Елена Топильская - Охота на вампиров Страница 17

— Я не знаю, что такое настоящие вампиры, — честно призналась я. — И не уверена, что смогу с ними тягаться. Лучше буду думать, что это люди.

— Все равно, — проворчал шеф, — изучите вопрос. Найдите информацию про вампиров, да что я вас учу? Сами знаете…

Кончилось тем, что шеф поехал с моим рапортом в городскую прокуратуру, добиваться возбуждения и соединения всех дел, а я пошла писать план расследования, разделенный пополам на две большие графы. Одна из них была озаглавлена — “Вампиры”, вторая — “Не вампиры”.

Написав план и, в качестве следующего шага, вытащив из сейфа дело, которое я обещала шефу сдать с обвинительным заключением, я поняла, что держать все это в себе не могу, и пошла мириться с Горчаковым.

Он тихо сидел за компьютером и раскладывал пасьянс.

— Достойно, — сказала я, заходя, — Шерлок Холмс играл на скрипке, а Алексей Горчаков раскладывает пасьянс.

Горчаков тут же рассказал леденящую душу историю про то, что он подшил два дела, перетащил из РУВД четыре коробки вешдоков, починил стул в канцелярии и теперь нуждается в интеллектуальном отдыхе. Причем было понятно, что если бы шеф был в конторе, он бы разъяснил коллеге Горчакову, в чем должен заключаться интеллектуальный отдых следователя. Но Лешка прекрасно знал, что шеф уехал в городскую, поэтому даже не заперся, откровенно бездельничая. Впрочем, в прошлом году, когда Лешке только поставили компьютер, самое интеллектуальное действие, на которое он был способен, — это раздеть догола красотку, занимающую весь экран монитора. Так что раскладывание пасьянса — это с его стороны прорыв в интеллектуальном смысле.

— Машка, ну расскажи про вампиров-то, — предложил Горчаков, крутанувшись в мою сторону на офисном стульчике, уже как-то треснувшем под его тяжестью.

Я присела к столу и рассказала Лешке все, что приключилось с нами за прошедшие сутки. Лешка был потрясен до глубины души. Вообще должна сказать, что делиться проблемами с Горчаковым — одно удовольствие; он так эмоционально реагирует, что становится приятно.

— Слушай, а ты сама-то веришь в вампиров? — спросил Горчаков с придыханием, как только я закончила свою историю.

Я усмехнулась; похоже, что это основной вопрос, который мне придется решить, прежде чем приступить к расследованию.

— Не знаю, Леша, — повторила я то же, что сказала прокурору. — В конце концов, то, что они делают, вполне укладывается в рамки Уголовного кодекса: убийство, причинение вреда здоровью. Вот и буду расследовать эти преступления доступными мне средствами. Играть в охотников на вампиров не собираюсь. Мне, кстати, шеф велел собрать информацию про вампиров. Не знаешь, где поискать?

— Сейчас поищем, — Горчаков прервал раскладывание пасьянса и стал подключаться к Интернету. — В Интернете можно найти, что угодно.

Осознание того факта, что он, Лешка, с легкостью оперирует компьютером, а я, дохлый ламер, как называет компьютерных чайников мой сын, в состоянии использовать сложный агрегат только в качестве пишущей машинки, наполняет Леху гордостью и в его собственных глазах ставит на неизмеримо более высокую ступень развития. Я его не разубеждаю, поскольку мужчинам это так нужно…

— Ну, почему не я третьего дня дежурил? — сокрушался он, дозваниваясь до провайдера. — Везет тебе, все время что-нибудь интересненькое…

Я его утешила тем, что меня две недели не будет, и я взяла на себя смелость пообещать шефу, что он меня подстрахует.

— Вот эти две недели можешь расследовать мои супер-интересные дела.

— Хоть шерсти, клок, — пробормотал Горчаков, шаря по Яндексу в поисках информации про вампиров. Я даже не стала возмущаться, зная, что Леша весьма неуклюже выражает свои мысли, и скорее всего, даже не думал обзывать меня паршивой овцой.

— Вот, смотри, — он вывел на экран длинный текст и стал читать мне вслух выдержки из него, — “вампиры — живые мертвецы (с клинической точки зрения), вынужденные пить кровь простых смертных, чтобы поддерживать собственное противоестественное существование”…

— Спасибо, — прервала я его, — это я и без Интернета знала. Что-нибудь посущественней, пожалуйста.

— Пожалуйста, — охотно согласился Горчаков, — “текущая вода или чеснок отпугивают вампиров не более, чем обычных людей; святые символы, такие, как крест, тоже ничего не значат, пока этот самый крест не возьмет в руки священник, истово верящий в силу распятия. Однако если любой деревянный, не обязательно осиновый, кол воткнуть кровососу в сердце, его можно обездвижить”. Это существеннее?

— В принципе, и это тоже я знала. Давай, удиви меня чем-нибудь.

— Вот, выдержка из энциклопедии “Мифы народов мира”: “Вампир — в низшей мифологии народов Европы мертвец, по ночам встающий из могилы и являющийся в облике летучей мыши, сосущий кровь у спящих людей, насылающий кошмары. Вампирами становились “нечистые” покойники — преступники, самоубийцы, умершие преждевременной смертью и погибшие от укусов вампиров”. Вот еще, смотри: “по ночам упырь встает из могилы и в облике налитого кровью мертвеца или зооморфного существа убивает людей и животных, реже высасывает кровь, после чего жертва погибает и сама может стать упырем; известны поверья о целых селениях упырей”. А вот еще, Машка, солидный трактат “Вампиры и оборотни среди нас. Хроника исследования”. Начинается, знаешь, с чего? С прямого, неприкрытого утверждения, это они так пишут: “вампиры и вампиризм, вопреки навязываемым нам иудаистическим догмам, существуют, это факт, это объективная реальность как нашего, так и потусторонних миров”…

— Понятно, спасибо, поехали дальше.

Пока Лешка искал что-нибудь, удовлетворяющее моему взыскательному вкусу, я ему рассказала про своего школьного учителя физики. Он был не простым, но заслуженным учителем, и определение, скажем, электромагнитного поля вбил в наши головы намертво: “электромагнитное поле есть объективная реальность, не зависящая от наших чувств и ощущений”. С точки зрения материалистического мировоззрения не придерешься, но должна признаться, что это определение ни на миллиметр не продвинуло меня к пониманию того, что же есть такое электромагнитное поле.

— “Упыри не глотают кровь, не пьют ее горлом, а выцеживают через свои полые зубы-клыки”… Что с тобой, Машка?

— Ничего. У Страшилища как раз такие полые зубы-клыки.

— Ну, и хорошо, — обрадовался Лешка. — Значит, хоть он точно вампир. А санитару ты в рот не заглядывала?

— Не успела. А вот, кстати, Лешка, “санитар” у нас в этой истории единственная величина хоть с каким-то значением. Про остальных мы и вовсе ничего не знаем, они сплошные иксы. Так что с него и начнем. Я позвоню?

— Подожди, сейчас скину тебе на дискетку одну интересную информацию, подшей к плану расследования.

Пока Лешка распечатывал информацию, я позвонила в морг Юре Щеглову.

— Юра, скажи мне данные этого вашего ложного санитара. Надеюсь, в отделе кадров они сохранились? Или ты его без паспорта на работу принимал?

— Машенька, — вздохнул Юра, — паспорт он показывал. Но не рассчитывай, что ты что-то из этого выжмешь.

— А что, паспорт левый?

— Даже и не знаю, как сказать, — помялся Юра. — Левый, не левый, черт его разберет. В общем, как чудеса всякие в морге начались, уже после его увольнения, я его паспортные данные прокинул по ЦАБу[2]… В общем, умер он.

— Когда, после увольнения?

— Да нет, — вздохнул Юра, — еще до приема на работу. Позвони Марине в кадры, она тебе все данные даст.

Вот тебе и величина со значением, подумала я, набирая номер начальницы отдела кадров бюро судебно-медицинской экспертизы, жизнерадостной хохотушки Марины. Услышав мой голос, Марина за три минуты выложила мне все экспертские сплетни, поздравила с выходом замуж, проигнорировав мои попытки объяснить, что я еще туда не вышла, после чего наконец спросила, что мне нужно. Я сказала.

— Да ради Бога, — рассмеялась Марина, — сейчас посмотрим в лучшем виде. Щеглов его взял, проработал он недолго, приказ об увольнении от пятнадцатого мая этого года. Так, записывай: Бендеря… Бен-де-ря, — повторила она по слогам, — типичный западэнец[3]. Степан Ильич. Сорок восьмого года рождения. Пиши данные паспорта, — она продиктовала все, что нужно.

— Мариша, а ты его паспорт смотрела? Он похож на фотографию в паспорте?

— Больше мне делать нечего, — рассмеялась Марина. — Если хочешь знать, я его вообще не видела. Мне Щеглов его документы принес на оформление приказа, я оформила. Так что пусть у Юрочки голова болит.

Я не стала говорить Марине, что, по данным Щеглова, принятый ею на работу человек умер задолго до оформления приказа о его приеме в морг санитаром. Пусть сами разбираются, у кого голова должна болеть. Попрощалась и повесила трубку.

Горчаков терпеливо ждал, пока я закончу разговор. И как только я разъединилась, положил передо мной на стол красочно оформленный листочек. Сверху листочек украшало натуралистичное изображение вампира с окровавленными клыками, а под ним, стилизацией под готический шрифт, был напечатан следующий текст: