Фридрих Незнанский - Ночной снайпер Страница 19

— Кого? — не понял народный избранник.

— Отелло, Петр Авдеевич! Трагедия Шекспира. Слыхали про такого? Вечная тема. Еще один мужик, который не вынес тяжесть рогов на своем лбу… Смотрите на нее, как на кобылицу, которую не каждому дано объездить. Или как на бездушную секс-машину, которую можно перепродать другому в качестве подержанной, что ближе к истине. Особого удовольствия, скажу вам прямо, я не испытал… И если она вас сейчас отталкивает, то лишь потому, что по наитию чувствует вашу некоторую слабость и неуверенность. Обратитесь к трудам Фрейда, наконец, если не верите. Кто такой Фрейд, вам надо объяснять?

— Спасибо за откровенность, — криво улыбнулся Петр Авдеевич. — Можно сказать, я ваш должник.

— Ну что вы! — махнул рукой Николай Григорьевич. — Это входит в нашу профессию. На самом деле, сексуальная безопасность — составная часть общей безопасности нашей клиентуры. С некоторых пор я их стараюсь не разделять. Вас что-то не устраивает или удивляет?

— Да как вам сказать?..

— Вы не поверите, у нас тут был один прокол… Ладно, это наш секрет, но вам можно рассказать. У нас был контракт на охрану одного маменькиного сынка, на которого покушались, чтобы отомстить его папашке, известному кавказскому авторитету. Что-то там давнее, вроде кровной мести. Так вот мы однажды сопровождали его к одной девке, в которую он был влюблен со школы… Сам толстый, раскормленный, плаксивый. Ей хорошо заплатили и дали понять, как она должна себя вести. А эта сука взбрыкнула и посмеялась над его неумелостью. И он повесился, прямо на люстре в ее спальне, когда она ушла в ванну. Люстра оборвалась и упала на него сверху, проломив ему голову. Что я мог сказать его отцу? В контракте не было сказано, что мы должны со свечкой торчать возле кровати, где объект охраны занимается сексом… Отец это понял, а девку, кстати, мы тут же взяли к себе. Ценный, как оказалось, кадр. Ибо она стала соображать. Кстати, ее зовут Оля…

— Та самая? — поразился Петр Авдеевич.

— Надеюсь, с вами она хорошо себя вела, не позволяла себе неуместных замечаний в ваш адрес?

— Да нет вроде… — пробормотал Петр Авдеевич, с лица которого не сходило растерянное недоумение. — Вроде все было нормально.

— Именно так. С тех пор она не позволяет себе язвить в адрес клиентов и старается только им помогать и утешать, если у них не получается… А вот с Тамарой придется еще поработать, поскольку она кажется нам весьма перспективной. И как только она будет подготовлена, милости просим в ее кроватку. Это я вам гарантирую.

— Мне пора в прокуратуру, — сказал Петр Авдеевич, посмотрев на часы. — И так опаздываю.

— Пожалуй… — кивнул Николай Григорьевич. — Но у меня к вам есть еще одно предложение. Давайте будем последовательными. Общественность сегодня заинтригована всем, что происходит в финансовой сфере. Вопрос уже не в том, почему в России воруют, а кто, как и сколько. И потому у нас к вам деловое предложение.

Он достал из ящика стола пластиковую папку, в которой лежали несколько отпечатанных листков бумаги.

— Это что? — сощурился Петр Авдеевич, протянув руку.

— Это ваша завтрашняя речь в парламенте. Здесь ее основные тезисы… Берите, не бойтесь, это, конечно, бомба, но вам опасаться нечего. Ознакомитесь в дороге. А вечером после вашей встречи в прокуратуре мы встретимся и обговорим с вами подробности…

— Вы уверены, что это обязательно? — негромко спросил Петр Авдеевич.

— Не теряйте времени, — сказал Николай Григорьевич, поморщившись. — Вы знаете нашу дачу в Никольском?

— Это, кажется, по Горьковскому шоссе за Балашихой? — спросил депутат.

— Да, поворот направо. Там стоит памятник Ленину, и он указывает рукой, куда следует повернуть… — кивнул Николай Григорьевич. — А разве вы у нас там не бывали?

— Пока нет, — вздохнул Петр Авдеевич. — Не привелось.

— Тогда запишите адрес, — сказал Николай Григорьевич.

10

Когда Кольчугин уехал, Николай Григорьевич, подумав, набрал номер на сотовом.

— Да-а… — услышал он ленивый голос жующего человека.

— Свирид, это я… Кончай жевать. У тебя есть что-нибудь на адвоката Богуславского? Он с братом держит адвокатскую контору.

