Николай Леонов - Девять молчащих мужчин Страница 15

– Вы кто? – шевельнулись губы.

– Меня зовут Станислав Васильевич, – представился Крячко. – Я пришел справиться о вашем здоровье, поговорить. Вот и Сергей Иванович не против.

Девушка чуть шевельнула ресницами и губами, видимо, пыталась улыбнуться.

– Вы из страховой компании? – прошептала она.

– Почему? – опешил Крячко, старательно держа на лице благодушную улыбку.

– Это так… шутка… помните фильм «17 мгновений весны»… радистка Кэт.

Крячко вспомнил этот эпизод из фильма. Да, определенная аналогия была. Надо же, в таком состоянии она еще и шутит, и помнит, и сравнивает. Значит, с головой у нее все в порядке, а то бывает – «тут помню, тут не помню».

– Я из полиции, Ирочка, – похлопал Крячко девушку по руке. – Вот дождались, когда тебе стало получше, и сразу пришел поговорить.

– У меня другой… следователь…

– Я не следователь. – Крячко чуть поморщился, понимая, что утомляет девушку ненужными уточнениями. – Я из уголовного розыска. Вы сможете мне ответить на несколько вопросов?

– Да… конечно.

Этот ответ из двух слов, а не просто «да», кажется, успокоил и врача, который несколько расслабился и снова откинулся на спинку стула. Надо было экономить время, силы раненой и начать задавать вопросы.

– Ириша, я буду задавать вопросы, а ты постарайся отвечать поточнее и не стесняйся, ладно? Что полицейский, что врач, мы все делаем одно благородное дело.

Крячко говорил спокойным тоном и с мягкой улыбкой, чтобы расслабить девушку. Он знал, что удар был нанесен ей в височную область головы с левой стороны. Что преступник напал сзади. Что он успел изнасиловать девушку, пока та была без сознания. Это чудо, что ее сердце не остановилось, а мозг не перестал работать. Помнила ли она про изнасилование? В этом и заключается искусство оперативника – уметь задать вопрос так, чтобы не пропадало желание отвечать, расположить к себе свидетеля, заставить его поверить, что от его показаний зависит вообще судьба расследования, жизни и здоровье еще десятков людей.

Девушка отвечала довольно быстро и почти без пауз. Она не видела нападавшего, хотя он появился почти перед ней. Было темно, дурацкое освещение. Он схватил за руку, дернул на себя, а потом удар по голове, и все. Рост – выше ее. Телосложение? В темноте все кажутся крупными, кроме откровенных дохляков. Одежда? Серая или черная. Такая, что в темноте неразличима. Лицо, волосы? Лицо продолговатое, волосы острижены почти под расческу. Одно время пацаны так любили стричься да уголовники, как показывают в кино.

Врач начал беспокойно ерзать на стуле и демонстративно посматривать на наручные часы. Крячко мысленно ругнулся и стал торопливо задавать оставшиеся вопросы. Особые приметы, характерные признаки, признаки готовившегося изнасилования. Мало ли было случаев, когда один напал на женщину, ударил по голове, снял кольца и сережки и смылся, а другой урод, проходя за этими же кустами и видя беззащитную жертву, насиловал ее уже в бессознательном состоянии. Полиция же потом искала одного вместо двоих.

Увы, неизвестный сразу полез ей под юбку, стал хватать за бедра. Между прочим, синяки на бедрах и голенях были у первой и третьей жертвы. И, кстати, все три первые жертвы были одеты примерно одинаково. У всех трех – короткие сексуальные юбочки. Что тут сделаешь, сколько служба профилактики бьется, особенно с молодежью. Ну чего вы хотите от хулиганов и маньяков, когда вы одеваетесь так, как будто специально хотите их к себе заманить. Правда, возражения молодежи тоже вполне логичны. А почему я не могу одеваться так, как мне нравится? И только потому, что на улицах полно хулиганов и встречаются даже маньяки? Так извините, господа полицейские, это ваша работа – очищать улицы от всякой мрази…

– Нелегок генеральский хлеб, – с притворным сочувствием продекламировал Крячко, когда они с Гуровым заходили в кабинет Орлова в половине первого ночи.

– Зато ты свеж и бодр, как будто спал весь день, – усмехнулся Орлов и потер затылок.

– Я кофе мало пью, – заявил Стас, положив на стол ноутбук, потирая руки и направляясь к угловому мягкому диванчику, где на столике дымился вскипевший чайник и призывно красовались бутерброды с колбасой и сыром. – Много кофе создает ощущение осоловелости, оно сродни состоянию опьянения. Кофе хорош, когда ты его выпиваешь в удовольствие пару чашек в день.

– Все? – с иронией посмотрел на Крячко генерал. – Вот чего я всю жизнь понять не могу, так это откуда у тебя знания и собственное мнение абсолютно по всем вопросам, а? Когда ты успеваешь?

– Не дергало бы начальство по ночам, я бы больше постиг в этой жизни знаний и личного опыта, – деловито расставляя чашки, парировал Крячко.

– Чего он такой довольный? – тихо спросил Орлов у Гурова, сидевшего на диване, блаженно вытянув ноги.

– А у нас интересные новости, Петр, – прикрыв глаза, ответил Лев. – Многое теперь придется переосмыслить.

– Ну, давайте, что вы там нарыли нового, – сказал Орлов, принимая из рук Крячко чашку.

Станислав многозначительно задрал указательный палец, со стуком поставил свою чашку и ринулся к столу за ноутбуком. Усевшись снова на диван, он открыл его, стал что-то искать, скользя пальцем по панели, и через несколько секунд повернул его экраном к Орлову:

– Смотри, Петр! Это фотографии, которые нам прислали родственники трех первых девушек, подвергшихся нападению нашего гипотетического маньяка. Верхнюю папку пока не открывай, это фотографии Ольги Мерзликиной. Посмотри сначала фотки других трех. Они там в разных ракурсах и видах.

Орлов придвинулся к ноутбуку, нацепил на нос очки и стал молча изучать фотографии. Гуров и Крячко, переглядываясь, отхлебывали чай и уминали бутерброды. Орлов молчал, шевелил бровями.

– Ну? – Он, наконец, откинулся на спинку кресла и снял очки. – В чем вы меня хотели убедить? Девушки все одного типа. Схожая внешность, одинаковый стиль в одежде. Разница только в чертах лица, но это не важно, он ведь нападал на них в темноте. Все вполне вписывается в гипотезу о сексуальном маньяке.

– Ты не заметил разницы, – сказал Крячко. – Посмотри во-он ту папку на рабочем столе. Она называется – сравнение. Посмотри. Я там подобрал и выставил рядом четыре фотографии жертв в примерно одинаковой одежде и позах, какие только смог найти среди присланных.

Орлов снова нацепил очки и принялся рассматривать фотографии. Подняв голову, он посмотрел поверх очков на сыщиков:

– Мерзлякова худовата, ноги у нее не очень красивые, икры не развиты, бедра узкие.

– Точно, – нетерпеливо перебил Гуров. – Три первые жертвы были в прошлом спортсменками. У них тренированные ноги, хорошо выражены мышцы. При всей схожести внешности, они похожи только формой ног. Все остальное – кажущаяся схожесть. Это – молодость, возраст, манера одеваться.

– Ну, ребята, – с сомнением покачал головой Орлов. – Этого маловато, чтобы делать такие далеко идущие выводы.

– Мало, – согласился Лев. – Есть описание двух тел, первой и третьей жертвы, и результат осмотра повреждений на теле выжившей Финогеновой, который проводил врач. Синяки на груди – это ерунда, любой извращенец терзает грудь партнерши во время сексуального возбуждения. Но вот на бедрах и икрах трех жертв есть синяки от пальцев. Это не голословное утверждение. Там в отдельной папке – фотографии ног всех трех жертв. Рисунок синяков абсолютно идентичен, разница лишь в мелочах. А это уже показатель. Он страстно и с вожделением хватал их за ноги, вот что связывает все три случая.

– И это подтвердила Финогенова, – добавил Крячко. – Преступник полез первым делом лапать ее за ноги и шептал что-то про ее крепенькие ножки. Она сказала, что это было как-то… инфантильно, что ли.

– Та-ак… – Орлов медленно выпрямился, снимая очки и прислоняясь спиной к спинке дивана. – Надо полагать, что Мерзликина дала совершенно иные характеристики действиям насильника?

– Там как бы и о попытке изнасилования говорить пока рано, – усмехнулся Гуров. – Я почти час пытал ее с пристрастием. Девица боевая, в выражениях не стесняется. Не лапал он ее, про ножки ничего не говорил, под юбку не лез. Кстати, в момент нападения на ней были джинсы, а у трех ее предшественниц юбки. Преступник схватил ее за шею, к себе разворачивать лицом и валить спиной на землю не стал. Может, не успел, но в первых трех случаях у него это получалось быстро. А Мерзликина успела попинать его ногами и вырваться. Он же и не пытался ударить ее по голове.

– Имитация? – спросил Орлов. – Он «косил» под маньяка?

В кабинете воцарилась тишина. Крячко снова принялся наливать чай, Гуров смотрел на Орлова, как будто чего-то ждал. Генерал тяжело поднялся и, потирая затылок, прошелся по кабинету.

– Значит, имитация, говорите, – пробормотал он вполголоса. – Имитация, имитация… А каждое действие имеет под собой причину, как и каждая причина имеет за собой последствия. И что говорит Мерзликин? – Генерал остановился посреди кабинета и посмотрел на сыщиков.