчера новое платье утюгом сожгла… Покупатель сегодня нахамил на ровном месте, видимо, сорвав дурное настроение на продавщице. А теперь еще эта кража. Снова придется у кого-то занимать. Это при том, что на ней еще старые долги висят. На мужа никакой надежды, он в очередном астрале-запое.

Наверное, если бы она не заплакала, если б на ее лицо не упал случайный лучик солнца, Вячеслав Андреевич ограничился стандартными фразами типа «мы примем меры, вы сами виноваты, что оставили в шкафчике деньги» и отправил бы ее в милицию писать заявление об утрате паспорта.

Но… Все решают именно мгновения. Так случается. Лучик упал удачно. Отразился от ее мокрых глаз и отрикошетил по его мозгам сильнее шайбы, пущенной лучшим нападающим НХЛ. Лицо из симпатичного превратилось в прекрасное, несмотря на следы слез… Вячеслав Андреевич неожиданно поймал себя на мысли, что, даже совершенно не зная эту хрупкую плачущую продавщицу, хочет прижать ее к своей груди, гладить рукой по черным волосам и шептать, что ей ни о чем теперь не придется расстраиваться. Потому что теперь никто не посмеет ее обидеть. Беззащитность тоже бывает весьма притягательной. И многие женщины этим вполне умело пользуются.

Но, естественно, он быстро взял себя в руки. Спокойно, никаких розовых соплей. Помни про общественно-социальный статус, про имидж прекрасного семьянина. Да и у нее наверняка найдется защитник, и вряд ли она увидит в Чернакове кого-то еще, кроме начальника службы безопасности. Староват он для нее. И внешне малопривлекательный – седина, далеко не аполлоновская талия, уши торчком. Очки для чтения. А если про радикулит вспомнить да панкреатит, заработанный на государственной службе, то вообще настоящий мачо. Поднимет любимую в порыве страсти, а опустить не сможет – сама грохнется. (Слава Богу, революционная ситуация пока не наступила. Это когда «верхи» хотят, а «низы» уже не могут. Но капитальный ремонт организма все же не повредит.)

Взять-то себя в руки взял, а вот удержать не смог. Лучик сделал свое светлое дело. Не хватало в его жизни этого лучика. Плюс переходный возраст. Седина в бороду, бес в ребро…

Он пообещал, что постарается помочь. Но не тем тоном, которым хотел сказать это раньше, до лучика. Что, конечно, не укрылось от продавщицы. После он лично отвез ее в отдел милиции, договорился с паспортным столом, что Юле изготовят новый паспорт безо всяких проволочек и очередей. Отдал ей свою дисконтную карту и даже предложил денег, пока не найдет вора, но она отказалась. На другой день он уволил охранника и установил в гардеробе камеру слежения.

Эта кража дала ему повод открыто подходить к ней и общаться. Никаких подозрений у окружающих – начальник добросовестно выполняет свой долг. (Так добросовестно, что раз в полчаса следил за обстановкой в отделе красок через секретные камеры слежения, влюбляясь все сильнее.) Юля, естественно, заподозрила неладное (или ладное). Потому что разговоры плавно перемещались в неслужебную плоскость. Сначала погода (правда, дерьмовая?), потом обсуждение хоккейных матчей (как вчера наши облажались!). Дальше больше – веселые ментовские истории («Помню, нашли мы в мусорном баке отрезанную голову и всем показывали – не узнаете?..»). И, наконец, комплименты и легкие намеки на неровное дыхание («Юля, вы так здорово разбираетесь в красках, что я не представляю, как мне жить дальше…»).

Юля не уклонялась от разговоров, хотя поначалу была несколько удивлена, что такой влиятельный в «Планете» человек обратил внимание на обычную продавщицу. А может, он обычный бабник и заигрывает подобным образом со всеми подряд? Но вскоре поняла: нет, только с ней. И, к удивлению и радости Чернакова, ответила взаимностью, ибо тоже была «прекрасной семьянинкой». Видимо, почувствовала в Вячеславе Андреевиче надежность и одновременно уютность, которой ей так не хватало. От мужа ничего подобного ждать не приходилось. Какая надежность? Того и гляди – напьется, захрапит и квартиру сожжет хабариком. Один раз уже чуть не сжег. Замок дверной второй год прошу поменять, дверь булавкой открыть можно. Да и ладно б просто напивался и тихо засыпал… Так на подвиги тянет, благо кулаки здоровые. А уж про уют и говорить нечего. Конечно, его понять можно, две командировки в Чечню, контузия и в итоге – увольнение из Вооруженных Сил по собственному желанию. (Иначе бы уволили без желания. Особенно после того, как, напившись, решил поиграть в русскую рулетку с пистолетом Макарова, да вовремя ствол отобрали.) Но с другой стороны, в Великую Отечественную вся страна воевала, так что ж теперь – пить без просыху? Она пыталась объяснить это Диме, тот, не возражая, слушал, после чего молча наливал себе очередную порцию и поднимал тост за погибших пацанов. Утром валялся в ногах и просил прощения. Она прощала. Одно время работал сторожем на стройке, но через неделю завязал. Негоже боевому офицеру-орденоносцу лопаты и цемент охранять.

Бросить его Юля не решалась. Во-первых, жалела, во-вторых, побаивалась, не зная, что ожидать от супруга в случае разрыва. Как-то во время очередного дня памяти пацанов он сурово намекнул, что не отпустит ее. «Уйдешь – взорву! И тебя, и себя!..» А Димка может. Ничто на земле не проходит бесследно, особенно контузия. На всякий случай Юля обыскала всю квартиру: вдруг привез какой сувенир из Чечни? Ничего не нашла.

Она тогда занималась сетевым маркетингом, распространяла среди знакомых какие-то пилюли от всех болезней. Конечно, для человека с высшим образованием это не самый престижный вариант, но где в двадцать пять лет найти что-то достойное без связей или покровителей?.. Пилюли продавались плохо, народ уже разбирался – качественное ли дерьмо ему впаривают или не очень. На плаву некоторое время помогала держаться профессия – химику-технологу втюхивать сомнительные лекарства удавалось несколько лучше других. Но все равно прибыль не ахти, хорошо если удавалось заработать долларов двести в месяц, которые полностью уходили на еду и оплату бытовых услуг. Даже мобильный телефон не могла себе позволить. Родители не помогали, им в родных Сланцах тоже не особо сладко, а от Димки, кроме пустых бутылок, никаких дивидендов. Жили они в однокомнатной квартире мужа, доставшейся ему от бабки. Два года назад Юля забеременела, но ребенок родился мертвым. Рисковать второй раз она не захотела.