Алексей Макеев - Медвежий угол Страница 19

Помрачневший Заварзин смерил Гурова взглядом, полным неприкрытой ненависти, и сказал с растяжкой:

– Ну-ну! Действуй, ковбой! Я сразу почувствовал, что ты та еще гнида! Карьерист столичный! Ничего, еще посмотрим, чья возьмет! Ты особо губы не раскатывай – мы тут тоже не пальцем деланные, и кости у нас крепкие. Не ты первый зубы обломаешь!

Он резко повернулся и, уже не обращая на Гурова никакого внимания, с подчеркнуто независимым видом направился к машине. В раздражении плюхнувшись на сиденье, он с силой захлопнул дверцу и кивнул шоферу: «Гони!»

После отъезда начальства стали расходиться и милиционеры. Настороженно поглядывая на темные окна цыганских домов, милиционеры рассаживались по сиденьям автобуса, не выпуская из рук автоматов. Гуров дождался, пока они уедут, и решительно шагнул к воротам ближнего дома.

Глава 9

Гуров еще не успел дойти до цели, как вдруг навстречу ему вышел высокий парень в черной рубахе, распахнутой на смуглой мускулистой груди, и с угрожающим видом встал поперек дороги. Вьющиеся жесткие кудри низко спадали парню на лоб, глаза из-под них сверкали мрачным огнем.

– Чего хочешь? – грубо спросил он.

Гуров тоже остановился. Поведение цыгана недвусмысленно показывало, что сейчас здесь не ждут гостей и вообще не хотят никого видеть. Но Гурову было просто необходимо выслушать пострадавшую сторону, чтобы восстановить более-менее полноценную картину происшедшего – надежды узнать всю правду от Заварзина, а тем более от Савинова были слишком призрачными, чтобы на них стоило всерьез рассчитывать.

Все это Гуров попытался объяснить парню, одновременно продемонстрировав свое служебное удостоверение. Однако тот даже не взглянул на него:

– Уходи! – категорически заявил он.

– Я хочу во всем разобраться, – сказал Гуров. – Мне нужны свидетели. Кто-нибудь видел, что случилось?

– Уходи! – повторил цыган.

Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Хотя внешне страсти улеглись, внутреннее напряжение еще не улеглось, и любая оплошность могла привести сейчас к непредсказуемым последствиям. Гуров решил не настаивать.

– Если захотите меня найти… – начал он.

– Добром прошу, уходи! – снова сказал цыган, хотя в тоне его не было и малейшего намека на доброту.

Гуров повернулся и пошел прочь, небрежно помахивая пакетом с вещами, которые принадлежали теперь уже покойному Караиму. Еще час назад эти вещи были сильным козырем в игре, которую вел Гуров. Но теперь это были просто грязная расческа и старая шляпа – мусор, до которого никому нет дела. Ни к чему оказались хитроумные замыслы и неожиданные ходы – противник просто поменял колоду.

Гуров испытывал сильнейшую досаду и опустошенность. Ссора с Заварзиным, смерть Караима, унылые серые сумерки над притихшим поселком – это могло доконать кого угодно. Гуров вдруг осознал, что чувствует себя отвратительно, что у него опять раскалывается голова, а самого его знобит и клонит в сон.

Совсем разбитый, добрался он до гостиницы. И тут наконец он получил небольшую дозу положительных эмоций – оказалось, что из Светлозорска вернулся Крячко. Он был бодр, весел и сыпал прибаутками. И еще от него слегка припахивало спиртным.

Сделав вид, что плохого настроения шефа он попросту не заметил, Крячко сразу заявил:

– Ну, брат, сегодня ты от рюмки «Смирновской» никак не отвертишься! Как говорится, после того, что ты со мной сделал, ты просто обязан жениться, ха-ха-ха!.. Таких унижений и мытарств я не испытывал со времен начальной школы, Лева! Меня, попросту говоря, высекли и поставили в угол носом!

– В те времена, когда ты ходил в школу, уже не секли, – через силу сказал Гуров.

– Кого не секли, а кого и очень даже секли! – подмигнул Крячко. – А уж углы, в которых я стаивал, просто были отполированы до блеска – можешь мне поверить.

– Охотно верю, – мрачно сказал Гуров, швыряя на стол пакет и устало присаживаясь на кровать. – Собственно, и насчет первого пункта беру свои слова обратно. Действительно – что касается твоей персоны, то иногда я и сам бы тебя с удовольствием высек. Особенно когда у человека паршивое самочувствие, а ты разводишь свой беспредметный треп, вместо того чтобы все объяснить коротко и ясно.

– У тебя плохое самочувствие? – притворно удивился Крячко. – Можно подумать, это ты трясся в грязном автобусе туда и обратно, питался пирожками и напрасно слонялся целый день вдоль заводского забора, глотая ядовитые дымы!

– А чего слонялся? – поинтересовался Гуров. – Ворота не мог найти?

