Николай Леонов - Личное дело сыщика Страница 2

Переезд в Москву десять лет назад в корне изменил их жизнь. Некогда спокойная и скромная, Анна пошла в престижную школу, где больше всего ценилось не сколько ты знаешь, а в чем ты ходишь.

У родителей не стало хватать времени на дочь. Папа с каждым годом поднимался все выше и выше, оттесняя конкурентов. Жизнь вроде налаживалась, а между тем дочка оказалась брошенной, потому как маму стало больше интересовать, какую вещь где купить и куда поставить.

Школу они одолели еле-еле, а уж в институт торговли поступили благодаря папиному чину.

Так и жили: папа крутился в высших сферах, мама тратила, а дочка была сама по себе.

Спустя месяц Вербицкий вспомнил о дочери.

– Что-то давно не звонит, – пожаловался он супруге.

– Как давно? – спросила Лена, прекращая красить ногти на ногах.

– Да звонила она как-то пару раз, оставляла сообщения на автоответчике, мол, все у нее нормально. Но вот не появляется уж больше месяца.

– И ты молчишь! – набросилась она на него. – Я думала, она у тебя под контролем.

– Извини, дорогая, у меня под контролем большая часть всех внешнеторговых операций страны.

Спустя еще две недели, в течение которых от дочери не было ни слуху ни духу, Вербицкий позвонил напрямую старому приятелю – заместителю министра внутренних дел Бардину.

– Николай Ильич? Здравствуй, дорогой. Вербицкий беспокоит. Не найдешь для меня немного времени?

– Приветствую, Евгений Борисович. Что случилось?

– Слушай, давай не по телефону.

– Не возражаю. Я сегодня на работе до двенадцати ночи. Сейчас аврал, а вот к шести вечера рассосется. Приезжай, посидим.

Пообещав приехать в восемь, Вербицкий попрощался, лелея в сердце надежду, что он еще не поздно спохватился.

Как же он мог? Да как обычно: работа затянула. То совещания, то перелет, то опять совещания, то снова перелет. То немцы, то американцы, то китайцы, а на родную дочь времени не остается.

Бардин встретил своего друга теплым рукопожатием и усадил за заранее приготовленный столик с самоваром.

– Что-то ты невесел, Женя.

Чай у министра был отменный, и лимончик к нему обязателен, и печенье, и пряник.

Вербицкий на десяток лет был помоложе Николая Ильича и потому чувствовал, будто пришел жаловаться старшему брату.

– У меня от дочери полтора месяца никаких вестей.

Бардин удивленно посмотрел на собеседника.

– И ты только сейчас об этом говоришь?

Гостю пришлось объяснять, что дочка у него очень самостоятельная, что ей уже двадцать, что справиться он с ней не может.

Выслушав отцовские жалобы, чин посмотрел на огромные часы с позолоченным циферблатом и стрелками, висящие на стене. Вещь дорогая. Но время заместителя министра МВД несравненно дороже.

– Я сейчас позвоню. Еще, слава богу, не ночь, а ты пока чаек пей.

Вербицкий послушался совета и налил себе из самовара кипятка, взял стоящий на подносе чайничек, налил заварки. Непроизвольно получился очень крепкий напиток. Вот так всю жизнь: непроизвольно у нас получаются дети, а потом мы их непроизвольно выпускаем из-под собственной опеки.

– Это Бардин, – пробурчал в трубку чин, – Орлов, у тебя есть какой-нибудь сыскарь поприличнее?

Вербицкий сидел на диване и смотрел новости, когда в дверь позвонили.

На пороге стоял уверенный в себе мужчина. Вряд ли старше его и вряд ли младше. Он был одного роста с Вербицким, только взгляд немного посуровее будет. Интеллекта на лице вряд ли больше. Здесь Евгений Борисович себя переоценивал, но это простительно.

– Проходите, – пригласил хозяин.

– Спасибо, – поблагодарил Гуров, отмечая метраж коридора и высоту потолков.

– Вербицкий Евгений Борисович, – представился специалист по торговым делам и протянул руку.

Гуров ответил тем же, после чего получил первую «оплеуху»:

– Петр Николаевич отзывался о вас с хорошей стороны.

Упоминание о заместителе министра должно было подстегнуть полковника.

– Я не волшебник, но не надо размазывать кашу по тарелке, давайте перейдем сразу к делу, – раздраженно сказал Гуров, следуя за Вербицким.

Полковник не стал делать акцент на том, что замминистра о нем, может, и слышал, но вряд ли стал бы давать какие-нибудь рекомендации. Ладно, он сюда пришел не ловить на слове, а помочь. Просили. Настоятельно.

Вербицкий выключил телевизор и с легким вздохом предложил Гурову сесть в черное кожаное кресло, сам он опустился в точно такое же, стоящее напротив.

