Евгений Сартинов - Ночной патруль Страница 19

Надо чето искать.

— Айда на вокзал. Может Житик там работает, он мне сотню должен, — предложил Куцый.

— Пошли, — согласился Кулич, — не сидеть же здесь сухими.

Они поднялись, и побрели к вокзалу. Уже светало, темнота уползала, оставляя вместо себя серый мрак. Впереди шли Женька с Куличом, за ними все остальные. Чем ближе они подходили к месту драки, тем больше Толька чувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, что тот мужик до сих пор ждет их там, чтобы продолжить побоище. Но все оказалось совсем по-другому. Первым его заметил Кулич.

— Э-э, парни, это что такое? — спросил он, останавливаясь около все той же злополучной лужи. Они подошли ближе, и увидели странную картину. Тот самый парень, что так лихо их измордовал, боком лежал на самом краю лужи, так, что ноги были, в воде, а голова и плечи на суше. Из его груди вырывалось хриплое, булькающее дыхание, тело при этом дергалось, потом оно надолго замирало, и снова он с бульканьем и хрипом начинал всасывать воздух. Кулич первый присел, и внимательно всмотрелся в лицо мужчины.

— Бля, да он же кони двигает! — сказал он.

— Да ты чего гонишь? — удивился Куцый. — С чего это?

— Где гоню, сам глянь!

Куцый, Толька и даже Серый с его одним работающим глазом склонились над телом.

— Бля, а ведь в самом деле подыхает, — согласился Куцый.

— А говорил, два раза ударил! Чем ты так его ударил, что он подыхает? — поддел Кулич, нервно оглядываясь по сторонам.

— Да бля буду, рукой бил! Эти вообще до него дотронуться не могли! — он пренебрежительно ткнул рукой себе за плечо, в сторону Тольки и Серого.

— Я п-палкой его двинул два раза, — заметил Серый.

— Да толку то от того, что ты его этой палкой бил! Все локти ему отбил. Вон, только щепки валяются!

— Ладно, хватит вам базарить не по делу. Давайте его оттащим в сторону, а то, тут засекут нас с ним. Бери его за руки, — велел Куцему Кулич.

Они прихватили тело Сашки за руки, и поволокли его, матерясь от того, что теперь им приходится идти по грязи, в глубь переулка. Они прошли метров пять, потом где-то на стройке залаяла собака, тогда они бросили тело прямо в луже.

— Зажигалка у кого есть? — тяжело дыша, спросил Кулич.

— У меня, — Толька отдал свою зажигалку, и Кулич нагнулся над телом.

— Куцый, подсвети, — приказал он.

— Глянь, а все при нем! — с удивлением отметил Кулич. — И цепь, и печатка. Часы. О, и кошелек есть!

Он разогнулся.

— Все, больше у него ничего нет. Айда отсюда!

Матерясь, и стараясь ступать там, где было меньше грязи, они вернулись обратно на тротуар, и двинулись прежним курсом, на вокзал. Около первого же фонаря остановились, и начали рассматривать трофеи.

— Блин, тут одни доллары, да мелочь, — выругался, разобравшись с содержимым кошелька Куцый. — Карточки какие-то, документы, права.

— Это кредитные, нам они нахрен не нужны, — просветил Кулич. — А документы кинь вон через забор.

Серый тут же последовал его совету, и забросил права и кредитки за забор.

— Сколько долларов то? — поинтересовался Серый. — Дай посмотреть, я их еще ни разу не видел.

— Двадцать. На, зацени.

— Это сколько по-нашему то? — спросила Женька.

— Рублей семьсот, — сказал более просвещенный в таких делах Кулич. — Портмоне классное, натуральная кожа.

— Да забери его себе, — прохрипел Куцый.

— Возьму, нехрен делать, — оживился Кулич, засовывая добычу в карман. — А часы золотые, точно тебе говорю.

— С чего ты взял?

— Ну, будет тебе такой прикинутый парень таскать китайское дерьмо. Дай их мне.

— Хрен тебе! — окрысился Куцый. — Надо было с нами идти, да по морде получить столько, как я. На, длинный, считай, что это тебе подарок на день рождения.

Он отдал Серому часы, тот сразу надел их на руку.

— Печатку и цепь я себе возьму, — решил Куцый, — зря я, что ли, морду под его кулаки подставлял?

Никто возражать не стал, Куцый и в самом деле пострадал больше всех. Кроме синяков на его лице образовалось еще несколько рваных ран, очевидно, от печатки.

— А мобилу кому? — Кулич жадно схватился и за сотовый.

— Женьке отдай, пусть побалуется, — предложил Куцый.

— Нахрен он мне нужен, кому звонить то?

Ты лучше печатку мне дай.

— Да возьми, жалко, что ли!