– За ворота меня даже не пустили, – горько сказал Крячко. – Там у них строгая пропускная система – комар не просочится! А я имел глупость помахать на проходной своим красным удостоверением. Видел бы ты их глаза! Нет, конечно, сначала они сделали вид, что до невозможности уважают правоохранительные органы и меня лично… Полдня созванивались с начальством и утрясали вопрос, пока не выяснилось, что ничего из этого не выйдет. Официальная версия – начальство в отъезде, а лицо, его замещающее, не полномочно решать какие то ни было вопросы. Меня откровенно отшили, а когда я стал настаивать, меня вообще перестали уважать – пригрозили охраной. Видел бы ты их охрану – мрачные дебилы в центнер весом, с квадратными головами. Просто Урфин Джюс и его деревянные солдаты! Не знаю, может быть, такой герой, как полковник Гуров, бросил бы им вызов, а я стушевался. У меня здоровье некрепкое. Один удар такого амбала – и я в ауте. Воображение у меня не очень, но эту картину я представил как живую.

– Значит, ты и в самом деле съездил напрасно? – угрюмо констатировал Гуров. – Если не считать, конечно, рюмочки-другой «Смирновской», которые просто читаются на твоей довольной физиономии…

Крячко хитро улыбнулся.

– Лева, ты меня знаешь чуть не с детских лет, – сказал он. – И говоришь такие унизительные вещи. Когда это Стас Крячко ездил куда-нибудь напрасно? Конечно же, я нашел обходной путь.

– Вот и начинал бы сразу с него, – недовольно заметил Гуров.

– Я делаю полный доклад, – важно заявил Крячко. – Обходной путь я нашел не сразу, и ты должен это принять во внимание. Ты должен четко понимать, что в областном центре я не развлекался, а занимался делом в особо сложных условиях. А «Смирновская» была хотя и употреблена, но исключительно в интересах этого самого дела. Твои упреки неуместны.

– Ладно, проехали, – сказал Гуров. – От твоего пения у меня еще сильнее разболелась голова. Перестань тянуть кота за хвост и переходи к фактам.

– Согласен, перехожу к фактам, – произнес Крячко. – Факты следующие – поняв, что на проходной мне ничего не светит, я начал изучать пути подхода к объекту. Путей практически не было. Забор у них капитальный, трехметровый, с колючкой наверху. Транспорт проверяется еще более тщательно, чем пешая личность. Тогда я решил – раз Магомета не пускают к горе, то будем ждать, когда она сама к нему явится. Ждать пришлось до конца второй смены. После обеда с завода потянулись усталые, но довольные работяги. У всех на лицах было написано единственное желание – выпить.

– Неужели у всех? – не удержался Гуров.

– Ну, разумеется, – кивнул Крячко. – Производство-то токсическое, поэтому организму требуется протектор. Лучшего протектора, чем спиртные напитки, не бывает – это между прочим медицина доказала – я тут совсем ни при чем… Короче, я высмотрел себе работягу поинтеллигентнее и вступил с ним в ненавязчивый контакт. Ты же знаешь, как я умею вступать в контакты… Через пять минут мы уже были друзьями. Я предложил это событие отметить. Мой друг – его зовут Вася – согласился. Мы отметили событие в кафе «Ротонда». Но я был очень сдержан – я все время помнил о долге, не сомневайся!

– Не размазывай кашу по тарелке! – взмолился Гуров. – От твоих загогулин у меня уже глаза на лоб лезут. Говори по существу!

– Я и говорю по существу, – обиделся Крячко. – Мы взяли по сто пятьдесят «Смирновской», харчо, свежей селедочки с луком… Это было достаточно существенно! После такого вступления люди становятся намного добрее и откровеннее. Мой Вася не стал исключением, и, когда мы взяли еще по сто пятьдесят, он заговорил. То есть это я разговорил его наводящими вопросами. Без меня он наверняка начал бы говорить о политике или о бабах. Мы, конечно, и об этом поговорили, но он мне рассказал и про химические отходы.

– Вот ведь какая ты скотина! – в сердцах произнес Гуров. – С этого ты должен был начинать!

– Но тогда бы ты не понял, что «Смирновскую» я пил отнюдь не ради удовольствия, – рассудительно заметил Крячко. – А отходы никуда не денутся. До следующего вторника. Каждый второй вторник месяца бочки с отходами грузятся на специальные трейлеры и вывозятся с территории завода – практически под вечер, чтобы не привлекать лишнего внимания. Собственно, на заводе ни для кого не секрет, что отходы куда-то сплавляют. Народ-то, в принципе, знаком с технологией производства и понимает, что проблема отходов – весьма щекотливая. Многие подозревают, что отходы уничтожаются в обход закона, но, кажется, всем это по барабану. Зарплаты на заводе хорошие, и каждый боится потерять свое место. Лишаться заработка ради жителей какого-то занюханного Наката – да на фиг он сдался!