Алексей Макеев - Одержимый Страница 15

– Да ничего мне не показалось! – сердито ответил старик. – Он ей что-то сказал – она и впустила. А я дальше смотреть не стал, домой пошел. У меня свои дела имеются, мне на эту шваль любоваться времени нету. Потом уже в доме показалось мне, будто закричали за стенкой. Но недолго кричали. Сразу и угомонились... – Иван Нестерович сердито отвернулся и добавил сварливо. – Уж, наверное, если бы знал, что так дело повернется, вызвал бы вашу милицию! Только откуда мне было знать?! Я молока выпил и спать лег. А уж утром сюда набежались...

– Кащееву стали с работы звонить, – объяснил оперуполномоченный. – Почему не явился, дома ли... Ну и жене тоже, потому что у нее в городе свой бизнес, и это было совсем не в ее правилах: бросать все на произвол судьбы... Короче, абоненты недоступны и точка. Ну, все встревожились, из администрации приехали – а дом нараспашку. Они вошли, а там трупы... В общем, потом прикинули – преступник забрал только мобильники и совсем немного денег. Причем там драгоценности были, шубы – ничего не взял. Ну и характер убийства... Следователь сразу ограбление отмел и предположил мотив мести. Вызвали сына – он в Москве учится. Тот в шоке – еще бы в один день потерять обоих родителей, – но ничего путного не вспомнил. По его словам, ни отец, ни мать никогда никого не опасались, жили спокойно...

– Слишком спокойно! – ядовито вставил старик. – Все само в рот плыло. Только незаслуженные блага, они всегда боком выходят...

– Да бросьте, Иван Нестерович! – устало сказал оперуполномоченный. – Убили же вашего соседа. Какие теперь могут быть счеты?

– Да уж теперь какие! – неожиданно согласился престарелый ветеран. – Теперь Бог ему судья, хотя я в Бога не верю. Мы воспитаны без Бога. Мы в партию верили, в Родину, в социализм... Эх!

Гуров попрощался со стариком. Вместе с оперуполномоченным они вышли во двор. В ворота как раз въезжала машина из прокуратуры.

– Сейчас посмотрите жилище, – сказал опер. – Только не знаю уж, что вы там увидите. Наши вроде все перерыли. Ни единой зацепки. Полный туман. Правда, сосед до сих пор про мужика ничего не говорил.

– Да, мужик, – задумчиво сказал Гуров. – Один, без машины, внешность неприметная, денег взял немного. Мобильники, я думаю, изъял из предосторожности. Не исключено, что он прежде звонил Кащееву. У нас уже было что-то похожее. Но, в общем, негусто. Может быть, что-то в записных книжках у Кащеева, на компьютере обнаружится? Старые письма, там, открытки... Меня интересуют некоторые фамилии.

– Возможно, вам повезет, – вежливо отозвался оперуполномоченный.

Вместе с работниками прокуратуры и понятыми Гуров довольно тщательно осмотрел дом и бумаги покойного, но ничего похожего на фамилии из списка не обнаружил. Домашний компьютер Кащеевых был связан с Интернетом, но из содержимого жесткого диска можно было легко понять, что хозяева нисколько не интересовались своими бывшими однокашниками и встреч с ними не искали. Единственное, что уяснил себе Гуров из архива Кащеева, – покойный был целиком и полностью сосредоточен на карьере, и все мысли и планы его были сосредоточены только на этом. Если он чего и опасался, то козней и интриг конкурентов по службе, но вряд ли он предполагал, что эти козни приобретут такой брутальный оттенок. Иными словами, Кащеев не ждал, что к нему в дом явятся убийцы. На это ничто не указывало, да и застигнуты хозяева дома явно были врасплох. Нет, определенно они не ждали беды. Многое могла бы прояснить информационная база мобильных телефонов, но они пропали.

«Что выросло, то выросло, – без особого энтузиазма мысленно подытожил Гуров. – Возможно, дальнейшее расследование что-то прояснит. Пока же придется довольствоваться тем, что есть. И вообще, кто может сказать, каков смысл подброшенного нам списка? Может быть, это отвлекающий маневр?»

Тем не менее он предоставил в распоряжение местного следователя копию списка, объяснив, при каких обстоятельствах тот к нему попал. После этого Гуров поехал обратно. Настроение у него было испорчено окончательно. Он чувствовал себя подопытной крысой, заблудившейся в хитроумном лабиринте.

И в этот момент позвонил полковник Крячко, который с большим оптимизмом доложил:

– Привет, Лева! Чего у тебя нового? Практически ничего? Ну а у меня кое-что есть. Ты не поверишь, прихожу я с этим списком к Трунину в больницу, показываю. Он с минуту морщит лоб, пыжится, а потом вдруг ахает и сообщает, что, кажется, знает всех перечисленных в списке людей...

