Алексей Макеев - Капитан пиратского брига Страница 17

"А промахнулся ты, тварюга, – с острой радостью мелькнуло в голове Стаса, – значит, поживем еще!" Тремя прыжками преодолев разделяющее их расстояние, он выбил пистолет и взял руку бандита в мертвый захват, а затем, резко развернувшись всем корпусом, как лучшую музыку, услышал мерзкий хруст локтевого сустава своего несостоявшегося убийцы. Тот обмяк и рухнул к ногам Станислава.

– Вот эт-то класс! – делился впечатлениями в дежурке один из "гонорейщиков" через два часа. – Я такого и в кино не видал! Вот эт-то опер!

А про несчастного бомжика в суматохе как-то позабыли. Мало чему в своей несуразной жизни он так радовался!

Глава 9

– Так что, Лев Иванович, – вновь отвлек Гурова от размышлений голос Бутягина, – давай еще по одной, покормлю я Пальму да пойду "ящик" посмотрю. Хочешь – присоединяйся, а нет – иди отдыхай. Может, чайку тебе свеженького плеснуть? Я-то после самогонки не хочу, а ты не стесняйся.

– Спасибо тебе, Андрей Петрович, наелся я, как архиерей на поминках, да и поговорили мы с тобой душевно. Пойду и правда прилягу, завтра день тяжелый у меня. Ты мне вот что еще подскажи. – Лев отрицательно покачал головой, отодвигая большой заварочный чайник, протянутый ему радушным хозяином. – Где у вас центральная контора АООТ "Дизель"? Пешком дойти недалеко? Чтоб твоя "лошадка" от нового седока отдохнула. И, кстати, чем они живут? Крепкая фирма, как считаешь?

– Тут близко совсем. За вокзалом, как пройдешь три квартала по Республиканской, свернешь вправо на Луговую. Там пятиэтажка из желтого глазурованного кирпича, я же ее и строил, в семидесятом еще. Там раньше заводоуправление было, да и сейчас, только называется как-то головоломно. А фирма, – на некоторое время задумавшийся Андрей Петрович примолк, – мощная фирма! Была когда-то. А потом… Ты же помнишь, что в девяностые творилось. И "Дизель", и "Изумруд" – все прахом. – Он огорченно нахмурил брови, но затем, вспомнив что-то, улыбнулся: – Правда, сейчас вроде сызнова на ноги становится завод, есть слушок, что собираются в России наконец-то легковушку с дизельным движком выпускать, а заказ на движки эти у нас разместить! Лишь бы не враньем оказалось, это для города было бы о-го-го! То-то к нам и янкисы, и дойчи зачастили – чуют, сволочи, что оборудование у них закупать придется.

"Вот это новости, – подумал Гуров. – Если это не треп, то такое тут "о-го-го" намечается, такими уже не просто деньгами, а деньжищами пахнет, что заинтересованные лица пес знает на что пойдут, лишь бы к дележке пирога прорваться. Срочно, прямо завтра, с утра пораньше – в дирекцию этого АООТ, на Луговую. Как бы еще узнать, насколько в этих возможных пертурбациях Виктор Владимирович Баранов заинтересован? С его-то активностью не может же он в стороне остаться?"

Лев еще раз поблагодарил Бутягина за прекрасно проведенный вечер, потрепал по загривку радостно подвизгнувшую Пальму и, вежливо отказавшись от совместного просмотра "ящика" – он органически не выносил телевизор, – отправился в свою комнатушку.

То затихающий, то усиливающийся дождик мягко, убаюкивающе шуршал по крыше. Лев, с наслаждением втянув в себя напомнивший детство запах свежевыглаженного постельного белья, вытянулся под толстым и теплым байковым одеялом, закрыл глаза и, повернувшись на бок, провалился в сон.

А в это же время на другом конце темного, продутого ноябрьским ветром города события развивались совсем не так мирно, как в уютном домике на улице Ленинских Зорь.

…Ресторанчик экзотической китайско-корейско-японской кухни "Счастливый дракон" открылся в Славояре недавно. Он сразу стал пользоваться повышенной популярностью в криминальных и околокриминальных кругах – мода есть мода, ее законам подчиняются даже те, кто давно чихать хотел на все другие законы. По негласной договоренности, расположенный на Малой Васильевской "Дракон" считался нейтральной территорией, "забивать стрелки" и устраивать разборки предпочитали в других местах. Надо же и бандитам иногда где-то посидеть в тепле и уюте, на других посмотреть, себя показать…

Восемь столов в центре небольшого овального зала были полностью укомплектованы – сразу по две пары за каждым; за двухместным – для особо почетных гостей, девятым, рядом с баром, – сидела, покачивая высокий бокал с оранжево-зеленым напитком, молодая привлекательная брюнетка в серебристой блузке с глубоким вырезом. Ее vis-a-vis привлекательностью не отличался: мужик лет пятидесяти, похожий на портового биндюжника и комплекцией, и выражением физиономии, багрово-красной, как и сдавленная модным цветастым галстуком мощная шея, выпирающая из тесноватого ворота белоснежной рубашки. Наклонив голову, он с явным отвращением смотрел на содержимое глубокой тарелки из тонкого фарфора – безумно дорогое и донельзя престижное фирменное блюдо "Счастливого дракона" – акульи плавники по-японски, в маринаде из горького лимона. Есть эту самурайскую пакость ему не хотелось совершенно, но известный в криминальных кругах Славояра под нежной кличкой Дусенька мужчина был бережлив, и раз уж "такие бабки плочены"…

Вдоль стойки бара расположились еще четверо посетителей: двое молодых парней с накачанными мышцами и туповато-блаженными рожами бодигардов, Дусенькины охранники и "шестерки" для мелких поручений, и две броско одетые девицы с внешностью, не оставляющей сомнений в их профессии.

Около девяти вечера занавесочка из обожженного бамбука, отделяющая зал от гардероба, раздвинулась и пропустила еще одного посетителя. Это был высокий худощавый парень лет двадцати с небольшим, одетый в облегающие черные брюки из толстой джинсовки и черную же водолазку, поверх которой на его худых плечах болталась, как на вешалке, свободная куртка из такой же, как и брюки, плотной ткани. Черты его лица чем-то напоминали американского индейца, как принято их изображать на иллюстрациях к романам Фенимора Купера.

Парень неторопливо подошел к стойке бара, уселся на свободный табурет под желтым бумажным фонариком и заказал себе "Цинь-тяо". Через пару табуреток по левую руку от него место у стойки занимал один из бодигардов. Отвернув голову от неумолчно щебечущей соседки-проституточки, он глянул мельком на своего нового соседа, быстро отвел взгляд и вскоре уставился снова с нескрываемым любопытством. Что-то необычное почудилось ему в застывшем выражении костлявого лица, в расширенных зрачках, судорожно сжатых бледных скулах. Потом, уже допрашиваемый как свидетель, незадачливый бодигард скажет, что больше всего неизвестный походил на человека, испытывающего очень сильную боль и усилием воли заставляющего себя не показать этого.

Специалисту такой внешний вид много о чем скажет, но молоденький охранничек (поскупился Дунчонкин нанять настоящих профи, на репутацию свою понадеялся) был прост, как репа, и, на свое счастье, о препаратах пирогексеналового ряда ничего и никогда не слышал. Видимо, из мальчишки-телохранителя со временем получится классный специалист, внутреннее чувство подсказало ему: от соседа по стойке можно ждать неприятностей, и кто знает, как обернулось бы дело, не дерни его проституточка за руку… О чем она хотела спросить своего кавалера, навсегда осталось покрыто мраком неизвестности, потому как неприятности не замедлили последовать.

Отставив недопитый бокал, "команч" каким-то судорожным движением запустил левую руку (он, очевидно, был левшой) за правый борт своей джинсовки, одновременно вставая с высокой табуретки и разворачиваясь вполборот к залу. Еще секунда, и он упал на одно колено, держа пистолет прямо перед собой двумя вытянутыми руками, как в классических ковбойско-шерифских вестернах. Дважды полыхнуло. Грохот в тесном пространстве зала был просто оглушительным.

Знающие люди утверждают, что "Макаров" не самый удачный из существующих в природе пистолетов. С этим трудно спорить. Конечно, далеко массовому российскому шпалеру до элитного "марголина", мощного "стечкина", да хоть бы и до слегка устаревшего, но по-прежнему любимого народом тульского "Токарева", не говоря уж о любимой системе полковника Гурова – хищно-изящном, грациозном, как черная пантера, немецком "штайре" и прочей импортной экзотике. Но простоты в обращении и высокой начальной скорости пули у "макарки" не отнимешь, а из этого следует, что на расстоянии двух-трех метров он даже в не слишком опытных руках способен понаделать таких дел…

Он и понаделал. Первая пуля угодила Дунчонкину точно в середину груди и прошла навылет, разбив по пути огромный светильник в виде колонны из кварцевой трубы, наполненной подкрашенной смесью спирта и глицерина, с плавающими в ней нафталиновыми блестками. Уже мертвый, с кровавой дырой в спине, как трепыхающий крыльями обезглавленный петух, Дусенька судорожно оттолкнулся ногами от пола, как будто пытаясь встать. И тут его нашла вторая пуля, угодившая в левое ухо и на выходе снесшая Дунчонкину всю правую половину черепа. Кровавые ошметки с мерзким хлюпаньем шмякнулись в недоеденную порцию акульих плавников по-японски; фонтан из человеческих мозгов, крови и маринада из горького лимона брызнул на серебристую блузку брюнетки, до которой внезапно дошло, что у ее ресторанного спутника не хватает половины лица. Дико визжа, она оттолкнула стол, вскочила и, поскользнувшись в глицериновой луже, тяжело грохнулась прямо на труп, под ноги рванувшемуся к убийце официанту-корейцу, который, в свою очередь, по инерции перелетев через мертвого Дусеньку и отключившуюся в глубоком обмороке брюнетку, впоролся переносицей в столешницу.