— Сейчас посмотрю… — просипело в трубке. — Богуславский… — В трубке по-прежнему было слышно жевание и легкое пощелкивание компьютерной клавиатуры. — Адвокаты есть разные, все больше известные, а вот братья Богуславские… Они есть, но ничего на них нет. Явно не те фигуры, чтобы забивать ими файлы. На черта он тебе сдался?

— Значит, надо… Нашел, нет?

— Сейчас… не торопи, — недовольно сказал Свирид. — Ты хоть в курсе, что сейчас творится на бирже?

— Что, никак уже сбрасывают голубые фишки? — спросил Николай Григорьевич.

— Пока нет, не дело идет к тому. Знаешь, что-то такое там клубится, все перешептываются, переглядываются, все втихую и втемную. И ждут. И смотрят, кто начнет сбрасывать первым.

— Но ты меня сразу предупредишь, верно? — спросил Николай Григорьевич.

— Коля, обижаешь… — хмыкнул Свирид. — Кстати, что твой депутат? Он получил свою речь?

— Да, спасибо, только что передал. Я успел перелистать. Похоже на бомбу. Надо бы добавить его речи выразительности, как ты считаешь?

— На что намекаешь? — насторожился Свирид.

— Шум нужен, треск… Фейерверк. Ну, ты знаешь, как разогревают публику перед выступлением звезды эстрады.

— Это мы обеспечим… — сказал Свирид. — Пиротехников я тебе найду. Кстати, если нужно, эта речь завтра же будет в нужных газетах — до того, как Кольчугин появится на трибуне.

— Перебор, — не согласился Николай Григорьевич. — Вот это как раз то, что не нужно. Все сразу поймут, откуда что взялось. Понимаешь, слив конфиденциальной информации общественности уже приелся. Поэтому желателен именно фейерверк, завтра же, подробности обговорим вечером. Я еще не готов к окончательному решению.

— Понял. Но это ты неплохо придумал. Только до или все-таки после его выступления? — усомнился Свирид. — Ну как если бы ему отомстили?

— лучше до, — сказал Николай Григорьевич. — Чтобы привлечь повышенное внимание общественности к его выступлению… Короче, ты обещал хороших пиротехников? Только чтобы они были готовы уже сегодня.

— Найдем… — заверил Свирид. — Теперь о твоем Богуславском. Он подождет или тоже срочно?

— Срочно, Свирид, ты меня знаешь… Сейчас все только срочно!

— Тогда звони нашему «сливному бачку»! — сказал Свирид. — И прямо сейчас. Это верняк. У него там на файлах кого только нет. И Богуславский есть наверняка. А о пиротехниках я перезвоню минут через десять.

Николай Григорьевич прошелся по своей электронной телефонной книжке. Итак, «сливной бачок», он же юный и пронырливый корреспондент одного бульварного издания, известного публикациями всевозможных скандальных расшифровок телефонных и пейджинговых переговоров известных людей из мира политической тусовки и шоу-бизнеса… Издатели вынуждены были его турнуть, когда им захотелось сделать свою газетенку солидным изданием, его почти забыли, но он не унывает. Живет на широкую ногу тем, что сбывает за хорошие бабки накопленную информацию. И о нем говорят, будто он действительно знает все. И про всех. А что не знает, то и не обязательно знать. Но в последнее время своей информацией он просто так ни с кем не делится. А зачастую меняет на равноценную. Иногда сдает за так, если хорошо припугнуть.

— Да? — послышался ленивый, размягченный голос «сливного бачка».

— Это Яков Михайлович Янковский? — строго спросил Николай Григорьевич, уже представляя, как абонент, сощурясь, разглядывает табло определителя номера, припоминая, кому и сколько задолжал — в деньгах или в информации. Есть ему чего опасаться, есть…

— А кто его спрашивает? — послышался после некоторого замешательства и шушуканья девичий голос.

— Он знает, — спокойно сказал Николай Григорьевич. — И кто, и о чем… И пусть не придуривается, не шепчет тебе на ушко, будто его сейчас нет и не будет.

— Да, я слушаю… — виновато заговорил, почти заблеял Яков Михайлович, он же «сливной бачок». — Это вы, Николай Григорьевич?

— Он самый. Хотел напомнить, что за тобой должок. Небольшой, но отдавать-то пора.

— Да, но мы до сих пор не договорились, в какой валюте, — горячо заговорил бывший корреспондент ведущего столичного издания, гроза известных политиков, олигархов и прочих «виповых» любителей пошалить на стороне от глаз широкой общественности. — Я еще не совсем готов, если речь идет о деньгах…

Врет, подумал Николай Григорьевич. Но так убежденно… Позавидуешь!

— Однако на строительство дома на Успенском шоссе у тебя бабки есть. Правда, в последнее время образовалась напряженка. А если я передам в твою любимую «Неангажированную» сведения о его стоимости?