Жорж Сименон - Мегрэ в «Пикреттс» Страница 2

— У нас редко бывают женщины, а чтобы графиня!.. Нет, никогда не слышала.

— Ты не пыталась увидеть лица мужчин?

— Не решилась. Я струсила.

— Почему?

— Вдруг они поймут, что я подслушала.

— Как они называли друг друга?

— Не обратила внимания. Один из них, по-моему, Оскар. Но не уверена. Я много выпила, и у меня разболелась голова. Хотелось спать. Если бы знала, что вы мне не поверите, не пришла бы.

— Сядь.

— Мне нельзя уйти?

— Не сейчас.

Он указал ей на скамейку у стены под официальными объявлениями и снова стал задавать вопросы.

— Имя?

— Арлетта.

— Настоящее имя. У тебя есть удостоверение личности?

Она достала из сумочки документ, протянула ему. Он прочел: «Жанна Мари Марсель Леле, 24 года, уроженка Мулена, балерина, Париж, ул. Нотр-Дам-де-Лоретт, 42—6».

— Почему ты назвалась Арлеттой?

— Это мой сценический псевдоним.

— Ты играла в театре?

— Не в настоящем.

Он пожал плечами, записал данные, вернул удостоверение.

— Сядь.

Тихонько попросив коллегу понаблюдать за женщиной, бригадир прошел в соседнюю комнату и позвонил в дежурную службу полиции.

— Ты, Луи? Это Симон из квартала Ларошфуко. Сегодня ночью случайно не было убийства графини?

— Почему именно графини?

— Не знаю. Может, нас разыгрывают. С виду малышка немного тронутая. Во всяком случае, пьяна в стельку. Она слышала краем уха, как сговаривались убить графиню, у которой якобы есть драгоценности.

— На табло ничего нет.

— Если случится что-нибудь в этом роде, сообщи.

Они поболтали о том о сем. Когда Симон вернулся в дежурку, Арлетта спала, словно в вокзальном зале ожидания. Поза была столь характерной, что глаза невольно начинали искать чемодан у ее ног.

В семь, когда на смену бригадиру Симону пришел Жакар, она все еще спала. Симон ввел сменщика в курс дела; уже уходя, он заметил, что женщина просыпается, но решил не задерживаться.

Арлетта удивленно посмотрела на черноусого Жакара, с беспокойством взглянула на часы и вскочила.

— Мне пора, — объявила она.

— Не спеши, малышка.

— Чего вы хотите?

— Может, проспавшись, ты вспомнишь больше, чем ночью?

Вид у нее был недовольный, кожа блестела, особенно вокруг выщипанных бровей.

— Мне нечего добавить. Я хочу домой.

— Расскажи-ка об Оскаре.

— Каком Оскаре?

На столе у Жакара лежал протокол, составленный Симоном, пока она спала.

— Который замышлял убить графиню.

— Я не говорила, что его зовут Оскаром.

— Как же тогда его зовут?

— Не знаю. Я не помню, что рассказывала, — была пьяна.

— Значит, ты все выдумала?

— Я говорила не так. Слышала, как двое мужчин разговаривают за перегородкой, но разобрала только обрывки фраз. Может, и ошиблась.

— Зачем же ты пришла сюда?

— Повторяю, была пьяна. А под мухой все видишь иначе, многое драматизируешь.

— Следовательно, о графине не было и речи?

— Нет, что-то было.

— А о драгоценностях?

— О драгоценностях говорили.

— И о том, чтобы прикончить графиню?

— Мне так показалось. Я уже набралась к тому времени.

— С кем ты пила?

— Со всеми подряд.

— В том числе и с Альбером?

— Да. Его я тоже не знаю. Я знаю людей только в лицо.

— Как и Оскара?

— Что вы прицепились к Оскару?

— Ты могла бы его узнать?

— Я видела его лишь со спины.

— Можно узнать и по спине.

— Не уверена, хотя…

И вдруг, пораженная мыслью, спросила:

— Кого-нибудь убили?

Он не отвечал, и она занервничала. У нее, должно быть, раскалывалась голова. Синева глаз казалась выцветшей, а размазавшаяся губная помада делала рот огромным.

— Мне можно уйти?

— Не сейчас.

— Я ни в чем не виновата.

В помещении было теперь несколько полицейских. Переговариваясь, они занимались своими делами. Жакар позвонил в дежурную службу — об убийстве графини никаких сообщений не поступало, потом, для страховки, — на набережную Орфевр.

Люка, который только что заступил и еще не совсем проснулся, на всякий случай ответил:

— Отправьте ее сюда.

Больше он об этом не думал. Пришел Мегрэ. Не снимая пальто и шляпы, просмотрел ночную сводку.

Лил дождь. Ничего хорошего день не предвещал, и многие были утром не в духе.

