Джон Кризи - Тайна Кукабурры Страница 14

— Ричард, принеси отцу газету. Роджер, завтрак будет через десять минут. Проныра, стоя здесь с открытым ртом, ты не сможешь стать художником.

 Она засуетилась, заставив шевелиться и остальных, но напряженность исчезла ненадолго: Роджер понял, что Люк Шоу и сиднейская полиция сознавали, насколько велика опасность. Ему нужно было время обдумать факты и получить новые.

Сможет ли он сделать это здесь, в Англии? Впервые мысль о поездке в Австралию зашевелилась в его мозгу.

— Эй, посмотрите! —Ричард прервал его размышления. — Об отце опять газеты пишут.

Яичница, художественная школа и книжный магазин — все было забыто, когда Ричард со сверкающими глазами бегло читал сообщение в «Дейли Глоуб». Джэнет и Мартин обступили его. Все трое прочитали заголовки, а затем и статью о том, что произошло вчера вечером. Смотрели фотографии Роджера и Дорин Морисс, а также фотографию ее мертвой сестры.

— Ты спас ей жизнь, — просто сказал Ричард.

— Зато легко мог расстаться со своей, — ядовито вставила Джэнет. Она резко повернулась и подошла к плите.

Роджер заметил восхищенные взгляды обоих сыновей и на мгновение почувствовал себя неловко: они, без сомнения, считали его героем. Он приказал им удалиться движением руки и на цыпочках подошел к Джэнет. Ребята вышли через парадную дверь, когда Джэнет разбивала яйцо о край сковородки, Роджер обнял ее за талию.

— Нет, я серьезно, по–прежнему резко сказала она. — Почему именно ты должен всегда рисковать жизнью?

— Другие тоже рискуют. Не я один. Но ты замечаешь только меня, — ответил Роджер. Он обнял ее крепче и прижался щекой к ее лицу. — Было бы лучше, если бы я позволил ей умереть?

— Не говори глупости. Конечно, нет, — Джэнет наклонила сковородку, давая кипящему жиру растечься под яйцами, затем быстро повернулась и, сжав его руки, сказала: — Роджер, каждый раз, когда случается что‑нибудь такое, я боюсь, в конце концов счастье изменит тебе.

Он нагнулся и поцеловал ее.

— Ты единственное счастье, которое мне нужно, — сказал он нежно.

На мгновение ее глаза наполнились слезами. Она всхлипнула и высвободилась. До самого его ухода она была веселой и подвижной, но он знал, что чувство страха еще не прошло.

Кебл находился в кабинете. Утренняя почта и донесения были разложены в две аккуратные стопки на столе Роджера. В третьей стопке на маленьких листочках бумаги были записаны все телефонные звонки, Роджер повесил шляпу на крючок, расстегнул ворот рубашки и расслабил галстук. Утро было солнечное, приятное, но слегка прохладное.

— Надоела жизнь сержанта сыскной полиции, а? — спросил Роджер. — Предпочитаете иметь свой собственный отдел?

Кебл улыбнулся:

— Как только вы сочтете меня созревшим для этого.

— У вас дело пойдет, — Роджер плюхнулся в кресло. —Вы получили магнитофонную запись моего разговора с Сиднеем?

— Да, и я его уже прослушал. Она сейчас перепечатывается.  Неожиданно посерьезневший Кебл напомнил Роджеру его двух сыновей. — Вы хорошо знаете комиссара Шоу, сэр?

— Он не паникер. Ему можно верить на слово. —Роджер взял листок. Начальник отдела уголовного розыска вызывал его к себе. Лаборатория установила, что в поломанной игле для инъекций находился концентрированный раствор дигиталиса. Ланселот Смит из компании «Голубой флаг» звонил дважды, но передать ничего не просил. Было еще несколько звонков, не связанных с делом пассажиров «Кукабурры». Редактор новостей из «Глоуба» звонил дважды.

— Что‑нибудь известно о типе, ускользнувшем от меня вчера вечером? — спросил Роджер.

— Его не поймали, — ответил Кебл. — Он жил в комнате на первом этаже вместе с покойным. Он тоже назвался Джессупом. Похоже, это действительно был Маркус Барринг, о котором говорил Сидней, — его нож австралийского производства, возможно, для резьбы по дереву. В комнате найдены кусочки дерева и бритвенные принадлежности. Они пробыли в доме четыре недели. Сестры Моррисом жили в комнате, которую вы видели, но около двух недель назад Дэнис ушла. Как рассказывает хозяйка, Дорин осталась только потому, что верила, что ее сестра вернется. Дорин почти не выходила. Хозяйка относится к типу людей «я ничего не знаю». Районное отделение еще раз ее допросит, но они относят ее к людям, которым наплевать на то, что происходит, лишь бы получить деньги за квартиру. Тип довольно распространенный.

