Фридрих Незнанский - Борт С-747 приходит по расписанию Страница 14

Расчет Корешкова оказался на удивление верным. Первый оказавшийся на его пути охранник подтвердил, что Вадим Сергеевич уже приехал, и объяснил, где находится его кабинет. Андрей поднялся на второй этаж и дошел, как было сказано, до конца коридора. Табличка на дверях гласила, что официальная должность владельца «генеральный директор». У Потоцкого были какие-то посетители, пришлось подождать, правда, не слишком долго, что-то около десяти минут. Наконец посетители вышли, и Андрей сразу юркнул в кабинет.

За столом сидел холеный мужчина лет сорока. У него было загорелое лицо с тонкими усиками, чуть вьющиеся волосы набриолинены и зачесаны назад, на висках седина. Появление незнакомого посетителя не удивило Потоцкого: как раз знакомые сюда ходили редко, а больше всякие жалобщики, жертвы неудачных покупок.

– Господин Потоцкий, я сотрудник страховой компании «Атлант» Андрей Дмитриевич Корешков, – представился посетитель и вручил директору свою визитную карточку.

Тот, не читая, положил ее в стоявший на столе металлический кубок, наполненный другими визитками, и буркнул:

– Премного благодарен, только я не нуждаюсь в услугах вашей компании.

– Очевидно, услуги других страховщиков вам тоже без особой надобности?

– Пожалуй, так.

– Позволите присесть? – спросил Андрей.

– Вы что – не по поводу страховки?

– Да, Вадим Сергеевич, я не страховой агент, – сказал Корешков, садясь. – В «Атланте» я работаю начальником отдела собственных расследований.

– Собственных расследований? – переспросил Потоцкий и покачал головой. – Звучит солидно. Это что-то вроде частного сыска, получается?

– Служба собственной безопасности.

– Собственной. Я и говорю – частное расследование. К нам каким ветром занесло, если не секрет?

– Вот расследовательским и занесло, – улыбнулся Корешков.

– Конкретней, пожалуйста. Мне, знаете ли, некогда шарады разгадывать. Да я и не любитель.

– Можно и конкретней. Значит, так, Вадим Сергеевич. У нашей клиентки угнали машину, недавно купленную в вашем салоне. Черный «Рендж-ровер» этого года выпуска. Вы его помните?

Директор смотрел на него немигающим взором. Наконец после мхатовской паузы он спросил:

– Вы в самом деле полагаете, что я могу помнить все машины, которыми торгует наш салон?

– Во всяком случае, очень на это надеюсь. Потоцкий бросил взгляд на только что полученную визитку.

– Андрей Дмитриевич, я продал машину, и остальное меня не касается. Угнали – не угнали. Это меня не колышет. Не хватало еще, чтобы я следил за их сохранностью. Так что, будьте здоровы. Не отнимайте у меня время.

– Уважаемый Вадим Сергеевич, я только прошу помочь мне. Даже готов оплатить время, которое вы потратите на разговор со мной.

На лице директора заходили желваки, глаза прищурились:

– Я вам не ночная бабочка с почасовой оплатой. Убирайтесь, пока я не вызвал охрану.

– До чего же вы негостеприимны, – укоризненно произнес Корешков, вставая. – Мечтал сказать на прощание, что рад с вами познакомиться. А получил от вас такой афронт. Ну да ничего, ничего страшного. Мы с вами еще увидимся…

Выйдя из кабинета, Андрей сразу же направился к сидевшему возле входа охраннику. Его предположения оправдались – на конторке зазвенел внутренний телефон. Охранник взял трубку, послушал и, найдя глазами Корешкова, понятливо кивнул невидимому собеседнику. Значит, владелец боится, что я поговорю с кем-нибудь из сотрудников, просит последить. Зачем же я буду подводить людей? Поговорю как-нибудь в другой раз.

Рано утром Борис приехал к Надежде.

Вершинин был явно выраженный «жаворонок» – в какое бы время ни лег, обязательно вставал ни свет ни заря. Это у него с младенческих лет. Потом уже сам смеялся: «Лучшие годы проходят, а я не сплю». Вот аппетит у него разыгрывался не сразу. Дома ничего не ел, а сейчас сразу потребовал его накормить. Съел не только отбивную, но даже борщ, это утром-то. Правда, плотная еда отнюдь не улучшила его настроения.

Святковская тоже последнее время ходила как в воду опущенная. На все требования Надежды выплатить страховку в «Атланте» ей отказали и менеджер, и начальник отдела, и заместитель директора. Вершинин ужасно нервничал, велел ей идти к генеральному директору. Святковская отказывалась, мол, никакого толка от такого визита не будет. Директор скажет то же самое, что и его подчиненные.