— О, да он сдохнувший! — разочарованно сказал Кулич.

— Выкинь тогда.

— Еще чего, я его лучше цыганам отнесу, — сказал Кулич, засовывая мобильник себе в карман.

После дележки все двинулись дальше.

— А кто его все-таки, грохнул? — спросил Кулич. — Если не вы, то кто?

— Я сказал, что не мы. Да он ржал нам вслед, как лошадь на конюшне, поди, обоссался там от смеха? — Куцый даже скривился от подобных воспоминаний.

— Значит, его грохнули те, кто приехали на той машине? — подал голос молчавший до этого Толька.

— А что за машина была? — поинтересовался Кулич.

— Да хрен его знает, мы дожидаться ее не стали, слиняли.

— Она точно там, около него остановилась, — снова заметил Толька.

— А ты то откуда знаешь!? — окрысился Куцый.

— Я свет фар видел. Они там остановились.

— Так это были м-менты, или нет? — поинтересовался Серый.

— А хрен его знает, мы же слиняли раньше.

— Надо будет ему скорую вызвать, — неожиданно подала голос Женька.

— Чего это? — удивился Кулич.

— А че тебе, жалко, что ли? — спросила она. — Счас с вокзала позвоним, и все. Никто не узнает, кто звонил.

— Да звони, жалко, что ли, — отмахнулся Куцый. — Надо бы как-то эту зелень разбить. У таксистов, что ли, попробовать. Толька, ты пойдешь, у тебя хоть рожа не так разбита.

Отрабатывай теперь нам, сачок.

Так они вошли на привокзальную площадь.

— Значит, вы не убивали Александра Серова? — спросил Астафьев.

— Нет, — ответил Толька, и покосился на адвоката, сидевшего сбоку от него. Тот одобрительно кивнул головой.

— Хорошо, теперь такой вопрос. Что за труба была в руках у Вепрева? Какой длинны, толщины?

Толька поднял глаза, припоминая.

— Ну, длинная, такая вот, — он развел руки, показывая.

— Сантиметров семьдесят, — прикинул Юрий. — А толщина?

Толька оглянулся по сторонам, и указал на стояк отопления.

— Вот такая, точно.

— Это, кажется, три четверти дюйма? — напряг свои познания в столь далекой области знаний Юрий.

— Именно так, — подтвердил адвокат, — три четверти дюйма.

— А потом, когда вы подошли второй раз, вы ее видели?

Парень с недоумением пожал плечами.

— Не видел, не заметил. Я не обратил на это внимание.

В это время зазвенел телефон.

— Да, Астафьев.

— Юрий, чем занимаешься? — голос принадлежал подполковнику Попову.

— У меня сейчас допрос подозреваемого.

— Как закончишь, зайди ко мне.

— Да я, собственно, все, остались формальности.

— Тогда жду.

Через пять минут Астафьев входил в кабинет начальника.

— Присаживайся. Ну, что там с делом Серова? — спросил подполковник.

— Они сознаются только в попытке грабежа, и не более. Версии у всех очень похожие, но против них все улики. И портмоне, и отпечатки пальцев Вепрева на кредитках, что они бросили в районе рынка. Так что, осталось выяснить некоторые детали.

— Хорошо, молодцы, быстро вы сработали, — Попов помолчал, потом виновато развел руками. — Но, Юра, придется тебе это дело отдать в другие руки.

— Почему? — Астафьев был ошеломлен. — Там осталось совсем немного.

— Я все понимаю, но вернулся из отпуска наш хитроумный прокурор, Курдюмов, проверил текущие дела, и первым делом вставил перо в задницу Шилову, как раз по поводу того, что дело Серова ведет не прокуратура, а следственный отдел. Так что, готовься передавать это дело им.

— Это же все допросы, все очные ставки, все заново? Сколько время уйдет? Что там, Игорь, не мог прикрыть меня? Официально то он ведет дело.

— Да, но провести такого старого лиса, как Курдюмов, очень сложно. Кто-то ему стуканул, тот расколол Шилова, и все! Сливай воду!

— Это же еще неделя лишней работы, так получается?

— Да, но что делать?

— Попов как-то странно взглянул на следователя, и сказал.

— А знаешь, кому отдают это дело?

— Откуда же мне знать?

— Ольге Василевской, нашему новому следователю по особо важным делам.

— Василевская? — Юрий начал припоминать. — Редкая фамилия. Это не дочь…

— Дочь, — Попов кивнул головой.

— А-а! Понятно.

Леонид Васильевич Василевский был областным прокурором, и передача такого, почти законченного дела в руки его дочери теперь получала несколько двусмысленный оттенок.

— Понятно, — Юрий не мог скрыть своего разочарования.

— Спрячь свое «понятно» в карман, и иди, готовь документы на передачу дела.