В девять с минутами полицейский из IX округа доставил Арлетту на набережную Орфевр. Новичок, он еще плохо знал расположение помещений, поэтому, сопровождаемый женщиной, стучал во все двери подряд.

Так они добрались до инспекторской, где молодой Лапуэнт, сидя на краю стола, курил сигарету.

— Будьте добры, где найти бригадира Люка?

Он не заметил, как Лапуэнт и Арлетта переглянулись, и, когда ему указали на соседний кабинет, закрыл дверь.

— Садитесь, — предложил Люка танцовщице.

Мегрэ — обычно перед докладом он обходил кабинеты — оказался как раз здесь; стоя у камина, он набивал трубку.

— Эта особа, — объяснил Люка, — утверждает, что двое мужчин сговаривались убить какую-то графиню.

Совсем не та, что несколько секунд назад, протрезвев и внезапно став агрессивной, женщина запротестовала:

— Ничего я не говорила.

— Вы показали, как двое мужчин…

— Я была пьяна.

— И все выдумали?

— Да.

— Зачем?

— Не знаю. Я набралась, домой возвращаться не хотелось, вот и зашла в комиссариат, просто так.

Мегрэ, продолжая просматривать бумаги, взглянул на нее с любопытством.

— Значит, ни о какой графине не было и речи?

— Нет.

— Ни словечка?

— Возможно, я что-то и слышала о графине. Сами знаете, как бывает: схватишь на лету слово, и оно застрянет в голове.

— Сегодня ночью?

— Наверно.

— И на этом построена вся ваша история?

— А вы, когда выпьете, всегда помните что говорите?

Мегрэ улыбнулся. Люка смутился.

— Вы понимаете, что это правонарушение?

— Что?

— Ложные показания. Вас могут привлечь к ответственности за…

— Наплевать. Об одном прошу — отпустите меня. Спать охота.

— Вы живете одна?

— Черт возьми!

Мегрэ опять улыбнулся.

— А Альбера, с которым распили бутылку шампанского, — он еще держал вас за руку — тоже не помните?

— Ничего я не помню. Может, вам портрет нарисовать? В «Пикреттс» все подтвердят, что я была пьяна.

— С каких пор?

— Со вчерашнего вечера, если вам интересно.

— С кем пили?

— Одна.

— Где?

— Везде понемногу. В барах. Вы что, не жили один?

Упрек, брошенный маленькому Люка, которому так хотелось выглядеть строгим, прозвучал насмешкой.

Дождь, монотонный холодный дождь под низким небом, зарядил надолго. Во всех кабинетах свет, везде на полу мокрые следы.

Люка расследовал кражу со взломом на складе на набережной Жавель и торопился уйти. Он посмотрел на Мегрэ, словно спрашивая: «Как быть?»

Но тут прозвенел звонок на доклад, и Мегрэ в ответ только пожал плечами, что означало: «Это уж твое дело».

— У вас есть телефон? — задал вопрос бригадир.

— У привратницы.

— Вы живете в меблирашках?

— Нет, в собственной квартире.

— Одна?

— Я вам уже сказала.

— Если я вас отпущу, вы не боитесь повстречаться с Оскаром?

— Я хочу домой.

Держать ее до бесконечности было нельзя: она уже дала показания в комиссариате квартала.

— Позвоните, если он объявится снова, — попросил, вставая, Люка. — Надеюсь, вы не собираетесь уезжать из города?

— Нет. С какой стати?

Выпустив ее, он смотрел, как она шла по длинному коридору, потом чуть задержалась на площадке. Мужчины оборачивались ей вслед, чувствуя, что она из другого мира, из мира ночи, чужая в резком свете зимнего дня.

У себя в кабинете Люка ощутил оставшийся после нее запах — запах женщины, постели. Он позвонил в дежурную службу полиции.

— Ничего насчет графини?

— Ничего.

Открыв дверь инспекторской, Люка позвал, не глядя:

— Лапуэнт.

 Кто-то ответил:

— Он только что вышел.

— Не сказал куда?

— Обещал сейчас вернуться.

— Передай ему, что он мне нужен. Не по поводу Арлетты, не по поводу графини, а чтобы ехать со мной на набережную Жавель.

Лапуэнт вернулся через четверть часа. Надев пальто и шляпы, мужчины отправились к станции метро «Шатле».

После ежедневного доклада у шефа Мегрэ уселся за стол, заваленный бумагами, и раскурил трубку, дав себе слово все утро не сходить с места.

Арлетта ушла из уголовной полиции примерно в половине десятого. Села она на метро или в автобус, чтобы добраться до улицы Нотр-Дам-де-Лоретт, это уже никого не интересовало.

А может, зашла в бар съесть рогалик и выпить чашечку кофе со сливками.