– Не обязательно, – горячился Борис. – Эти пешки боятся принять самостоятельное решение. Каждый страшится недовольства начальства, неровен час уволят. А директор что хочет, то сделает, никто ему не указ. Своя рука владыка. Если не хочешь идти одна, пойдем вместе. Может, ты вообще говоришь что-нибудь не то, поэтому тебе и отказывают.

– Не глупей тебя, – огрызнулась Надежда. – Что надо, то и говорю.

– Значит, говоришь не тем людям. Поехали к директору.

– Когда? Прямо сейчас? – удивилась Надежда.

– А что резину тянуть! Сегодня пятница. По субботам и воскресеньям такая публика обычно оттягивается на дачах. Сама понимаешь, нам время дорого. Одевайся.

Надежда оделась, что называется, простенько и со вкусом – бежевая тонкая блузка и джинсовый костюмчик: пиджак и брюки. Вершинин остался доволен ее видом, однако девушка его похвалу пропустила мимо ушей. Она настолько была встревожена возней вокруг последней страховки, что ничто не доставляло ей радость. Только одна мысль в голове – скорей бы кончилась эта канитель.

По пути, в машине, они несколько раз пререкались. Борис верил в успех встречи с директором, Надежда рисовала мрачные перспективы и в конце концов оказалась права.

Черевченко был готов к их появлению. Позавчера Андрей сказал ему: «Попомни мое слово, через день-другой эта Святковская обязательно придет к тебе. Возможно, не одна. Эти аферисты почувствовали, что денежки уплывают из рук, и теперь предпримут максимум усилий для их спасения. Без разговора с тобой тут не обойтись».

Алексей Степанович принял Надежду и Вершинина с видом человека, привыкшего к подобным просьбам.

– Поймите, наше агентство не отказывается от своих обязательств, – заученно говорил он. – Однако по условиям контракта – это обязательный пункт – у нас есть время, в течение которого угнанная машина может быть найдена и возвращена вам.

– Да ладно, – отмахнулся Вершинин, – вы голову нам не морочьте. Это все отговорки.

– Почему же? Говорю же вам, это все зафиксировано в контракте, который, кстати, собственноручно подписан госпожой Святковской.

– Эти бюрократические бумажки никто не читает, – продолжал Борис. – К тому же они написаны таким бюрократическим языком, что в них ни черта не поймешь.

– Вот как раз это место написано вполне доходчиво, – возразил директор, однако Вершинин его уже не слушал.

– Значит, так, – решительно произнес он. – Если через неделю, в следующую пятницу, денег не будет, мы обратимся к адвокату и подадим в суд.

Черевченко пожал плечами:

– Это ваше право. Можете даже не ждать до следующей пятницы.

Выйдя из салона, Надежда первым делом лихорадочно закурила, ей было необходимо успокоиться. Вершинин тоже не находил себе места, делал зверские глаза:

– Вот суки поганые! Не хотят платить.

– Первый раз такой облом, – сказала она.

– Может, этот их сыщик, который к тебе домой приходил, что-то раскопал.

– Что именно?

– Откуда я знаю?…

– Только не вздумай валить на меня. У меня тут не самая заметная роль.

В это время раздался сигнал мобильника, сообщивший о получении эсэмэски. Достав из кармана куртки аппарат, Вершинин открыл сообщение, прочитал, после чего и без того мрачное лицо стало совсем унылым. Он бросил на Надежду странный взгляд, и девушка догадалась, что сообщение касалось ее.

– Хозяин? – спросила Надежда.

– Он самый.

– Что написал?

– Много будешь знать, скоро состаришься… Ладно, не хочу тебя расстраивать раньше времени. Завтра увидимся, тогда поговорим. Сейчас, Надь, у меня дела, еду аккурат в другую сторону от твоего дома. Ты уж возьми такси. Пока. Созвонимся.

Небрежно махнув рукой, он пошел к своей машине. Надежда смотрела ему вслед с удивлением и беспокойством. Когда «Ауди» Вершинина уехала, Святковская выбросила докуренную сигарету и закурила новую.

Багрянцев, всерьез заинтересовавшийся подозрительными страховками, хотел встретиться с Андреем, узнать у него новые подробности. Оба были настолько заняты, что никак не удавалось. Когда Сергей Константинович позвонил в очередной раз, Корешков предложил встретиться в его любимом ночном клубе «Левиафан».

– Раз Тамара на даче, ты с чистой совестью можешь болтаться по ночам где угодно.

– Ой, да не люблю я эти тусовочные заведения. Все-то там слишком чопорно – и публика, и официанты. Может, лучше опять посидим у меня?

– Так мы уже сидели у тебя.

– Ну и что с того? – удивился Багрянцев. – Можно же еще раз.