Фридрих Незнанский - Плутоний для «Иисуса» Страница 16

— Понятно! — нетерпеливо перебил Турецкий. — Вдова Тузика сказала мне, что покойный с дружками то ли планировал сделку, то ли провернул уже не одну операцию по продаже оружейного плутония. Вы, конечно, ничего не знаете?

Сергеев пропустил мимо ушей прозвучавшую в голосе следователя иронию, ответил по обычаю степенно:

— Так конешно! Завод-то Москве подчиняется, ну и контора шарашкина, которая при заводе, тоже, в общем, клала на нас с прибором. Наше дело, когда Ванька Маньку с похмелюги топором… А у этих, бывших кагэбэшников, спрашивал?

— В службе безопасности? Спрашивал. Не знают ни хрена! Шпионов, наверное, ловят на озере. Удочками…

— Саша, так если вдова не наговаривает с расстройства, надо ждать, что кто-то этот самый плутоний с завода поволокет, а?

Александр Борисович согласился:

— Возможно. И что?

— Если аккуратно, без лишнего шума, перекрыть входы-выходы с завода, а там дырок в заборе нету — весь заводик под землей!.. Воришек, может, и спугнем, но сырье на месте останется.

— Предлагаешь кордоны поставить из милиционеров и солдат? — спросил Турецкий, скептически улыбаясь.

— Не, это ненадежно!..

При этих словах начальник райотдела потупился.

Сергеев подмигнул Турецкому и продолжал:

— Понадобится твоя помощь, Саша…

— Чем могу?

— Закажи спецназ, пусть учения у нас возле завода устроят.

— Это возможно?

— Возможно. Пару лет назад они тут почти месяц просидели, репетировали обезвреживание завода от террористов. Красиво было, как в кино! Вот пускай и сейчас, в распутицу, поотрабатывают свои приемы. А между делом будут смотреть все и всех, кто снизу вылазит.

— Н-да, мысль интересная, только убийц мы так, наверное, не найдем.

— Это как повезет. Возьмем воришек, а они и на душегубов укажут. Или сами сознаются. Цепочка-то одна.

— Что ж, путь длинный, но, может быть, единственный, — согласился Турецкий. — Что по следам на даче есть нового?

— Все пальцы, которые там нашлись, пропустили через наш банк данных. Нет аналогов. Залетные, значит.

— О чем это говорит? О том, что либо их заказал кто-то из местных, который хочет весь куш сорвать, либо сами конкуренты Генерала ребята не местные, поэтому вынуждены будут вступать с местными в контакт, чтобы получить товар. В любом случае надо посмотреть, кто из окружения Тузика тянет на роль Иуды. Так?

Сергеев и начальник районной милиции согласно кивнули, хотя и вразнобой.

— Какие есть кандидатуры?

— В первую очередь, наверное, те, кто имеет доступ в цеха, — негромко произнес районный начальник.

И, к радости своей, заслужил одобрение московского гостя.

— Совершенно с вами согласен. Так что круг значительно сужается. Ну и кого мы в него впишем?

— В первую очередь, заместитель директора Георгий Николаев.

— Так. А во вторую?

— Во вторую, с десяток работников, которых в принципе можно поставить под контроль.

— А на предприятии «Тонус» есть кто-нибудь представляющий интерес?

— Кроме Колбина — никого.

— А заместитель по коммерции?

— Лисовский? — переспросил Сергеев. — Этот вряд ли. Его для блезиру держат, чтоб было кому по налоговым инспекциям да к муниципальным властям шастать.

Осторожный и в то же время настойчивый стук в дверь прервал разговор.

— Входите! — позволил начальник райотдела.

В кабинет заглянул дежуривший по отделу лейтенант:

— Товарищ майор, там к товарищу следователю из Москвы посетитель просится. Говорит, что по делу Колбина.

Майор вопросительно взглянул на Турецкого. Тот кивнул.

— Пусть заходит.

Милиционер скрылся, через минуту вместо него в дверях выросла долговязая и, казалось, нескладная фигура мужчины, одетого, впрочем, со вкусом. Увидев аж троих служителей закона, он слегка растерялся, поэтому не сразу сказал общее «здравствуйте».

Кроме майора, двое в кабинете были облачены в штатскую одежду. Мужчина попытался самостоятельно определить, кто из двоих москвич. И достаточно быстро угадал, подошел к Турецкому, слегка поклонился и представился:

— Я Лисовский Александр Андреевич.

— Александр Борисович Турецкий.

— Очень приятно, — проявил вежливость Лисовский и, повернувшись к молчащим свидетелям состоявшегося знакомства, извинился: — Прошу прощения, господа, мне бы хотелось побеседовать с Александром Борисовичем с глазу на глаз.

