Николай Леонов - Каталог киллерских услуг Страница 2

– Может быть, пивка? – деловито сказал он. – В честь такой встречи…

Пашка посмотрел на наручные часы.

– Можно, – не переставая улыбаться, сказал он. – Только я, пожалуй, не пиво, а кофе выпью. Чашечку. А вообще, неудачно получилось. Надо нам с тобой где-нибудь вечерком встретиться. У меня сейчас такая запарка… Я говорю, глупо вышло! Но ты не заметил, что чем старше становишься, тем глупее все выходит? Нет в жизни счастья…

Он засмеялся и увлек Давыдова в угол зала, где обнаружился свободный столик. И довольно ловко, мимоходом выхватил из толпы официантку, ласково, но категорически потребовав от нее кружку пива и чашку кофе.

Заказ появился через минуту. Пашка пригубил кофе, поморщился и в упор посмотрел на Давыдова.

– Ну что, Нобель? Что нос повесил? – спросил он с очередной старательной улыбкой. – Разочарован? Не думал, что я так изменился? Я бы и сам не подумал десять лет назад.

Пашка носил на факультете прозвище Ковбой. Давыдова прозвали Нобелем – авансом, за будущие заслуги. Кое-какие надежды он и в самом деле подавал. И десять лет назад он тоже представить себе не мог, что все так изменится.

– Да какой я теперь Нобель! – сказал он, как за спасательный круг хватаясь за кружку с пивом. – Все в прошлом. Я теперь бизнесмен, Паша. – Он кривовато усмехнулся. – И, кажется, не слишком удачливый. Не поверишь, иной раз так противно становится, что впору пулю в лоб пустить…

Совсем не об этом Давыдов собирался говорить со старым другом, но по-настоящему выговориться до сих пор было некому, и он повел себя как тот вшивый из пословицы.

– Пулю? – поднял брови Паша и посмотрел на Давыдова с веселым изумлением. – Эка тебя понесло! Не узнаю! Что, совсем допекли?

– Совсем! – вздохнул Давыдов. – За глотку берут, Паша!.. Ну, это ладно, не о том я заговорил, извини! Ты-то как? Чем занимаешься?

– Ну, это длинная история, – серьезно сказал Паша. – Но у меня все в порядке. А вот с тобой разбираться нужно. Знаешь, что мы сделаем? Давай-ка мне свои координаты, и я, как только выберу время, сразу тебе позвоню. И посидим, как полагается. Ну что, катит такое предложение?

Он снова пригубил кофе и поверх чашки испытующе посмотрел Давыдову в глаза. Тому стало как-то не по себе. Но он закивал, полез в карман, достал из бумажника визитную карточку и протянул ее Паше. В этот момент в кармане у того забулькал мобильник, и Паша сунул карточку в карман, даже не взглянув на нее. Он кивнул Давыдову и быстро поднес телефон к уху. Разговор занял секунд пять, не больше.

– Понял, – сказал он. – Выхожу.

Поднимаясь, он сунул трубку в карман и положил руку на плечо Давыдова.

– Извини! Дела, будь они неладны. Если не очень напрягает – расплатись, а? Потом сочтемся.

По правде говоря, Давыдов заплатил бы сейчас куда большую сумму, лишь бы этой встречи не состоялось и чтобы он вообще не выскакивал несколько минут назад из машины и даже не вспоминал ни о каком Пашке Ковбое, чтобы его с жесткими чертами лицо раз и навсегда затерялось в пестрой московской толпе. Ничего хорошего не принесла ему эта встреча. Лишнее подтверждение пословицы о том, что в одну и ту же реку не войти дважды.

Поэтому Давыдов с облегчением взял на себя проблемы с оплатой этого копеечного счета. Ему хотелось протянуть время, дать Пашке уйти подальше, чтобы уже никаким чудом они не встретились никогда и нигде. Он подозвал официантку, заказал еще двести граммов водки, выпил и долго сидел, бездумно разглядывая людской муравейник за окном.

Когда Давыдов вышел из кафе, Ковбоя, разумеется, уже и след простыл. Слегка пьяный и крайне недовольный собой, Давыдов зашагал по тротуару, торопясь найти тот двор, куда Савелий поставил машину. Он помнил, что тот обещал ждать его на въезде, но тем не менее Савелия нигде видно не было.

«Черт бы тебя подрал, Савелий! – в сердцах выругался про себя Давыдов. – Теперь я еще и тебя должен искать, как проклятую ушедшую молодость! Ну, погоди!»

Давыдову быстро надоело шарахаться в равнодушной уличной толпе, и тут он, к счастью, вспомнил про телефон. В раздражении набрал номер.

Савелий ответил не сразу и ответил как-то странно. Давыдов не помнил, чтобы жизнерадостный деловой Савелий разговаривал когда-нибудь таким плаксивым растерянным тоном. Но тому были веские причины, и Давыдов после некоторой заминки наконец уяснил, в чем дело.