— Если понадобится, мы сами поговорим с хозяйкой, — сказал Роджер. — Какие есть новости о Дорин  Моррисон?

— Ее можно будет допросить сегодня во второй половине дня, — ответил Кебл. — Есть сведения и о Лимме. Он пока в Лондоне.

Роджер еще не успел обдумать услышанное, как зазвонил телефон, и он тут же снял трубку.

— Вас спрашивает мистер Ланселот Смит, — сказала телефонистка.

—  Соединяйте.

— Одну секунду, сэр.

Прошло не более секунды — и Смит заговорил. Казалось, он сдерживал поток слов, но теперь, когда они прорвались, остановить их уже было невозможно.

— Комиссар, я пытался застать вас раньше, у меня есть кое–какие новости, которые я не знал вчера ночью. Это о пассажирах, которые плыли на «Кукабурре». Мистер и миссис Пэрриш сели на корабль в Марселе. Они находятся на борту и сойдут в Сиднее через десять дней. У меня есть адрес супругов Данелли. Они прислали письмо с просьбой сообщить им, когда они могут вернуться в Сидней. Они сейчас гостят у замужней дочери в Неаполе. Я не нашел следов, абсолютно никаких следов мистера Сэмуэля Хэкита, но я узнал, что он путешествует по Европе без всякого плана. Я знаю, что он собирался посетить Скандинавию и Германию, а также побывать в Швейцарии, так как он брал у нас сведения об этих странах. Мы направили его в ближайшую контору Томаса Кука. Не могли бы вы… не могли бы вы разыскать его, сэр? После того как в сегодняшней газете я прочитал о попытке убить мисс Дорин Моррисон, мне кажется, что опасность не миновала, совсем не миновала.

Фонтан слов истощился,

— Мистер Смит, — спросил Роджер, — почему вы мне не сказали, что третьим помощником был не Джессуп, а Поль Барринг? И не знаете ли вы, где я могу разыскать его брата, Маркуса.

10. ПРИЗНАНИЕ

— Нет, я понятия не имею, где находится Маркус Барринг, — сказал Ланселот Смит. Через час после телефонного разговора он уже сидел в кабинете Роджера — такой же обрюзгший и тучный, как и накануне вечером.  Выглядел он уставшим, будто провел ночь без сна. — Я не был уверен, что это были Барринги. Капитан «Кукабурры» тоже этого не знал. Они оба оставили судно в Саутгэмптоне, и кто‑то из команды высказал предположение, что это братья Барринги. Я этого не знал, комиссар. Роджер сидел с каменным лицом.

— В воровстве обвинили более высокого брата?

— Нет. Он был корабельным плотником и матросом, а не офицером. Он заявил старшему помощнику, что оставляет судно в знак протеста, так как его брата обвинили в воровстве.

— Почему вы не сказали мне о гибели «Коалы»? — спросил Роджер.

— Я думал это сделать. Действительно, думал. Но я колебался между преданностью своим хозяевам и… и моим долгом перед полицией. Я не хотел воскрешать старую историю, старые неприятности. Барринги всегда считали, что их разорила компания «Голубой флаг» и… но это долгая история. Я знаю лишь совсем немного. Я отправил телеграмму своим хозяевам вчера ночью и попросил разрешить мне сообщить вам все подробности. Сегодня я ожидаю ответ. Не думаю, что причинил этим какой‑нибудь вред, мистер Вест.

— Надеюсь, что нет, — мрачно сказал Вест. — У вас есть адрес супругов Данелли?

— Есть. — Смит достал из кармана листок бумаги.

— Спасибо. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить им безопасность, — пообещал Вест. — Я пока не знаю, что смогу сделать для Пэрришей, Вы больше ничего не знаете о Сэмуэле Хэките?

— Увы, нет — сказал Смит.

Старый Сэм Хэкит прожигал жизнь в Париже. Ведь недаром говорят, что человеку столько лет, на сколько он себя чувствует. А он чувствовал себя молодым. Его новые знакомые, а также служащие небольшого отеля недалеко от бульвара Мадлен, в котором он остановился, и довольно привлекательная «девушка» лет тридцати пяти, относящаяся с нежностью к старику, благодарному ей за то, что она охотно делила с ним свой диван, — все они были убеждены, что он вступил в новую фазу жизни.

Прошел час после ухода Ланселота Смита. Роджер прочитал все донесения. Прошлым вечером Лимм был в театре один, в гостиницу возвратился тоже один. По всем полицейским отделениям, по всем портам и аэропортам был объявлен розыск мужчины, отвечающего приметам Соломона Барринга, но фотографии Барринга не было ни у кого.

Роджер отправился к своему начальнику — полковнику Харди, человеку, которого он знал много лет, который дослужился до высокого чина и не всегда оказывался покладистым руководителем. Никогда не знаешь наверняка одобрит он или не одобрит те или иные действия. На его столе валялись утренние газеты, в основном выпуски «Глоуба».