Фридрих Незнанский - Пуля для следователя Страница 16

Турецкий неспешно переходил от одной группы людей к другой, прислушивался к разговорам. Родственники объясняли интересующимся, почему на похоронах нет бывшей жены Юрия, в которой Павел Игнатьевич души не чаял. Оказалось, Лидия Поливанова, врач, сейчас находится в командировке в Шри-Ланке, куда улетела еще до гибели Юрия, помогает справиться с последствиями декабрьского цунами. Она находится там в какой-то глубинке на юге острова, поэтому, несмотря на все попытки, связаться с ней не удалось.

После похорон Александр Борисович подошел к прокурору Селихову, поговорил с ним, узнал, что поминки состоятся в помещении городской администрации. Виктор Николаевич представил ему стоявшего рядом богатыря с располагающей внешностью. Это был начальник УВД Гордиенко.

— А почему вы к нам вчера не зашли? — спросил Альберт Васильевич.

— Вчера я к вам не собирался.

— Разве? — смутился тот. — Мне почему-то казалось. Наверное, спутал…

«Значит, Касаткин предупредил их. Вроде бы особой тайны тут не было, я же не просил его помалкивать, но все же… Лучше с ним больше не связываться. Пусть Селихов занимает его чем хочет».

Вернувшись к своим, Александр Борисович сказал Курбатову:

— Толя, тебя тут мало кто знает. Сходи на поминки. Опять же посмотри, что к чему.

— Хорошо. Я думаю, потом представлюсь вдове, скажу, что в какой-нибудь из дней хочу поговорить с ней.

— Да, сделай это не очень заметно.

На следующий день Анатолий Михайлович рассказывал на оперативном совещании, что на поминках присутствовало все зеленодольское начальство из мэрии, милиции, прокуратуры:

— Теперь я их всех знаю в лицо, но не общался. Я сидел среди публики попроще, слушал застольные разговоры, болтовню в курилке. Вывод напрашивается такой: сын Поливанова очень толково вел следствие по розыску убийц троих бизнесменов. Все безмерно удивлены, почему это дело у него отобрали.

— В чем же заключается поливановская толковость? — спросил Грязнов.

— Подробностей выяснить не удалось. Да и не та обстановка была, чтобы приставать с расспросами. Но смысл был таков: якобы он понял, как скупаются предприятия учредителей.

— Ну да, там же среди погибших был владелец и два совладельца металлургического завода. Очевидно, у Поливанова оказались какие-то важные документы. Интересно, куда они могли подеваться.

— Поищем дубликаты.

— Если таковые существуют, — сказал Александр Борисович и обернулся к Курбатову: — Со вдовой удалось поговорить?

— Она сказала, патрон, что, если сможет чем-то помочь, готова принять меня в любой момент.

— Когда же ты с ней встретишься?

— Сегодня.

— А-а, ну давай. — Казалось, Турецкий удивлен такой оперативностью.

Александр Михайлович был одним из самых толковых следователей прокуратуры. Многие удивлялись, почему он с такими талантами не сделал солидной карьеры. Причина, скорее всего, крылась в его мягком характере, неумении отстаивать личные интересы, полном неприятии всякого рода закулисных интриг.

Турецкий знал Курбатова много лет и очень ценил его человеческую надежность. На первых порах знакомства Александра Борисовича раздражала курбатовская медлительность. Но вскоре он пришел к выводу, что его тезка принадлежит к той категории людей, которые все делают медленно, но всегда везде успевают. Если к этому прибавить, что Курбатов обладает массой неоценимых для следователя качеств, можно понять, почему Александр Борисович хорошо к нему относился и сквозь пальцы смотрел на всякие вольности, которые тот иногда себе позволял. Например, Курбатов иногда прилюдно называл его «патроном». Один раз, правда, Турецкий сказал ему по этому поводу: «Хорошо, Саша, что я женат. Иначе ты называл бы меня „холостой патрон“.

Другой на месте Курбатова мог бы не торопиться ко вдове Поливанова в Зеленодольск, сказав, мол, что вдова занята на работе. А он — поехал без лишних слов.

Как и следовало ожидать, Валентина Олеговна была не одна. После похорон еще не разъехались родственники, зашли знакомые. Но в трехкомнатной квартире всем нашлось место. Хозяйка и следователь уединились в кабинете Павла Игнатьевича — комнате метров двенадцать с неимоверным количеством книг: стены сплошь были увешаны полками, книги лежали на письменном столе, на маленьком круглом столике в углу и на крышке старого сундука.

— Валентина Олеговна, заметили ли вы какие-либо странности в поведении Павла Игнатьевича?

— Даже если бы они были, я связала бы это только с гибелью Юры.

— Другими словами, ничего необычного в глаза не бросилось.

— Да. Муж вел себя так, как я и могла предполагать, изучив его характер за тридцать с лишним лет.

— Ему угрожали?

— Об этом он мне не сказал бы, чтобы не волновать. Вот сыну угрожали, это точно. Он сам об этом рассказывал, правда в шутку: «Да ну эту шушеру, звонят только для понта». Юра знал, что его могут убить. Как-то спросил с улыбкой: «Вы на могилку-то мою ходить будете?» У меня сердце обдало холодом от таких слов. Честно говоря, даже мне звонили анонимы: «Уберите своего сына из прокуратуры!» Все это происходило в последние месяц-два. О своих рабочих делах Юра особенно не распространялся.

— А Павел Игнатьевич о своих вам рассказывал?

— Когда было что-нибудь интересное, курьезное. Например, о нашем знакомом инженере из проектного института, который получил лицензию на чистку обуви. Уйдя из института, как чистильщик зажил припеваючи. Или такой случай — человек проиграл деньги в казино и написал жалобу в мэрию на владельца игорного заведения, своего бывшего одноклассника.

— Чем ваш муж занимался в последнее время?

— После гибели сына он хотел сам разыскать преступников.

— Но ведь это работа городской прокуратуры.

— Павлу казалось, они действуют нерасторопно. В свое время он был военным прокурором, определенный вкус к следовательской работе у него имелся.

— А как именно он вел расследование?

— Мне этого муж не говорил. Опять же, возможно, чтобы не волновать. Да и чувствовала я себя очень плохо.

— Одному трудно провести следствие. Он к кому-нибудь обращался за помощью?

— Не знаю.

— Если его не устраивала работа прокуратуры, он мог искать содействия в милиции. Тем более Павел Игнатьевич был вице-мэром, а не обычным гражданином.

— Вряд ли. С начальником милиции у него натянутые отношения. Думаю, это из-за Кристины.

Глава 2 Золотая рыбка

Альберт Васильевич Гордиенко принес из стоявшего в приемной холодильника смесь собственного приготовления и, подойдя к аквариуму, сыпанул золотой рыбке ежедневную порцию корма.

По-настоящему она называется конго, но раз ее преподнесли как золотую, то пусть будет золотая. А получил живой подарок Гордиенко на свое шестидесятилетие, осенью прошлого года. К юбилею начальника УВД Зеленодольска все из кожи вон лезли, чтобы выпендриться. Один подарок был хлеще другого, денег никто не жалел. Сотрудники же отдела связи поступили оригинальней всех, хотя денег потратили существенно меньше остальных. Они купили шефу аквариум с рыбкой золотистого цвета и сказали: «Все-то у вас есть, Альберт Васильевич. А если чего-нибудь захочется, вот вам золотая рыбка. Она исполнит любое ваше желание».

Целый вечер говорили только об этом остроумном подарке. Ни дорогие подношения, хотя там было от чего ахнуть, ни стихотворные поздравления не могли с ним сравниться. Гордиенко презент тоже понравился, и до такой степени, что решил — пусть аквариум стоит на работе, где он проводит больше времени, чем дома. По выходным или когда начальник УВД в командировке, о рыбке заботится кто-нибудь из охраны.

Он взглянул на снующую за крошками корма рыбку и вспомнил слова дарителей: «Все-то у вас есть, Альберт Васильевич…» Все да не все. Конечно, дом — полная чаша, на это грех жаловаться. В этом смысле он ничем не обделен. Однако желание тоже есть, только золотая рыбка тут, увы, не помощник. Хотелось бы ему иметь внука, а еще лучше — внучку. Не за горами уже то время, когда ему уходить на пенсию. Не с женой же, дурехой, коротать век. Хорошо бы на досуге нянчиться с малышней, да вот не складывается у его сына семейная жизнь.

— Альберт Васильевич, — пропищала по телефону секретарша, — в воскресенье во Дворце культуры «Восход» будет концерт Вилли Токарева. Вам нужны билеты?

— Я чуть позже скажу.

Позвонил сыну, предложил, чтобы Анатолий пригласил на концерт Кристину.

— Не пойдет она, уверен.

— А вдруг? Не из-за тебя, урода. Может, Токарева захочет послушать.

— Нет, бесполезно.

Характер у Кристины был непростой. Хотя в ее возрасте можно было бы амбиции и поумерить. Пора заводить семью и о детях подумать! Но она как ни в чем не бывало выдержала бешеный натиск Анатолия. А ведь сын его мужик что надо, перед таким мало кто устоял бы: бывший морской офицер, образован, богат. Обаяния ему не занимать. Кристина, правда, тоже хороша. Подходят они друг другу идеально, чудесная пара получилась бы. Так нет же, ломается, даже слышать о нем не хочет.