Аморе Д'Лиссен - Путь III. Зеркало души Страница 17

«А что же такого с ним сделали эти изверги, там, в больнице?» – нетерпеливо поинтересовался Мазаев.

«Объяснения Кузовлева о том, что с ним произошло, были столь спутаны, спонтанны и эмоциональны, что нам потребовалось провести с ним серию уточняющих интервью и приложить определённые усилия, в том числе с привлечением уважаемых экспертов, чтобы понять действительную картину произошедшего в больнице. Сейчас я постараюсь вам её изложить более подробно и понятно…» – уклончиво произнёс Лев Николаевич, продолжив – «Проснувшись утром, Кузовлев, уставший от лежачего режима в палате, решил, очевидно, самостоятельно пройтись по больнице, посетив завтрак в столовой лечебного учреждения. Выйдя из комнаты, Павел, не особо полагавшийся на свою память в результате действия медицинских препаратов, сфотографировал на сотовый телефон номер своей палаты, гласивший «3043» и, дошёл до лифта, отметив про себя, что он был в седьмой по счёту палате… Спустившись в столовую он плотно позавтракал, после чего снова сел в лифт, но по ошибке вышел на другом, предположительно, четвёртом этаже. Далее он спокойно направился по коридору, отсчитывая седьмую палату от лифта. В этот момент из палаты, которая как ему казалось, и была его заветной седьмой палатой, вышла врач в белом халате, не заметившая его появления и направившаяся в другую сторону. Кузовлев, рассудив, что врач может зайти и позже, не привлекая к себе внимания, поймал закрывавшуюся дверь палаты и вошёл внутрь…».

«Вроде пока ничего криминального…» – с явным недоумением покачал головой Сергей.

«В палате же, которую он считал своей, он увидел лежавшего на его кровати совсем другого, скажем так, пациента…» – добавил Пеняев, аккуратно продолжив – «Это зрелище настолько потрясло Кузовлева до глубины души, что он, чуть не получив сердечный удар, дрожащими от ужаса руками сделал чуть более десятка фотографий на свой сотовый телефон. После чего едва дыша, вылетел из палаты и бросился бежать обратно в столовую, сделав уже упомянутый звонок по номеру экстренной связи с нашим консульством в Нью-Йорке».

С последними словами Лев Николаевич достал два десятка фотографий формата А4 и протянул их сидевшим напротив него Мазаеву и Трошину.

Сергей взял первую фотографию в руки, после чего сердце майора чуть не остановилось от полученного шока. Изрядно побелев в лице, медленно и тяжело дыша, Сергей ошарашенно покачал головой со словами – «Это просто не может быть, это невозможно! Он же мёртв!».

Лицо Александра, по характеру своей работы видевшего много разных даже самых невероятных историй, также вытянулось от удивления, после чего он раскрыл рот, но не смог произнести ни слова…

«Полагаю, теперь вы можете себе представить, каково было Павлу Кузовлеву, когда он, вернувшись с завтрака, обнаружил у себя в палате труп Алика Легасова. Легасова, которого он довольно отчётливо помнил, по бизнес завтраку в прямом эфире, оставившем глубокие шрамы, как на самолюбии, так и на репутации нашего уважаемого бывшего анархиста. По его собственным словам, он трижды перекрестился, увидев данное зрелище, в надежде, что это всё всего лишь страшный сон…» – пояснил Пеняев, продолжив – «Впрочем, это заблуждение быстро прошло. Поняв, что всё это происходит наяву, схватившись за сердце, Павел, надо отдать должное его мужеству, сделал данные фотографии, и, решив, что это происки медицинского персонала, пытающегося с какой-то целью свести его с ума, бросился наутёк…».

«А зачем им вообще потребовалось держать в палате труп Легасова? Может они, и вправду, хотели свести его с ума?» – чувствуя, как от ужаса подобной картины сжимается его собственное сердце, медленно переспросил Сергей, добавив – «Это же больница, а не мавзолей, какой-нибудь?».

Владислав Аркадиевич улыбнулся, не проронив ни слова, молча наблюдая за весьма интересной развернувшейся дискуссией.

«Судя по описанию, приведённому Павлом Кузовлевым, он действительно видел бездыханное и холодное тело с мертвенно-бледным лицом, но с чего Вы взяли, майор, это был труп?» – с интересом переспросил Лев Николаевич.

В полной прострации от подобного вопроса Мазаев ошарашенно и сбивчиво произнёс – «Я, конечно, не врач, но, извиняюсь, как ещё можно назвать бездыханное и холодное тело? Разумеется, труп!».

