Алексей Макеев - Бандитский путеводитель (сборник) Страница 16

Тот, кивнув, тут же снова что-то начал писать, исподтишка бросая на своего папашу косые взгляды, а Станислав приступил к прочтению показаний Каракуцева-младшего. Кривоватым почерком в признании было написано:

«В палицию от Каракуцева Г. А. Чистосирдечное признание.

Я, Каракуцев Григорий, показываю следущее. Седня вечиром мы с моим отцом Каракуцевым Антоном ходили к житильнице Семафоровки Ляточкиной Анастасии, пинсионерке. Два года назад я как риелтор кампании «Твердая гарантия» заключил с ней договор на то, што в случае ее смерти я продаю ее квартиру, беру свой процент, а деньги кладу на щет детского дома «Солнышко», потому што у нее нет наследников. Седня днем я услыхал от знакомой, што Ляточкиной хто-то че-то наплел, и она хочет наш договор разторгнуть…»

Как далее явствовало из показаний Григория, тот решил навестить пенсионерку и переубедить ее, доказав свою честность и бескорыстие. В качестве морального подкрепления с ним решил пойти и его отец, который с ней был хорошо знаком. Уже стемнело, когда они пришли к пожилой женщине на восьмом десятке и стали выяснять причины ее решения расторгнуть договор с риелторами. Ляточкина им сообщила, что сегодня встретилась со своей старой знакомой, которая много чего слышала о «Твердой гарантии», причем в основном нелицеприятное. Поэтому официально объявила, что договор считает недействительным, а завтра же обязательно вызовет нотариуса, как ей посоветовала знакомая, с которым и оформит завещание в пользу детдома, минуя в этом любое участие риелторов.

Фразу Григория: «Мы стали ее убизждать, што она ниправа и так дела не делаютца…» – Крячко понял по-своему: папа с сыном начали жестко напирать на пожилую женщину, чтобы не потерять свой куш. Но та стала их бранить, бить и выгонять и (если судить по показаниям Каракуцева-младшего), отбиваясь, Антон Каракуцев оттолкнул ее от себя. Упав, женщина разбила голову об угол табуретки, вследствие чего тут же умерла. Дойдя до этого места, Крячко поинтересовался, вызывали ли Каракуцевы потерпевшей «Скорую». Оба с хмурым видом отрицательно мотнули головой. Уточнив адрес Анастасии Ляточкиной, Стас позвонил в местную «Скорую» и попросил бригаду срочно туда подъехать.

Получив показания, написанные Антоном Каракуцевым, Станислав прочел почти то же самое, но только здесь уже Григорий ударил женщину кулаком, что и стало причиной падения и смерти. Помимо этого, папаша расписал еще три подобные аферы своего сыночка плюс историю смерти его родственницы Веры Кононенко, которую Григорий напоил ликером с подмешанным в него метиловым спиртом.

Впрочем, сын о папе написал тоже еще много чего интересного. В частности, о том, как тот долгие годы занимался бутлегерством, зарабатывая на «паленке» огромные барыши. В дополнение к этим «чистухам» Крячко поинтересовался, видели ли они последние два-три года своего родственника Фрола Пятырина, на что услышал однозначно отрицательное «нет».

Примерно через полчаса (время к этой поре уже давно перевалило за полночь) они прибыли в ближайший райотдел, где мучимый вынужденной бессонницей капитан составил протокол задержания отца и сына Каракуцевых по подозрению в непредумышленном убийстве.

– Товарищ полковник, а вы-то как узнали об этом преступлении? – поинтересовался он.

– Так они сами все и рассказали, – рассмеялся Станислав. – Я, вон, с таксистом Геной к ним приехал, чтобы узнать, когда они последний раз видели их родственника Фрола Пятырина. А они, узнав, что я из угрозыска, попытались скрыться на своем личном авто. Ну, тут уж и без намеков стало понятно, что за ними что-то есть, и достаточно серьезное. Мы начали преследование. Километрах в пятнадцати от Семафоровки Каракуцевы не справились с управлением и улетели под откос. Мы их из авто вытащили, после чего машина загорелась и взорвалась. Ну а потом они откровенно сделали чистосердечное признание, к тому же не одно.

Слушавшие его Григорий и Антон то зеленели, то багровели. Только теперь до них дошло, как же они дико лопухнулись. Не выдержав, Каракуцев-старший с ненавистью хрипло выдохнул:

– Все из-за тебя, козленка трусливого! «Это за на-а-а-ми! Это за на-а-а-ми! Надо рвать ко-о-огти!» – юродствуя, передразнил он сына.

– Сам-то обвалялся, как только услышал про угрозыск! – огрызнулся тот. – Только и долдонил: «Ой, где бы нам залечь? Ой, как бы нам схорониться!» Гражданин начальник, хочу сделать заявление: этот полковник вынудил нас себя оговорить. Он оказал на нас давление, пользуясь нашим бедственным положением. У меня сгорел «Форд» стоимостью около миллиона рублей. Мы с отцом получили тяжелые черепно-мозговые травмы, что и стало причиной самооговора.