Гуров предпочел стул, не желая утопать в горе мякоти. Ему предстояло работать, а не расслабляться.

– У меня пропала дочь, – Вербицкий закрыл на мгновение глаза.

Он сказал это точно так же, как обычно маленькие дети сообщают своим мамам или бабушкам, что они обкакались. Интонация пораженческая и в то же время подчеркивающая неизбежность происшедшего.

В отличие от обделавшихся детей Вербицкий был отнюдь не беспомощен, но говорил точно так же. Оправдывался за то, чего не должен был допускать.

– Как ее зовут?

– Анна Евгеньевна Вербицкая.

– Сколько ей лет? – Гуров открыл блокнот.

– Двадцать.

– Когда вы видели ее в последний раз?

Услышав, что уже прошло более шести недель, Гуров сделал верный вывод:

– Она с вами не живет?

– Да.

– Какой адрес?

– Понимаете, – замялся Вербицкий, – она очень самостоятельный человек.

– Я бы позволил себе сказать: «слишком самостоятельный», – не стесняясь, сердито выдал Гуров.

Ему предстояло искать по всему миру девку или то, что от нее осталось, имея зазор в полтора месяца.

– Вы живете с матерью Анны?

– Ну разумеется. Просто сейчас жена в театре.

– А она что, не волнуется насчет дочери?

Вербицкий промолчал.

– Извините, я не могу быть тактичным. В таком деле важны все детали. У вас хорошие отношения с женой? Кстати, как ее имя?

– Лена. – Замминистра встал и, подойдя к бару, налил себе полстакана коньяку. – Вы будете?

– Нет, спасибо. Так как у вас с женой?

Сделав большой глоток, Вербицкий выдохнул и проморгался, разгоняя пробившуюся слезу.

– Последние полгода мы были в ссоре. Анна переживала. Мы помирились, когда узнали, что наша дочь не посещает занятия в институте. Когда я видел ее в последний раз, она бросила мне в сердцах, что я должен помириться с матерью. Я сделал все, что от меня зависит. Надеялся, что после этого смогу поговорить с ней и убедить вести нормальный образ жизни. Сейчас середина мая, скоро сессия. А она не изволит появляться. Поймите, я не хочу верить, что с ней что-то случилось. Давайте будем считать, что у девочки просто расстроились отношения с родителями.

Полковник не возражал:

– Ничего не имею против. Вы звонили в институт, узнавали? Не исключено, что она появлялась там.

– Знаете, у меня слишком высокий ранг. Я не могу вот так просто взять и приехать в институт торговли. Для того чтобы узнать, была она там или нет, надо разговаривать со студентами.

– Вы не пробовали послать туда своего референта?

Евгений Борисович заерзал, явно не зная, что сказать. Повисло тяжелое молчание.

– Хорошо, – кивнул Гуров, давая понять, что он догадался, какой редкий перед ним сидит засранец, – я поговорю сам. Вы знаете кого-нибудь из знакомых Анны? У нее есть друзья, подруги?

– Боюсь, здесь я ничем не смогу вам помочь. Все, что я могу сделать, так это дать вам машину и шофера, который будет при вас круглые сутки. Кроме того, вы получите сотовый телефон и сто тысяч рублей на мелкие расходы. К сожалению, я не владею какой-либо информацией. У меня просто нет времени на это.

– Вы можете назвать мне места, где она любит отдыхать?

Вербицкий развел руками, показывая тем самым, что не имеет ни малейшего представления, где Анна проводила свободное время, которого у нее, судя по всему, было в избытке.

Дверной замок хрустнул, и в квартиру вошли.

– Женя! Ты дома?

– Да, дорогая. У нас гость.

– Я вижу по ботинкам, – донеслось из коридора.

В комнату вошла женщина. Она сняла в коридоре туфли и теперь предстала перед мужчинами в великолепном вечернем платье нежно-персиковых тонов и домашних тапочках. Нелепое сочетание.

Аккуратно подстриженные пепельные волосы едва закрывали плечи. Голубые глаза сверкали под великолепными черными бровями. Жена Вербицкого была, без преувеличения, красавицей: фигурка, шея, плечики, выбивающаяся при ходьбе из разреза ножка.

Тратить на такую женщину весьма много – вполне прилично.

– Это полковник из Московского уголовного розыска. Он постарается помочь нам найти Анну.

Лев Иванович работал в Главном управлении МВД, но стоит ли заострять на этом внимание?

Гуров поднялся и представился, чуть наклонив голову, но делал он это не по-лакейски, с отточенным дерганьем, а так, по-простецки: назвался, кивнул, сел на прежнее место.

– Я надеюсь, что вы мне поможете, – выразил надежду Гуров. – Не сможете ли вы назвать мне знакомых Анны или места ее вероятного обитания?