– Не размазывай кашу по тарелке! – разозлился Гуров. – Не тяни душу! Кто они?

– Это, можно сказать, его однополчане, – хмыкнул Крячко. – Много лет назад они все вместе служили в одном маленьком городке у побережья Черного моря, Лева...

Глава 7

– Когда мы сможем увидеться?

Голос в трубке был наполнен манящими, вкрадчивыми интонациями, от которых у Романова всегда кружилась голова, а из пучин подсознания поднималось звериное, ничем не контролируемое желание. Справиться с ним было чрезвычайно трудно, поэтому он не любил, чтобы Екатерина звонила ему домой. Впрочем, она, разумеется, не могла знать, где он сейчас находится. Просто их роман продолжался всего лишь второй месяц, и ее влечение к нему тоже пока не остыло.

Романов на цыпочках отскочил к двери и, вытянув шею, украдкой выглянул из комнаты – кажется, жена все это время была в ванной и не могла слышать звонка. Но рисковать не стоило. Перед отъездом ему не нужно никаких скандалов, никаких нераспутанных узелков. Классическая картина – верная жена провожает верного мужа в дальнюю дорогу. Испортить такую минуту означает подложить мину под все здание семейной жизни. Неразумно, некрасиво и неэтично. Он все-таки не безголосый певец, кумир безмозглой публики, а серьезный тележурналист с репутацией настоящего мужика, притом обладающего недюжинным интеллектом и шармом. Редчайшее сочетание, уникальный имидж, так что имя и фамилия Сергей Романов вызывают неизменное уважение. Было бы самоубийством разрушить этот миф. Правда, на этот имидж, на его медальное, с твердыми чертами лицо, на насмешливые голубые глаза бабы сами слетаются как бабочки на огонь. А ведь они тоже имеют право на свое маленькое счастье. Романов по большому счету никогда не мог отказать женщине. Более того, он любил их всех, блондинок, брюнеток, рыжих, замужних и совсем юных, но...

Жена все еще была в ванной, и Романов торопливо, но с интимным придыханием сказал в трубку:

– Начальство срочно отправляет меня в командировку на Кавказ. Через неделю я вернусь – созвонимся. А сейчас, извини, я никак не могу говорить...

– Что, твоя благоверная застегивает на тебе пояс верности? – ядовито поинтересовалась Екатерина. Она была собственницей до мозга костей, как в сущности, все женщины. Невозможность заполучить Романова целиком и сразу заставляла ее быть язвительно-остроумной.

– Нет, до этого не дошло, – терпеливо ответил Романов. – Но ты же знаешь, каковы обстоятельства. Я же рыцарь без страха и упрека. Не заставляй меня мутить кристальный образ. Тысячу раз целую, пока!

Романов быстро отключил мобильник, потому что сладкая волна, вырывающаяся из подсознания, с каждой секундой набирала все большую силу, и, немного переведя дух, продолжил комплектование дорожного чемодана. Вместе со съемочной группой он ехал в дикие края, но это как раз и требовало особенно тщательной подготовки. Кроме мужественных брутальных одежд – полувоенный камуфляж, вязаные шапочки и прочее, – Романов брал с собой набор белоснежных сорочек, галстуков, белья. Мало ли какие трудности ожидают его впереди. На Кавказе женщины скованы условностями, но оттого особенно горячи. Иногда спящие вулканы взрываются. Нужно быть готовым ко всему.

Появилась жена. Она была деловита и, кажется, не слишком переживала из-за скорой разлуки.

– Ты положил таблетки от желудка? – озабоченно поинтересовалась она.

Романов едва заметно поморщился. Вот этого он в Лидии терпеть не мог. Она постоянно разрушала его имидж, счастливого, цветущего удачника, красавца и победителя. Ну и что с того, что при обследовании у него нашли крошечную язву в двенадцатиперстной кишке? Нервная работа. Язва давно залечена, и лекарства он принимает регулярно, без напоминаний. Просто ей хочется, чтобы он чувствовал себя беспомощным и зависимым от ее забот. Все они этого хотят в конечном итоге. А ему остается только терпеть. В его положении глупо что-либо менять. Стабильность и положительность – вот его марка.

– Непременно, дорогая, – дружелюбно откликнулся он, возясь с чемоданными застежками. – Таблетки в первую очередь. Там они мне очень понадобятся. Вряд ли в тех условиях удастся соблюдать диету.

– Главное, чтобы ты соблюдал там сухой закон, – отрезала жена. – Всегда, когда ты уезжаешь на Кавказ, ты возвращаешься оттуда с желтыми глазами и увеличенной печенью. Совсем не обязательно пользоваться пресловутым кавказским гостеприимством с таким усердием, с каким пользуешься ты. Все-таки уже не мальчик...