Алексей Макеев - Незаконченное дело Страница 17

– Это ваш паспорт?

– Если там написано Чернов, то, значит, это мой, – сквозь зубы процедил подозреваемый. – А если в паспорте значится Чернова, то этот паспорт принадлежит моей жене. Хотя сомневаюсь, что он там может быть. Только сегодня я видел его у нее в сумочке.

– А что вы делаете здесь? – ехидно поинтересовался Гуров.

– Живу, – в тон ему ответил мужчина. – Хотя теперь я и сам в этом сомневаюсь!

– Ты его знаешь? – удивленно обернулся Станислав к другу.

– Теперь да, – усмехнулся сыщик. – А двадцать минут назад как раз собирался познакомиться. Однако рассчитывал увидеть его по другому адресу.

– Теперь все понятно, – встрял в их разговор Чернов. – Раз вы собирались искать меня по старому адресу, то, очевидно, были в банке. Там еще не знают, что я переехал. Ну а если вы были у меня на работе, значит, ваш налет связан с убийством Горохова. И если вы сейчас скажете, что подозреваете меня, то я умру от смеха!

– Скажем? – с нотками сомнения в голосе спросил у Гурова Станислав.

– Скажем, – кивнул сыщик. – Я знаю много способов убить человека. Но умерщвлять смехом еще не пробовал. Интересно будет посмотреть.

– Вы серьезно? – Чернов удивленно перевел взгляд с одного на другого. Оба сыщика захохотали.

Пока не привели понятых, Чернов так и стоял в углу, потупив голову. Он больше ничего не говорил. Не пытался оправдаться, не возражал против «произвола», не грозил жалобами. Просто стоял возле стены и молча смотрел себе на носки домашних тапочек. Гуров наблюдал за ним.

Сыщик отдавал себе отчет, что все это выглядело как-то нелепо. Не походил этот человек на профессионального киллера. Он вообще на убийцу не был похож. Гуров никак не мог поверить, что мощная преступная структура могла поручить такому человеку убийство банкира и после выполнения заказа оставить его в живых. Хотя внешность часто бывает обманчивой. Мало кто, например, подозревал в скромном учителе Чикатило серийного маньяка. В общем, несмотря на ряд очевидных совпадений, сыщик понимал, что следствие еще далеко не закончено и что в этом доме они никаких вещдоков не найдут.

И действительно, обыск ничего не дал. Сыщикам удалось найти около тысячи долларов в одном из ящиков платяного шкафа, но это ни о чем не говорило. Чернов вполне логично объяснил присутствие этих денег. Он сказал, что это все, что осталось после квартирного обмена. И предъявил соответствующие документы.

Собственно говоря, это вторжение в квартиру Чернова было незаконным. У сыщиков не было ни ордера на обыск, ни ордера на арест. Но их поведение было оправданно. Сам факт того, что Чернова видели рядом с квартирой Горохова разговаривающим с охранником сразу после убийства банкира, уже говорил о многом.

Если не о прямом участии начальника инвестиционного отдела в убийстве своего шефа, то уж о его соучастии можно было говорить с большой долей вероятности. Тем более что и охранники об этом визите умолчали, да и само появление Чернова выпало на тот период времени, когда, по словам сотрудников охраны, электричество было отключено и видеокамера внешнего наблюдения у дверей Горохова не работала.

Единственным существенным минусом в этой версии была планируемая Гороховым встреча с Вяхиревым, о которой никто, кроме Чернова, не знал. Если начальник инвестиционного отдела «Инвестбанка» убил своего шефа по заказу новой мафиозной структуры, то зачем он спрашивал у Репина, не перенес ли Горохов встречу с Вяхиревым?

Получалось, что Чернов подставлял своего заказчика. Зачем? Хотел подстраховаться? Глупо!.. Или, может быть, Вяхирев использовал Чернова вслепую? Начальник инвестиционного отдела ничего не знал о планируемом убийстве и послужил Вяхиреву или его человеку проводником в квартиру Горохова? Ответов на эти вопросы у Гурова не было. Он собирался их получить так или иначе. А пока следовало закончить со всеми формальностями, связанными с обыском.

– Скажите, Евгений Андреевич, – поинтересовался Гуров у Чернова, пока Крячко вместе с понятыми и приведшим их участковым занимался составлением протокола. – А где ваши жена и дочь? Почему за неделю проживания никто из соседей здесь их не видел.

– Уже успели? Поделились информацией? Не иначе те старушки у детской площадки? – горько усмехнулся Чернов и, поймав недовольный взгляд сыщика, ответил: – В больнице они. В институте Склифосовского. Моя дочь тяжело больна. Жена все время проводит рядом с ней.

Гуров пожал плечами и отвернулся. Проверить этот факт будет несложно. Куда больше усилий потребуется, чтобы получить от Чернова информацию, касающуюся убийства Горохова. Сыщик подошел к столу и, посмотрев в протокол через плечо Станислава, дал знак омоновцам выводить Чернова в машину. Здесь больше делать было нечего.

– Подождите, подождите! – завопил Чернов, едва его подтолкнули к выходу. – А что теперь с квартирой будет? Пришли, замок сломали. Теперь что, заходи кто хочешь и бери что надо?..

– Не волнуйтесь. Участковый обо всем позаботится. Все ваше имущество до вашего возвращения будет в полной сохранности, – успокоил подозреваемого Гуров.

– Если ты вообще когда-нибудь вернешься, – ехидно бросил через плечо Станислав.

Гуров спустился вниз первым. Он о чем-то говорил с командиром группы захвата, когда Станислав вышел из подъезда. Увидев бойцов ОМОНа в бронежилетах и с автоматами, спокойно отдыхающих возле «Газели», у подъезда Чернова вновь, как и в предыдущий день, собралась огромная толпа зевак. Было даже удивительно, откуда берется столько любопытных посреди рабочего дня.

Трех «дежурных» старушек не оказалось среди этой толпы. Бабушки по-прежнему сидели на своей скамейке, почти там же, где их в последний раз видел Станислав. Они даже поз почти не изменили. Только шеи вытянули, словно стараясь заглянуть за шиворот собравшейся толпы. Крячко усмехнулся и помахал им рукой. В ответ на этот жест все три старушки скорчили до смешного однообразные презрительные физиономии.

– Ты кого там приветствуешь? – Гуров подошел к Станиславу. – Встретил первую любовь?

– Да. Первую любовь Ильича, – огрызнулся Крячко и посмотрел на друга. – Едешь в главк? Я догоню. Только свидетельницу свою заберу…

– Поедешь ты один. И не в главк, а в прокуратуру. – Гуров посмотрел на часы. – Допрашивать Чернова будете вместе с Гойдой. По всем правилам. Хватит нам на сегодня уже самодеятельности. Как бы дров не наломать.

– С чего это ты такой осторожный стал? – подозрительно поинтересовался Станислав. – Никак на пенсию собрался уходить? Или тебе повышение обещали?

– И без этих своих шуточек, – проигнорировал сыщик язвительность Крячко. – Я тебя предупредил. Чтобы все было строго в рамках закона. Заодно у Игоря возьмешь ордера на нашу сегодняшнюю акцию.

– Слушаюсь, ваше превосходительство! – козырнул Станислав. – Разрешите вашу ручку поцеловать? В знак отеческого благословения?..

– К непокрытой башке руку не прикладывают, – буркнул Гуров и, повернувшись, зашагал в сторону подъезда, где раньше проживал убитый Горохов.

Что-то внутри сыщика, что принято называть шестым чувством, говорило ему, что Чернов не так прост, как кажется. Начальник инвестиционного отдела «Инвестбанка» очень необычно вел себя при аресте. И это настораживало.

Обычно люди, задерживаемые по обвинению в убийстве, если не оказывают сопротивления при аресте, придерживаются двух линий поведения. Они либо начинают кричать о своей невиновности и возмущаться милицейским произволом, или впадают в истерику и принимаются нести всякую чушь.

Чернов был практически спокоен, если не считать его возмущения сломанной дверью. Поначалу Гурову показалось, что Чернов подавлен и обескуражен случившимся. Но затем стало ясно, что это не так. Подозреваемый был именно спокоен. И его подавленность можно было объяснить чем угодно. Например, болезнью дочери. А визит ОМОНа в свой дом Чернов, казалось, воспринимал как некий казус, который непременно благополучно закончится. Нужно только чуть-чуть потерпеть.

Это казалось странным. По своему прошлому и немалому опыту Гуров мог сделать лишь два вывода. Либо Чернов был совершенно непричастен к убийству своего шефа, либо у него имелись какие-то могущественные покровители, способные вытащить его и из ада, не то что из следственного изолятора главка.

В любом случае Гурову нужен был этот человек. Чернов явно знал об отношениях Горохова и Вяхирева много больше остальных. Тем более если учесть те многочисленные инвестиции, что вкладывал «Инвестбанк» в «Новострой». И если у Чернова были могущественные покровители, следовало обезопасить себя на тот случай, когда, придравшись к незаконным действиям сыщика, эти «благодетели» смогут изолировать Чернова от Гурова и помешать расследованию.

Именно поэтому, а отнюдь не из опасения за свою шкуру, сыщик потребовал от Станислава оформить задержание по всем правилам. А сам не захотел присутствовать на допросе по двум причинам. Во-первых, прежде чем приступать к разговору с Черновым, следовало расставить кое-какие точки над "i", поговорив со вдовой Горохова.