– Так это, Алексей Петрович! Задержали тут меня! Милиция, кто же еще? – пожаловался Савелий, явно разговаривая не только с Давыдовым, но и с кем-то еще, для Давыдова невидимым. – Так это… какая разница – свидетель или не свидетель? Мне шефа везти надо… Как успеется? Алексей Петрович, ну, вот что хотите делайте! Говорят, успеется! Ей-богу, я тут ни при чем!

– Да можешь ты объяснить, в чем дело?! – взорвался Давыдов. – Что случилось? В столб въехал, что ли?

– Да лучше бы в столб, Алексей Петрович! – запричитал Савелий. – Тут такое случилось… Главное, на моих глазах! А я только на секунду с улицы вернулся – боялся, как бы тачку не задели. Тут мусоровоз…

– Ты мне мозги не пудри! – окончательно вспылил Давыдов. – Мусоровоз какой-то!.. Я сейчас тебя найду, и ты мне расскажешь, что у тебя там случилось! Где ты, черт тебя дери?!

– Да я же говорю, мусоровоз! – в отчаянии повторил Савелий. – Он всю поляну тут перегородил. Вы его сразу увидите…

Давыдов поднял голову и действительно увидел здоровенный мусоровоз. Вернее, его корму, которая выглядывала из-за угла дома. Кстати, как раз возле этого дома происходила суета, которой Давыдов не заметил только потому, что был полностью погружен в свои переживания. Белая машина с синей полосой перегораживала проезд, и мигалка на ее крыше тревожно пульсировала. Мрачные милиционеры в форме бесцеремонно разгоняли зевак. Но главное явно происходило в глубине двора – там, куда незадачливый Савелий поставил машину.

Давыдов сунул мобильник в карман и почти бегом пустился на поиски Савелия. Он вдруг вспомнил, что не позже часа намеревался появиться в офисе – юрист обещал подготовить кое-какие документы, которые срочно нужно переправить в суд. До часа оставалось не более тридцати минут.

У въезда во двор Давыдова остановил молодой сердитый милиционер с портативной рацией в руке, проверил документы.

– Сюда пока нельзя, гражданин! – сухо сказал он, возвращая Давыдову паспорт. – Проводятся оперативно-следственные мероприятия. Видите, оцепление? Придется подождать.

Давыдов сбивчиво попытался объяснить, что во дворе у него машина и водитель и что ему срочно нужно ехать по делам бизнеса.

– Бизнес у них! Деловые все стали до упора! – сказал второй милиционер первому, неслышно выходя из-за угла и неприветливо разглядывая Давыдова. – Маркитанят-маркитанят, пока на пулю не нарвутся…

– При чем тут пуля? – раздраженно спросил Давыдов. – И вообще не понимаю вашего тона…

– При чем пуля! А при том, что один деловой уже словил девять граммов, – сварливо пояснил милиционер. – Лежит вон, тепленький! Теперь все его дела – лежать… Постойте, у вас там автомобиль, говорите?

– И водитель.

– Тем более! Знаешь, Викулов, доложи-ка насчет него – может, оперативники захотят с ним побеседовать?

– Нет проблем! – пожал плечами милиционер с рацией.

И уже через минуту Давыдова провели во двор. За мусоровозом обнаружился черный «Фольксваген», почти упершийся грузовику в бампер. Дверцы легковушки были распахнуты, и возле нее суетился фотограф с аппаратурой. Давыдову показалось, что он заметил неподвижную фигуру, будто уснувшую на руле, но его вполне могло подвести разыгравшееся воображение. «Тот самый, что словил девять граммов? – с неприязненным чувством подумал Давыдов. – Плохой день сегодня. Все будто рушится под ногами. Но где же Савелий, черт его дери?!»

Его водитель стоял в окружении милиционеров и сильно был похож на арестованного – такое разочарование было написано у него на физиономии. Заметив Давыдова, он тут же шагнул к нему и развел руками.

– Ну как хотите, Алексей Петрович, а я тут ни при чем! – воскликнул он, будто Давыдов и в самом деле собирался предъявлять ему обвинения.

– Ладно, мы можем ехать? – недовольно спросил Давыдов.

На него надвинулся высокий широкоплечий человек с седыми висками, в хорошем и, пожалуй, излишне строгом костюме, и произнес вежливо, однако не терпящим возражений тоном:

– Старший оперуполномоченный полковник Гуров, к вашим услугам. Прошу прощения, но вашего водителя нам придется забрать с собой. Думаю, ненадолго. Он свидетель преступления, можно сказать, единственный, кто успел хоть как-то рассмотреть убийцу, и мы надеемся, что с его помощью удастся составить словесный портрет. Надеюсь, водить машину умеете?

Давыдов выпалил в сердцах, не успев хорошенько подумать:

– Водить я, слава богу, не разучился еще, а вот то, что Савелий талантом художника обладает – это для меня новость. Мне-то до сих пор представлялось, что он даже столб фонарный нарисовать не сумеет…