Александр, пребывавший в полном ступоре, продолжал перебирать фотографии из больничной палаты, на которых были изображения с разных ракурсов и углов, в том числе и крупная фотография лица и таблички с номером и фамилией пациента, гласившей – «Джон Браун…».

«Мы полагаем, что человек на этих снимках жив…» – быстро внёс ясность Владислав Аркадиевич, добавив – «Алик Легасов жив… И находится бессознательном состоянии, в данном медицинском центре с момента его ранения в течение последних полутора лет…»

С этими словами Сергею чуть не стало плохо – он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и, едва не разлив воду по всему столу, дрожащими руками налил себе стакан воды, залпом моментально опустошив содержимое…

Александр также ослабил галстук и нервно потянулся за графином с водой…

Сидевший напротив них Беляев, по всей видимости, уже не в первый раз, слушавший эту историю, пальцами нервно отстукивал по столу лёгкую барабанную дробь…

«Яков Степанович, прошу Вас, как директора центра изучения заболеваний нервной системы, изложить нашим коллегам Ваши профессиональные соображения на данный счёт» – кивнул головой чиновник администрации.

Получив указание, пожилой мужчина в костюме, ранее не принимавший участия в дискуссии, приветственно кивнул и несколько хрипловатым голосом произнёс – «Буду премного благодарен, если Вы уважаемые коллеги, внимательнее посмотрите на представленные фотографии – в частности, на фотографию номер четыре, на которой видно тело пациента и стоящее рядом медицинское оборудование».

Сделав небольшую паузу, пока Александр и Сергей, нашли нужный кадр, пожилой профессор продолжил – «На изображении видны подключенные к рукам и груди пациента датчики, снимающие показания температуры тела, пульса и некоторых других важных физиологических параметров. Если посмотреть на экраны приборов, которые надо отметить, намного лучше видны с ракурса фотографии номер шесть, то можно заметить, что кардиограмма пациента вытянута в линию с единственным и весьма незначительным, но, тем не менее, всплеском слева. Обращаясь к температуре тела, которую мы видим на приборе чуть выше, надо отметить, что она на два градуса выше температуры в палате, которая отражается на той же панели. Всё это позволяет сделать однозначный вывод – кем бы он там ни был, но данный пациент, определённо, жив».

«В смысле он в коме?» – с заметной долей интереса, слабым голосом переспросил Мазаев.

«Под коматозным состоянием в медицине обычно принято понимать острое развивающееся в динамике тяжёлое патологическое состояние, характеризующееся угнетением функций центральной нервной системы, сопровождающееся утратой не только сознания, но и ряда других важных функций жизнеобеспечения организма» – быстро по памяти произнёс Яков Степанович, с улыбкой добавив – «Впрочем, это не имеет никакого отношения к данному пациенту. В действительности, судя по обеспеченности палаты и оборудованию, пациент не нуждается в поддержании дыхательной, сердечной и других функций. Более того, для обычного пациента в коматозном состоянии и вовсе не характерно резкое наблюдаемое снижение обменных процессов и, как следствие, температуры тела и частоты сердцебиения. Можно с уверенностью сказать, что это определённо не кома…».

«А что же это?» – слабым голосом на этот раз переспросил Трошин.

«Может какая-то новая американская военная разработка?» – всё ещё дрожащим голосом поинтересовался Мазаев.

«Всё намного проще, коллеги – это никакая не разработка, а сон. Летаргический сон…» – рассмеялся пожилой профессор, с улыбкой добавив – «Впрочем, надо отметить, что в данном случае, по всей видимости, мы имеем дело с довольно редким его проявлением – феноменом глубокого летаргического сна, который, в отличие от обычной летаргии, характеризуется падением температуры тела, снижением обменных процессов в организме и практически полным отсутствием пульса. Именно из-за подобных отличий этот феномен, образно называемый «мнимой смертью», некогда столь сильно будоражил умы людей, боявшихся быть погребёнными заживо. Впрочем, в настоящее время с современным оборудованием, врачи не испытывают каких-либо проблем с идентификацией данного патологического состояния».

«А это точно Легасов?» – поинтересовался Александр, рассудительно добавив – «Может быть это, скажем, результат пластической хирургии лица?».

«Привлечённые нами эксперты убеждены, что это действительно Алик Легасов, равно как и уверены, что на лице пациента отсутствуют следы пластических операций, что видно по фотографиям, сделанным с различных ракурсов…» – спокойно произнёс Лев Николаевич.