Джон Кризи - Одиночество инспектора Уэста Страница 14

В следующий раз Роджеру разрешили покинуть дом лишь неделю спустя после свидания с Дженет.

Лондон!

Лондон, который Роджер знал и любил, снова предстал его взору, пока он ехал по прямой, широкой и кричаще безвкусной Оксфорд-стрит. Машина свернула на извилистую Риджент-стрит. Потом чередой промелькнули суматошная Пиккадилли, спокойная Лесестер-сквер с островками ласкающей взгляд зелени, Трафальгарская площадь, Уайтхолл, массивное здание парламента и, наконец, Скотленд-Ярд. Шофер свернул к Скотленд-Ярду, но не проехал мимо, а остановил машину так, чтобы Роджеру было хорошо видно старое здание из красноватого кирпича, в котором размещалось Управление гражданской полиции. Дежурившие у входа констебли посмотрели на них без всякого интереса, как на туристов. Затем Роджера провезли мимо здания полицейского участка в Кеннон-роу — мрачного дома с низкой крышей и закопченными, забранными решетками окнами. Роджер знал эти места как свои пять пальцев.

Набережная. Новое белое здание отдела уголовного розыска. Затем они миновали шумную улицу неподалеку от дымно-серой, строгой громады нового моста Ватерлоо и выехали на Стрэнд.

Роджер, сидевший рядом с водителем, не проронил ни слова с того самого момента, как они въехали в Лондон. И только теперь он спросил:

— Куда мы едем?

— Увидите.

Возле Ковент-Гардена, тихого и безлюдного в ожидании нового рабочего дня, они свернули со Стрэнда и остановились на узкой улочке. Здания на ней были обшарпанными, старыми — беспорядочное нагромождение контор и жилых домов.

— Вот этот дом — ваш, — сказал шофер. — Номер пятнадцать.

Роджер вышел. У дома номер пятнадцать на противоположной стороне дверь подъезда была отворена, и можно было видеть мрачный вестибюль и нижние ступени узкой лестницы. Роджер был озадачен. Шофер остался в машине. На его лице играла легкая усмешка. Роджер взглянул на вывеску. На ней значилось шесть фамилий, одна из них явно была выведена недавно:

ЧАРЛЗ РЕЙНЕР

Торговый агент

Оптовая и розничная торговля

4-й этаж

Лифта в доме не было. Роджер стал медленно подниматься по ступеням. Теперь он Чарлз Рейнер, и здесь его контора, в которой ему придется делать свой «бизнес». На лестничных клетках — ни одной лампочки. Четвертый этаж оказался самым темным. Правда, здесь было окно, но оно забито досками. В нерешительности Роджер остановился перед дверью, на которой значилось его новое имя, нажал на ручку и вошел.

И в это мгновение из-за двери на него кто-то бросился.

Глава 11

РЫЖИЙ

Железный прут, зажатый костистой рукой, скользнул по плечу Роджера, который каким-то чудом успел уклониться от него, и, ударившись о дверь, со звоном упал на пол. Придя в себя от неожиданности, Роджер сделал привычный финт и сам перешел в атаку.

Правой — в живот, левой — в челюсть. От первого удара человек охнул, от второго пронзительно вскрикнул и отлетел назад. Ударившись о стул, он вместе с ним грохнулся на пол.

Роджер закрыл дверь и вслушался. Где-то за стеной стучала пулеметная дробь пишущей машинки, но и только. Тем временем человек поднялся, облизал губы и в страхе заслонился рукой, ожидая нового удара.

— Как ты думаешь, почему я не сломал тебе шею? — спросил Роджер. Его голос звучал хрипло и угрожающе. Такую манеру разговора он давно выработал в себе специально для бесед с преступниками.

Человек отпрянул назад — его храбрость и решительность улетучились, словно воздух из лопнувшего шара.

Человек выглядел худым и болезненно-бледным. Ему явно не мешало бы побриться и постричь свои рыжие волосы. Одет он был бедно. Обшлага пиджака цвета морской волны затрепались, а вместо воротничка и галстука на шее болтался грязный шарф.

Все это происходило в приемной с голыми розоватыми стенами, двумя кожаными креслами и четырьмя гнутыми стульями — подделкой под Хепплуайта. На простом, ореховом столе — с десяток свежих журналов торговых реклам. В комнате ощущался легкий запах краски — сухой и неприятный. Из комнаты вели две двери. На одной была надпись: «Справки. Просим звонить» — и под нею колечко вытяжного звонка. На другой — «Чарлз Райнер. Личные апартаменты».

— Почему вы бросились на меня? — резко спросил Роджер.

— Я… думал… — Человек мялся, не зная, куда девать руки. — Вы совсем не тот, кого я ждал.

— Вы же могли убить меня.

— Я и пришел, чтобы убить.

В его словах, в его неожиданном признании, несомненно, сквозило чувство собственного достоинства. Он был горд тем, ради чего пришел сюда.

— Стойте там, — сказал Роджер. Он повернулся, отворил ногой дверь и увидел просторный офис с шестью или семью столами, несколькими пишущими машинками и телефонами, шкафами — отлично оборудованное конторское помещение, где почти все было новым. Стоял здесь и гардероб с плечиками для одежды и крючками для шляп. Осмотрев все это, Роджер вернулся назад, втолкнул рыжеволосого в комнату и запер в гардеробе.

Другая дверь вела в «личные апартаменты». Роджер отворил ее. Комната выглядела прямо-таки роскошно — с толстым ковром на полу, стенными панелями, довольно большой библиотекой и несколькими креслами она скорее напоминала жилое помещение, чем кабинет. Помещение было пустым. Роджер оглядел потолок, стены. Почувствовав себя снова полицейским, он точно знал, что искать, а главное — где. Он обратил внимание на одну небольшую панель в стене позади письменного стола и, легко надавив рукой, открыл ее.

Роджер довольно ухмыльнулся — эта улыбка была первой непритворной улыбкой с тех пор, как ему пришлось покинуть Скотленд-Ярд.

Внутри открывшейся его взору ниши был установлен крошечный диктофон. С помощью карандаша Роджер выключил его и, поставив панель на место, принялся осматривать потолок, пока не убедился, что в комнате больше нет никаких отверстий, через которые можно было бы подслушивать или подглядывать за ним. Тогда Роджер вернулся в офис, отпер гардероб и выпустил рыжеволосого пленника.

— Выходите, — приказал Роджер.

Он запер изнутри входную дверь на ключ. Теперь в контору можно было проникнуть разве что через окна, но они выходили в глухую стену, а прыгать вниз, в узкую щель между домами, было крайне рискованно. Роджер постоял у одного, потом у другого окна, пока не убедился, что заглянуть внутрь снаружи невозможно. Наконец вместе с рыжеволосым, все еще сильно нервничавшим, он подошел к столу и обследовал оклеенный белой бумагой потолок — никаких следов, никаких отверстий или трещин, через которые можно было бы вести наблюдение.

— Кого вы ожидали здесь?

— Только… только не вас.

— Ну что же, допустим, что я поверил. А кого вы хотели убить?

— Рейнера, — ответил рыжеволосый.

Значит, вместе с именем, подумал Роджер, он унаследовал и врага.

— За что?

— Он убил мою жену.

— Убийц обычно вешают.

— Никто не знает, что он убийца, — устало ответил рыжеволосый. — И вообще никто ничего об этом не знает. Никто, кроме меня. Я был в «том доме», когда это случилось. Рейнер всегда твердил мне, что убьет ее, если она откажется выполнять то, что он хочет. Она отказалась, и Рейнер убил ее.

Это что, очередная шутка Кеннеди?

— Как вас зовут? — спросил Роджер.

— Кайл, — пробормотал человек.

— А как вы оказались в «том доме»? — Кайл?… Имя было знакомым, какие-то смутные воспоминания теснились в мозгу Роджера.

— Подделка, — сказал Кайл односложно. — Я гравер, хороший гравер. — В его голосе послышались нотки гордости. — В моих изделиях заметить подделку практически невозможно.

Да, все точно: это тот самый Кайл. Его арестовали и судили в Манчестере. Это был один из тех редких случаев, когда провинциальная полиция отобрала лавры у Скотленд-Ярда. Эдди Дэй, специалист по всем делам, связанным с подделками, ездил в Манчестер в поисках «выгодного» для Ярда дела и вернулся, потрясенный лихостью, с которой местная полиция распутала тот узел.

— Когда вас выпустили?

— Месяц назад.

— И чем вы занимались все это время?

— Искал Рейнера.

— А как выглядит человек, именующий себя Рейнером?

Водянистые глаза, прикрытые розовыми веками со светлыми белыми ресницами, вскинулись на него вопросительно.

— А вы что не знаете?

— Я — Рейнер.

— Нет-нет! Этого быть не может! Вы…

— Кто воспользовался моим именем? Как он выглядит? У него есть какие-нибудь характерные приметы?

Кайл ответил ровным голосом, но в нем сквозила нескрываемая ненависть.

— О, Рейнера забыть нельзя. Его глаза… О, как я ненавижу их! Дениза — тоже, хотя она нравилась ему, но Рейнер все время запугивал ее. Тащил к себе и требовал, чтобы она ушла от меня. Приятели рассказывали, что он грозился убить ее, если она останется со мной. Но Дениза не пошла к нему, И ее убили. Случайно. По ошибке! — Последнее слово он выкрикнул на пределе своего голоса, и в глазах его отразилось отчаяние. — Ее сбила машина, страшно изувечив. А ведь Дениза была такой красивой. — Он извлек из кармана фотографию, при этом пальцы его мелко дрожали. Кайл опустил голову, всматриваясь в изображение. На глазах его заблестели слезы, и он прошептал: