Александра Маринина - Игра на чужом поле Страница 16

Влад пробежал глазами сценарий, потом перечитал его более внимательно. Тот толстяк, который был в аэропорту с Семеном, не обманул: ни один ребенок не сможет сыграть такую раздирающую душу смесь любви и ненависти. Сценарий был не литературным, а режиссерским, в нем четко размечены крупные и средние планы, наплывы, рапид. Теперь надо попробовать соединить сюжет с музыкой.

Включив магнитофон, он стал следить за текстом, делая на листе пометки карандашом. Света с уважением глядела на него, стараясь не мешать. Она прислушивалась к музыке – красиво, даже волнует. Под такую музыку, наверное, приятно… Она не успела додумать до конца мысль, когда Влад поднял голову и как-то криво улыбнулся.

– Давай порепетируем. Мы сидим за столом, ты разливаешь чай и спрашиваешь меня про школу.

– А чего спрашивать?

– Смотри в текст, там все написано. Обращай внимание на пометки, на полях расставлено время по минутам. Вот, я кладу на стол часы, следи, чтобы время совпадало.

– Да ну еще, какие сложности! – Света недовольно тряхнула хорошенькой головкой.

– Делай, что тебе говорят. – Голос Влада снова стал злым, и она осеклась. – Действие расписано под музыкальное сопровождение, поняла? Начали.

Они прорепетировали несколько раз, останавливаясь на двадцать четвертой минуте.

– Еще лишняя музыка осталась, – заметил Влад. – На титры, что ли?

– Наверное, – пожала плечами Светлана. Она-то знала, что будет происходить в оставшиеся шесть минут, и не особенно беспокоилась.

– Кто музыку сочинял, не знаешь? Уж больно хороша, можешь мне поверить. Я в этом разбираюсь.

– Не знаю. Да какая разница-то? Я вообще в музыке не смыслю, только так: тяжелый рок, хэви-метал, ну чего там еще в кабаках играют. Подумаешь, музыка к короткометражке!

– Не скажи, – задумчиво протянул Влад. Он и в самом деле умел не слушать, а слышать музыку, а под действием наркотиков восприятие еще более обострилось. Непростая это была музыка, и писал ее не рядовой музыкант, в этом он мог поклясться. Оставшиеся шесть минут, на которые вроде бы не хватило действия, сильно беспокоили его.

– Когда за тобой приедут? – спросил он Светлану.

– Сказали, что в двенадцать. Если до четверти первого не приедут, то предупредили, чтобы я ночевала здесь. У них там проблемы какие-то не то с ремонтом, не то с бензином.

– И как это мы с тобой будем здесь ночевать? – подозрительно спросил Влад, глаза его недобро блеснули. – В квартире одна комната, а в ней – один диван.

– Ох, да не дергайся ты, я тебя не съем. На полу лягу, если ты такой трепетный.

«Правильно меня предупредили. Он нормальных баб как огня боится. Всю жизнь, наверное, с лилипутами прожил, а я для него прямо Гулливер какой-то. Вот хохма: впервые в жизни мужик боится остаться со мной на ночь. Как же я завтра с ним справлюсь? Ладно, не мои проблемы. Как-нибудь».

– Нашли Зарипа?

– Пока нет. Влипли мы в историю: по санаторию разгуливает маньяк, охотится за бабой из уголовки, а мы даже к милиции обратиться не можем. Если они его поймают, он нас всех сдаст.

– Какие предложения? Думай, Котик, думай, счет идет на минуты. Что в павильоне?

– Заканчивают. Семен уехал туда час назад. Если все пойдет без сбоев, они с Дамиром скоро вернутся. Только бы Каменская просидела в номере до их возвращения, а там Дамир возьмет ее на себя. У них вроде все на мази.

– Не нравится мне это. Может, все наоборот, это у нее с Дамиром все на мази. Не приходило в голову?

– Возможно, но не очень похоже. Она его не искала, он сам за ней бегал.

– А вдруг это только видимость? Обман зрения? Она достаточно умна, чтобы заставить нужного человека бегать за собой. И все-таки, что делать с Зарипом?

– Придется ждать. У нас есть несколько свободных людей, я мог бы их вызвать сюда, чтобы помогли в поисках, но Зарипа в лицо знают только Семен, Дамир и я. Даже вы его не видели.

– А если ей взбредет в голову пойти погулять на ночь глядя по темному парку?

– Может, так даже лучше. Если Зарип ее выследит, мы тут же его возьмем. Мы же рядом будем, одну ее не отпустим. Самое главное, чтобы она ничего не заметила.

– Это и есть самое трудное. Она – девица наблюдательная, и слух у нее, похоже, хороший. Ты уж постарайся, Котенька. На тебя вся надежда. Семен и Дамир не догадываются, что она из милиции?

– Не должны. Если, конечно, она сама Дамиру не признается.

– Не дай бог, Котик. Не дай бог.

Даже отмытая до скрипа и одетая в чистое платье, девочка не выглядела невинным ангелочком. Глаза у нее были хитрющие, а лексикон – хоть уши затыкай. Она уже вдосталь набродяжничалась, брошенная вконец спившимися родителями еще год назад. За этот год она научилась добывать себе пропитание, обслуживая пассажиров в мужских вокзальных туалетах, да так ловко, что и в милицию ни разу не попала. На одном и том же вокзале она подолгу не засиживалась, переезжала зайцем на электричках из города в город.

В этом Городе нашелся добрый дядька, который пообещал накормить, дать денег, а вдобавок купить новую одежду, если она обслужит его друга, и не в грязном вонючем вокзальном туалете, а в красивой чистой комнате. А ей не все ли равно? Она, конечно, соврала, что ей уже четырнадцать, чтобы дядька не испугался, что она малолетка, и не отыграл назад. На самом-то деле ей только недавно исполнилось десять, и она видела, что дядька ей не поверил. Ну и пусть. Главное, чтобы деньги заплатил. Вчера посадил ее в машину, привез в какую-то баню, велел вымыться как следует, а потом разрешил поплавать в огромном бассейне. Здорово было! Еще обещал купить ей лосины, длинный красный свитер до колен и блестящую заколку для волос. А для «работы» заставил надеть какое-то чудное черное платье до пят, она такие видела в кино про прошлый век.

– Иди сюда, – позвал ее красивый высокий мужчина с темными глазами и доброй улыбкой. – Давай сыграем с тобой сценку. Видишь на стене распятие?

Она кивнула, с любопытством оглядываясь по сторонам. В комнате было много всякой аппаратуры, какие-то лампы, провода, но девочку это не заботило. Если можно на вокзале, среди тюков, чемоданов и переполненных мусором урн, то почему нельзя среди ламп и проводов?

– Ты видела когда-нибудь, как молятся? Руки складываешь вот так, становишься на колени, смотришь на распятие, а про себя читаешь какой-нибудь стишок. Поняла?

– Поняла. – Она тут же сделала все, как ей велели.

– Умница. Ты прямо прирожденная актриса, – похвалил темноглазый. – Теперь слушай, что будет дальше. В комнату войдет пожилой мужчина, он твой отец. Только ты это знаешь, а он – нет. Ему не сказали. Он думает, что ты – просто красивая девочка, он тебя полюбил и хочет на тебе жениться. Ты же знаешь, что нельзя жениться на собственной дочери?

– Знаю, конечно. Дети потом будут уродами.

– Правильно. Поэтому он будет тебя просить, а ты будешь ему отказывать.

– А может, сказать ему, что он – мой папаша? Тогда он сразу врубится, – по-деловому предложила девочка.

– Нельзя, в том-то и дело. Это игра такая. Ты ему отказываешь, но ты же его любишь, ты же хочешь сделать ему приятное. Если уж замуж нельзя, то все остальное-то можно, правда ведь?

– Конечно, – авторитетно заявила бродяжка, которая вообще-то имела довольно смутное представление о таких категориях, как «можно» и «нельзя». – Я постараюсь ему конпен… конме… компенсировать, – она с трудом выговорила недавно услышанное слово, – чтобы он не огорчался, что нельзя жениться.

– Отлично! – Мужчина был явно очень доволен. – Ты удивительно сообразительная девочка, просто на редкость. Давай начнем.

Девочка делала все, как ей говорили. Встав на колени и сложив перед собой ладошки, она закрыла глаза и проговорила про себя целиком песенку про Ксюшу в юбочке из плюша. Потом появился старик, который изображал ее отца и говорил про любовь. Немного поломавшись для виду, девочка похотливо облизнула губы, подошла к старику и принялась расстегивать ему брюки. Старик был совсем не противный, намного лучше, чем те пьяные грубые мужики на вокзалах, от которых всегда воняло перегаром и гнилыми зубами.

Она делала все как обычно и даже в первый момент не поняла, почему старик вдруг схватил ее за волосы и ударил по лицу. Неужели она сделала ему больно? А вдруг он из-за этого не заплатит?

С трудом поднявшись на ноги и смаргивая выступившие слезы, девочка прильнула к старику, обхватив его руками.

– Шлюха! – закричал он. – Маленькая дрянь! Подстилка!

Дальше она просто перестала понимать происходящее. Старик орал на нее, бил кулаком по лицу, хлестал невесть откуда взявшейся плеткой. Последнее, что увидела в своей непутевой короткой жизни маленькая бродяжка, был занесенный над ней нож и огромные, страшные глаза старика…

– Девочку в подвал, работу доделай начисто и со звуком, – сказал Семен парню в очках по кличке Химик. – К утру все приготовить к новой съемке, начнем в восемь часов. Нам с Дамиром нужно возвращаться. Ты уж сегодня без моей помощи обойдись.