Встрепенувшись, Антон Каракуцев усердно закивал, подтверждая сказанное Григорием.

– Точно-точно, гражданин начальник! – зачастил он. – Этот полковник нас принудил. Разве я стал бы что-то такое нехорошее говорить про родного сына?! Да и он, согласитесь, мог ли что-то сказать плохое про меня? Это инсинуация и провокация!

Слушая их, Геннадий не выдержал и громко рассмеялся. Такое умение «переобуться в прыжке» не каждому дано. То папа с сынком друг друга усердно топили, то, едва ситуация начала меняться, тут же вспомнили о своих родственных чувствах. А то, и в самом деле воодушевившись возможностью отказаться от своих недавних показаний, объявили и таксиста заинтересованным лицом.

– Может быть, полковник Крячко ему чего-то наобещал, вот он теперь в эту дуду и будет дуть! – с ехидством в голосе произнес Каракуцев-младший. – Прошу приобщить к моим прежним показаниям: с гражданином Плавковым Геннадием я знаком, и он ко мне всегда испытывал личную неприязнь, а потому быть свидетелем обвинения он никак не может.

Чему-то смеясь, Крячко достал телефон, с кем-то созвонился и спросил, как состояние потерпевшей Ляточкиной. Услышав ответ, он невозмутимо посмотрел на задержанных:

– Может быть, вы еще откажетесь и от того, что вечером были в доме гражданки Ляточкиной, где вымогали у нее дом? Так это вы зря. Она жива, хотя у нее тяжелая травма головы, и врачи прогноз дают положительный. И еще… – Станислав демонстративно повертел своим телефоном. – У моего гаджета есть функция аудиозаписи. И ею я воспользовался. Так что у меня есть чем доказать отсутствие давления со своей стороны. Вот так-то, господа хорошие!

На это Григорий немедленно вскинулся и с торжеством уведомил:

– А несанкционированная запись, к тому же без уведомления тех, кого записывают, не может быть принята как доказательство вины.

– А я не вас записывал, а себя, – снисходительно усмехнулся Крячко. – Себя-то я имею право записать? Имею. Вот это-то судьи и возьмут во внимание: вас я ни к чему не принуждал! И еще. Чтобы иметь дополнительные доказательства, у вас, гражданин Каракуцев, я возьму биологическую пробу для генетического исследования. А местным операм поручаю обшарить прихожую дома потерпевшей Ляточкиной с пылесосом, и тогда открутиться уже не удастся.

Он взял у капитана канцелярские ножницы, отстриг у Каракуцева-старшего небольшой клочок волос и упаковал его в конвертик из бумаги. Опешивший Антон, похлопав глазами, обиженно заорал:

– Э! Это вы чего? Вы на это имеете право?

– Имеет… – устало вздохнул капитан, потерев глаза кулаками. – В «обезьянник» отведи, только по разным клеткам, – отдал он распоряжение своему помощнику.

Выйдя из райотдела, Станислав почувствовал неимоверную усталость. Время близилось к двум ночи, и спать хотелось до одурения.

– Куда вас? – позевывая, спросил Геннадий.

– В аэропорт… Откуда приехал, туда и уехал. Кстати, сколько тебе буду должен?

Потерев темя, таксист мысленно прикинул и с оттенком сомнения произнес:

– Ну-у… Две… Ммм…

– «Трояка» хватит? – Крячко достал из кармана три зеленые бумажки.

– Сейчас сдачу поищу… – Геннадий тоже полез в карман.

– Да будет тебе! Это как бы микробонус – за успешную погоню и оперативное раскрытие опасного преступления. Все! Едем! – почти падая на пассажирское кресло, расслабленно махнул рукой Станислав.

Глава 6

В Москву он прилетел под утро. Проспав около часа с лишним в полете, Крячко вышел из аэропорта и, взяв такси, поехал к себе домой. Приняв душ, тут же свалился, сраженный непобедимым сном. Разбудил его настойчивый звонок телефона. Все еще пребывая в пучине сна, он поднес трубку к уху и сонно пробормотал:

– Да, я слушаю…

– Стас, здорово! У тебя все в порядке? – услышал он озабоченный голос генерала Орлова.

– Да, да… Все путем…

– Похоже, я тебя разбудил? Ладно, когда тебя ждать?

Взглянув одним глазом на часы, показывавшие начало девятого, Станислав пробормотал:

– К десяти… – и тут же снова провалился в сон…

К Главку они с Гуровым прибыли почти одновременно. Поздоровавшись, опера вкратце обсудили итоги своих поездок. Когда Стас, с оттенком бахвальства, объявил о том, что для генетической идентификации Фрола Пятырина он привез биопробу, взятую у человека, который тому доводится родным дядькой, Лев сказал, что взял биопробу у сына Фрола.