Фридрих Незнанский - Интервью под прицелом Страница 15

— Вы против убийства, Тоцкая — за, — резюмировал Колодкин, — я скорее тоже за. Смерть — это пока что самый надежный способ заткнуть рот неугодному человеку.

— Вы, как директор Департамента здравоохранения, должны знать это лучше нас, — усмехнулся Михеев. — Я тоже, признаться честно, не вижу другого столь же надежного выхода. А что придумали вы, Афанасий Леонидович?

— Я думаю, что этим общественникам надо подсунуть то, чего им так недостает: злоупотребления в аптечном деле. Наверняка ведь у нас есть какие-нибудь непослушные ребята, желающие работать по-своему?

— Ну предположим, — согласился Колодкин. — Непослушных ребят всегда навалом.

— Можно натравить этого общественника на них, на секундочку! И тем самым сразу убить двух зайцев! — обрадовался поддержке Пахомов.

— Вас не поймешь, — махнул рукой Михеев, — то вы против убийств, то за. И кого вы ходите убить! Двух беззащитных зайчиков, ешкин кот! А если серьезно, то все это, конечно, хорошо и прекрасно. В качестве идеи. Но кто возьмется за исполнение?

— А убийство? Вы, или Сергей Олегович, или, может быть, я с окровавленным мачете должны бродить по городу в надежде совершить вендетту? Нет, в самом деле! Кто будет гоняться за этим сумасшедшим? — возмутился Пахомов.

— Вы слишком много внимания уделяете этим букашкам. Насадить их на булавки проще, чем переманить с одного цветка на другой. И другим будет наука! — отчеканил вице-премьер.

После обеда покровители вышли, как и появились, вместе. Колобком перекатывался вице-премьер. Вышагивал, задирая ноги, будто кузнечик, главный здравоохранитель. Он до сих пор что-то дожевывал. Рядом они смотрелись комично. «Сладкая парочка» — смешные, будто датские актеры Шенстрем и Мадсен, известные на родине как Маяк и Прицеп, а во всем мире как Пат и Паташон. Несколько редких завсегдатаев «Кузьмича» с улыбкой обернулись им вслед.

У Афанасия Леонидовича нестерпимо засвербело в носу. Ему было вовсе не до смеха.

Приняв сигнал от товарища, Елисей Тимофеевич решил провести собственное расследование. Первым делом он создал комиссию, включив в нее семейство Силкиных, а также подполковника в отставке Ефима Борисовича Рафальского. Выезд на место, указанное Иваном Никифоровичем, новых сведений не дал. Ангар был наглухо заколочен. Видимо, хозяев тогда насторожил визит Силкиных, и они временно свернули «производство». Правда, все следы им уничтожить не удалось. Обследовав окрестности, «комиссары» обнаружили свалку с обгоревшими упаковками, одна из которых уцелела, удалось прочесть название фирмы-производителя — «Параллакс».

Казалось, это была серьезная зацепка. Голобродский поручил Ефиму Борисовичу обзвонить городские аптеки и узнать, есть ли у них лекарства этой фирмы и какие. Однако выяснилось, что не все так просто, как хотелось бы. В аптеках наотрез отказывались сообщать что-либо о своих поставщиках. Чего только не пришлось Рафальскому придумывать. То он уверял, что прошлый раз ему только пилюли «Параллакса» помогли. То рассказывал, что ищет родственницу, которая одно время работала в фирме с таким названием. Однажды даже «новым русским» прикинулся и предлагал поставлять в аптеку лекарственные препараты. Дешевле, говорил, продам, чем «Параллакс». Они по какой, мол, цене вам товар завозят?.. На что ему отвечали, что пилюль, которые ему так помогли, «Параллакс» никогда не производил, что родственницу проще всего искать через справочное бюро, что дешевле продукции «Параллакса» бывает только снег зимой. Но если господину бизнесмену так уж хочется сотрудничать, можно приехать и показать образцы своей продукции…

Попробовал Ефим Борисович и по справочникам поискать. Десяток фирм нашел, в чьем наименовании было это греческое «отклонение». И даже обзвонил все. Однако ни одна из контор не была связана ни с фармацевтикой, ни вообще с медициной. Были рекламные агентства, были компьютерные и торговые фирмы. Значилось под таким именем и общество астрономов-любителей. Но ни малейших следов пилюль или капель. Похоже, производитель лекарств не слишком заботился о рекламе, а может, напротив, тщательно прятал свою деятельность от любопытных глаз.

Пришлось докладывать Голобродскому, что приказ выполнить не удается…

Елисей Тимофеевич всегда очень бережно и уважительно относился к «старым бумажкам», как их называла его покойная супруга, — переполненные записные книжки, письма давно ушедших людей и прочие архивы, что скапливались в ящиках письменных столов в эпоху, не знающую компьютеризации. Голобродский никогда ничего не выбрасывал. Если записная книжка была заполнена, он аккуратно выписывал еще действующие телефонные номера в новую, а старую складывал в особую папку, датированную текущим годом, в ту же папку отправлялись и все письма, поздравительные открытки от друзей и родственников и даже домашние записки типа «ушла за хлебом, буду через 15 минут». Сверившись по копии своей трудовой книжки, в какие годы он служил начальником отдела кадров в НИИ микробиологии, Голобродский достал из письменного стола папки, соответствующие этим годам, и принялся изучать записные книжки, размышляя, кто может ему помочь. Смысл был разыскивать тех людей, которые работали при нем, но пенсионеры не подходили, нужны были те, кто и сейчас вращается в научных кругах и может оказаться в курсе дел сегодняшней фармакологии.

Таковые нашлись. И назвали Елисею Тимофеевичу имя хозяина сомнительной фирмы. Услышав его, Голобродский похолодел. Не чаял он, что жизнь опять столкнет его с Анастасией Тоцкой. Он припомнил их совместную службу — в том самом НИИ — и ощутил собственную беспомощность: тогда ему не удалось вывести эту ведьму на чистую воду. Доказательств не нашлось, однако он и минуты не сомневался, что еще в те давние времена эта дамочка была замешана во многих махинациях. Конечно, сотрудники НИИ имели доступ ко множеству редких препаратов, и контролировать это было сложно — сколько они впрыснули подопытной крысе, а сколько пустили налево. Да, брали по граммам и под расписку, но достоверного контроля расхода все-таки не было. Особенно если учитывать, что все, кто был замешан, покрывали друг друга. Один раз выяснилась весьма крупная недостача редких химикатов, и даже было возбуждено уголовное дело. Елисей Тимофеевич готов был поклясться, что за всем этим стояла Анастасия Тоцкая, но той удалось выкрутиться — какая-то молоденькая сотрудница из новеньких взяла вину на себя. Скандал был замят, потом началась перестройка и прочие лихие времена, Тоцкая уволилась из института, а вскоре и Голобродский оставил работу, окончательно ушел на пенсию.

Тогда «светлый образ» Анастасии Сергеевны где-то затерялся, однако судьба вон как повернулась: получается, что именно на ее след сейчас и напала их общественная комиссия.

Выяснилось, кстати, что вовсе она не прячется от общественности, хотя и лишнего внимания к себе старается не привлекать. Но в справочниках она была. Просто Ефим Борисович искал фирмы, производящие лекарственные препараты, а контора Тоцкой проходила по экологическому ведомству. И позиционировала свою деятельность как утилизацию фармацевтических отходов.

Впрочем, если верить Силкиным, «производство» Анастасии Тоцкой было практически как раз безотходным.

С помощью бывших коллег Елисею Тимофеевичу удалось также узнать, что хозяйство фирмы «Параллакс» не ограничивается единственным ангаром. Подобных объектов — «филиалов по утилизации фармакологических средств» — было еще четыре или пять. Но адресов собеседники назвать не могли. Знали только, что вместо адресов сведущие люди почему-то упоминают номера войсковых частей, но разве нормальный человек в состоянии запомнить эти цифири, если они ему нисколько не нужны?..

Полковник призадумался. Теперь требовалось срочно выяснить, каким образом в этом деле завязаны военные. Сама мысль, что жульническая компания обосновалась под прикрытием российских войск, была непереносима для кадрового офицера, ветерана Великой Отечественной войны.

Наметив на карте место, где дислоцировался «ангар Силкиных», Голобродский решил воспользоваться помощью сына своего боевого товарища и обратился к Алексею Савченко, служившему при Генеральном штабе, правда, не на самой высокой должности, о чем можно было только пожалеть. Действительно, было бы так просто: позвонить Лешику, которого Елисей Тимофеевич знал с самого рождения, посвятить его во все эти безобразия, которые творит Анастасия Тоцкая и ее подельники, и…

Но нет, Алексей вряд ли бы смог решить все дело. Во-первых, комиссия, созданная Голобродским, не набрала нужных доказательств, да и свидетелей — кроме самого Ивана Никифоровича Силкина и его семьи — нету. А тот ангар, который посетили Силкины, в данный момент бездействует, прикрыли там производство. Во-вторых, он-то, может, и поверит Голобродскому, который был лучшим другом его отца, ныне покойного, но вот поверит ли его начальство? Ну да ладно, дай бог, Лешик информацией поможет.