— Однако! — буркнул Сергеев.

— Вы меня не так поняли, — неожиданно мягко улыбнулся Лисовский. — Я не предлагаю вам уйти, я прошу разрешения на время забрать господина Турецкого из вашей компании.

Турецкий встал, ободряюще махнул рукой:

— Забирайте, коли для пользы дела.

— Можете пойти в бывшую ленинскую комнату, — предложил начальник райотдела. — По коридору направо, теперь кабинет под номером восемь. Я предупрежу, чтоб не беспокоили.

— Спасибо, — сказал безукоризненно вежливый Лисовский, так не похожий на современных коммерсантов.

— Идите, Александр Андреевич, — сказал ему Турецкий. — Я через минуту буду.

Когда за Лисовским закрылась дверь, Турецкий спросил:

— Ну что скажете?

— Иди послушай, — посоветовал Сергеев. — Не иначе тихоня хочет от себя подозрение отвести. А как его по-другому отведешь? Только если перевесить на другого.

— Я тоже так думаю, — согласился Турецкий. — У меня просьба будет к тебе, Миша. Позвони в Челябинск своим ребятам, отряди кого-нибудь дотошного, чтоб проверили в аэропорту всех, кто вчера, позавчера и сегодня улетал из города. А затем то же самое пусть посмотрит за день до убийства и в первой половине черного дня. Вдруг кто-то засветится в обоих рейсах…

— Мысль понятна, немедленно свяжусь.

Турецкий уселся за стол напротив Лисовского и пригласил того к разговору:

— Готов слушать вас, Александр Андреевич.

Лисовский помялся.

— Не знаю, с чего и начать…

— Есть два варианта: начать либо с начала, либо с самого, на ваш взгляд, главного.

— Вы правы, с главного. Можете верить, можете не верить, но в фирме, где я работаю коммерческим директором, именно я знаю меньше всех о том, что делали под крышей «Тонуса» Колбин и Тузик.

— Но ведь все документы проходили через ваши руки, не так ли?

— Не совсем. Мое дело — обеспечивать хоть как-то легальную сферу интересов фирмы.

— И тем не менее не могу поверить, что о других делах руководителей «Тонуса» вы ничего не знали.

Лисовский сокрушенно кивнул:

— Кое-что знал…

— Что, например?

— Вот видите, вы уже допрашиваете меня! Правду жена говорила, мне теперь за всех отдуваться!

— Я что-то не понял, Александр Андреевич, вы по какому, собственно, делу пришли? Меня интересует пока лишь убийство ваших начальников, а не деятельность «Тонуса». Если по этому делу вам есть что сказать, будем говорить, если нет, не обессудьте…

— Хорошо, я, видимо, не с того начал. Понимаете, я догадывался, что Колбин уголовный авторитет, но не знал, что настолько масштабная личность. Сейчас по поводу его гибели созывается воровской съезд…

— Что ж, дело обычное, — решил заполнить возникшую паузу Турецкий. — Смерть вора в законе — веский повод для собрания.

— Я прошу вас, Александр Борисович, никому не сообщайте о предмете нашего разговора! Уже того, что я сказал, хватит наверное, чтобы воры меня приговорили.

— Вы преувеличиваете. Ничего вы еще не сказали…

— Но скажу, потому и предупреждаю. Из-за опасения, что здесь полно сыскарей, съезд намечено провести в Москве.

— Когда и где?

— Не знаю пока. Дело вот в чем: меня туда вызывают, а я никакого отношения к ним не имею, понимаете?! Не то что несудимый, в вытрезвителе ни разу не ночевал! Что я там буду делать? Они же меня загрызут!

— С чего вы взяли?

— Надо же им кого-то стрелочником сделать! Спросят, почему Колбин пошел на дачу к Тузику без охраны. Куда, спросят, смотрел? А Фрол меня не воспринимал как личность, так, мелкий фраер, прилипший к большим делам.

— Овладели спецлексикой, — улыбнулся Турецкий.

— Так ведь с кем поведешься…

— Мне кажется, ваши страхи напрасны, Александр Андреевич. Они же не дураки, воры.

— Хотелось бы верить, но Секач говорит другое.

— Кто это — Секач?

— Молодой человек, претендующий на престол Фрола Колбина, его полноправный наследник.

— Разве у Колбина есть дети?

— Он наследник не по крови, а за выслугу. Про Секача пока никто не знает, кроме нас с вами…

И Лисовский рассказал следователю все, что сам знал о секретном отбойщике Фрола Колбина Геннадии Боброве, даже про половину монеты не забыл упомянуть. А закончил рассказ так: