Вильям Каунитц - Полицейское управление Страница 17

О'Брайен открыл блокнот и прочитал приметы.

— Андерман, — сказал Мэлоун, подходя к доске. Написал на ней «Сент-Джеймс» и сдул мел с рук. Он подумал, что, должно быть, эта самая Андреа и звонила на работу Саре Айзингер.

Мэлоун неохотно позвонил Джо Манелли и сообщил последние новости. Манелли пообещал помочь. Разговор получился холодным и официальным. Тем временем кабинет Мэлоуна наполнился детективами.

— Что теперь? — спросил Хайнеман.

Мэлоун посмотрел на их усталые лица.

— Идите по домам. Утро вечера мудренее.

О'Шонесси, глядя в расписание, произвел в уме некоторые подсчеты.

— Я мог бы встретиться с ней да еще успеть на поезд в восемь сорок две на Хиксвилл. Останется время на свидание с Пеной.

— А твои супружеские обеты? Они для тебя что-нибудь значат? — ехидно спросил Дэвис.

— Я возложил их на себя пятнадцать лет назад, и они истекли за сроком давности.

Мэлоун поднял телефонную трубку и, придерживая ее подбородком, набрал номер, свободной рукой делая пометки на листке бумаги.

— Инспектор, говорит Дэн Мэлоун. У меня появилось настроение сходить пообедать. Не хотите ли присоединиться?

«У Джино» — замечательный ресторанчик в сердце Маленькой Италии, замечательный тем, что там мало посетителей. Пол посыпан опилками. Старинные столы и стулья с резными спинками в беспорядке громоздились у стойки бара и в обеденном зале. Рядом с дубовой стойкой висела большая картина, писанная маслом. На ней был изображен Джино в окружении пожилых итальянских гуляк.

— Дэнни, как дела? — приветствовал хозяин входившего в ресторан Мэлоуна.

Лысая голова Джино, как всегда, сияла. Живот вырос просто до угрожающих размеров. Мэлоун представил своего спутника. Джино передвинул сигару «Де Нобили» из одного уголка рта в другой.

— Рад познакомиться, инспектор. Приятно слышать, что твой земляк сделал карьеру в управлении.

— Мы хотели бы занять голубой кабинет. — Мэлоун улыбнулся.

— Пожалуйста. Следуйте за мной, сэр.

Джино повел их в обеденный зал, квадратную комнату с маленьким балконом по всему периметру. Несколько завсегдатаев из соседнего района приветствовали их, узнав Мэлоуна, и снова уткнулись в свои тарелки со спагетти. Джино подвел их к столику, стоявшему у лесенки, ведущей на балкон.

— Одну минуту, сэр, сейчас я накрою ваш столик, — с этими словами Джино вытряхнул пепельницу прямо на пол. Сорвав со стола скатерть, стряхнул и постелил обратной стороной.

Замбрано повернулся к Мэлоуну.

— Шикарное местечко, — прошептал он.

— Я никогда не мелочусь, — ответил тот.

Они заказали выпивку, после чего Мэлоун попросил принести дежурное блюдо дня.

Когда принесли напитки, Замбрано поднял бокал.

— Ваше здоровье, приятель.

Они чокнулись.

Джино принес тарелку ракушек, блюдо макаронных рожков, плошку моллюсков в белом соусе и огромную порцию салата.

— Приятного аппетита, — сказал он, расставил еду и удалился в бар.

Тут же вернулся с бутылкой кьянти и парой простых стаканов.

— Хрусталь побили в моечной машине. — Он подал каждому стакан. Изогнувшись, достал из стенного шкафчика итальянский хлеб.

Замбрано отломил горбушку, обмакнул ее в вино.

— Что с делом Айзингер? — спросил он, жуя хлеб.

— Не хватает людей, чтобы вести слежку за судоходной компанией и «Интермедией» одновременно. — Мэлоун сделал глоток, наблюдая за реакцией инспектора. Следующий ход был за Замбрано.

Инспектор подцеплял на вилку макароны.

— А если бы хватало? — Он отправил в рот макароны.

Разрешение получено. Мэлоун мог продолжать.

— Следил бы. За Андерманом, Брэкстонами, Андреа Сент-Джеймс, — ответил он, тоже принимаясь за еду.

— Что еще? — спросил Замбрано.

— Прослушивание всех необходимых телефонов.

— Это очень дорогостоящая операция. — Замбрано потянулся за салатом. — И мне было бы трудно отстоять ее из-за одного незначительного убийства, о котором публика уже начала забывать. На дворе июнь, на нас висит семьсот восемьдесят три убийства. Одним больше, кого это волнует.

— Я нутром чую, что это серьезное дело.

Замбрано отпил вина.

— В чем это выражается?

— Кое-какие мелочи, — ответил Мэлоун, передвигая ложкой макароны в тарелке. — Например, в ее телефонной книжке найдено два номера ЦРУ, но оказывается, что там никогда не слышали об убитой. Далее, некий сотрудник разведотдела предложил мне забыть о деле Айзингер. И еще мне угрожают по телефону, причем это делает явно кто-то из наших. Поэтому мне кажется, что в этом деле замешаны важные фигуры.

— Может быть, расскажешь подробнее об этих звонках?

— Пока нет. Но как только что-нибудь прояснится, вам первому расскажу.

Замбрано допил вино и посмотрел на лейтенанта.

— Из сказанного тобой следует, что ты можешь запросить у суда особые полномочия.

Мэлоун подложил себе рожков.

— Мы можем воспользоваться и незаконными средствами. — Он поднял стакан.

— Ты серьезно? В наше-то время? Да у тебя одно место пустят на колбасу, и мое тоже, если засекут.

После этих слов наступило молчание. Оба с аппетитом ели. Мэлоун знал правило: сначала еда, потом разговор; этот ритуал придумали умные люди, и оба они относились к нему с уважением.

Откинувшись назад, Замбрано схватил себя за жирное брюхо, нависавшее над ремнем, и потряс.

— Я, наверное, прибавил фунтов пять. — Он потянулся за вином. — Могу дать тебе несколько ребят на неделю, — сказал Замбрано, наполняя стакан.

— Сколько? — Мэлоун подчистил тарелку коркой хлеба.

— Шесть, может быть, семь человек.

— Как насчет сменных машин для наружного наблюдения?

— Сейчас у нас нет лишних.

— Обойдусь без них. Может быть, фургон?

— Никаких шансов. — Замбрано махнул рукой. — К каждому району прикреплено по одному. Наши используют на окраинах.

— Если мне удастся прибрать один к рукам, вы ведь не заметите?

— Если начальство не увидит. Давай действуй.

— Мне нужен помощник по организации операции.

Замбрано вздохнул.

— Я дам тебе Джека Харригана из Десятого участка. Один из лучших, «свой парень».

Соглашение было достигнуто. Мэлоун получил то, что хотел, не ставя при этом Замбрано в неловкое положение откровенным выклянчиванием.

Мэлоун завершил ритуал:

— Спасибо, инспектор.

Он подозвал Джино.

— Черный кофе и самбукку с кофейными зернами.

Замбрано поднял маленький стаканчик и посмотрел на белый напиток.

— Дэн, ты хороший полицейский. — Он попробовал самбукку и почмокал губами. — Но это дело Айзингер застряло у тебя костью в горле. Выплюни его, пока оно не задушило нас обоих. Засунь его в долгий ящик.

Мэлоун не поднял глаз.

— Не могу, инспектор.

— Это что, личное?

— Вы чертовски правы.

— Но почему ты так им озабочен?

Мэлоун покачал стакан.

— Служба уже лишила меня жены, многих друзей и сна. Но мне все еще нравится быть полицейским. Это то, что я умею делать лучше всего. Большинство убийств, которые я расследую, бытовые, остальные связаны с наркотиками либо бандитскими разборками. На них, в принципе, всем наплевать. Но иногда попадается дело, которое вопит: «Расследуй меня до конца!» Таково дело Айзингер. Ну и, кроме того, я терпеть не могу, когда на меня давят. Мы, ирландцы, все такие — упрямые и твердолобые.

— Я знаю, но ты уже исчерпал почти весь лимит. Даю тебе восемь дней, потом придется сдать дело в архив.

— Приказываете прикрыть дело?

— Нет. Бог наказал бы меня за это. Но есть и другие начальники.

Глава 6

Вторник, 16 июня, утро

Джанет Фокс сидела на постели, скрестив ноги и снимая бигуди, когда позвонили в дверь. На часах было всего десять минут десятого. Она слезла с постели и пошла взглянуть, кто пришел.

— Детектив Дэвис, — произнес голос за дверью. — Я вчера заходил к вам со своим напарником.

Она вспомнила. Широкоплечий, с узкими бедрами. Посмотрев для верности в глазок на двери, она попросила подождать минутку. Побежала в спальню, натянула брюки и однотонную хлопчатобумажную рубашку, наскоро причесалась.

— Я пришел опросить еще несколько человек в вашем доме, — сказал Дэвис, входя в гостиную.

— Но меня вы уже спрашивали. — Она закрыла за ним дверь.

Он посмотрел на нее.

— Джанет, дело движется очень медленно. Пока вы единственный человек, который дружил с Айзингер. Может быть, вспомните какие-то подробности, пусть на ваш взгляд самые пустяковые, самые незначительные?

Она улыбнулась.

— До первой утренней чашки кофе меня бесполезно спрашивать о чем-либо. Присоединитесь?

Кухня была залита солнечным светом: Джанет поставила на круглый стол у окна тарелку с горячими рогаликами и села.