Максим Есаулов - Мгновения капитана Громова Страница 2

— Санкция на арест имеется, — прогудел Николай.

— Понял я, понял, — кивнул Артур. — В общем, земля твоя, так что помоги коллегам. У начальника ОУР района вопрос на контроле.

— Санкция на арест имеется, — снова протянул розыскник.

Вышегородский вздохнул и снова кивнул.

— Короче, бери Кротова с машиной, и туда. Адрес Николай знает.

Громов вытер со лба предательски выступившую испарину.

— Кого еще можно взять?

Вышегородский раздраженно дернул подбородком.

— Ты что? Первый день работаешь? Вдвоем справитесь. У всех материалов до дуры. И пусть Кротов из машины не выходит! В сто двадцать восьмом во время обыска радиостанцию с машины поперли, так до сих пор отписываются.

На выходе из отдела Громова окликнул дежурный Костя Новоселец.

— Привет! Ты куда?

— На задержание.

— А этот? С тобой? — Костя понизил голос и кивнул на орошника.

— Ну?

— Ты, смотри, аккуратней. Не знаешь, что ли? Это Щукин. Он шиз. Раньше даже на учете состоял. Я его еще с участковых помню.

Громов печально кивнул и направился к выходу.

Водитель Слава Кротов сделал такое лицо, словно хлебнул уксуса. Большинство милицейских водил ведут себя так, словно своей работой делают остальным одолжение, а зарплату им платят за то, чтобы они спали днем перед ночной халтурой. Громов прикидывал, где по пути имеются ларьки с желанными бутылками светлой жидкости, когда из дверей отдела выскочил Вышегородский.

— Вы еще не уехали? Я с вами. Мне в главк надо.

Громов сплюнул и полез на заднее сиденье.

Хорошо, что ехать было недалеко. Его укачало почти сразу. Вывалившись из машины, он с трудом продышался. От холодного воздуха стало немного легче.

— Если задержите — позвони в дежурку. Они пришлют машину.

Ветер крутил по тротуару желтые лоскутки листьев.

Громов огляделся. Нужный дом стоял почти напротив здания РУБОПа, впритирку к пожарной части. Он обернулся к Щукину.

— Подожди минутку.

В магазине было тепло. Жужжал обогреватель.

— Бутылку «Петровского», пожалуйста.

— Нету.

— Тогда «Адмиралтейского».

— Пива вообще нет.

— Как? — Громов с надеждой оглядел прилавок.

— Так. Не завезли.

— Некрасивая, косоглазая блондинка за прилавком явно ему сочувствовала.

— Возьмите «Колу». Она холодная.

Громов представил себе сладкий приторный вкус лимонада и испуганно помотал головой.

— Спасибо. Не надо.

Щукин стоял на том же месте и в той же позе.

— Пошли.

Двор был небольшим и очень солнечным. Казалось, что холодное осеннее солнце висит прямо над этим питерским «колодцем». Посередине примостился белый «опель-кадет». Они подошли к парадной.

— Какая квартира?

— Девять.

Громов нашел ее на четвертом этаже.

— Расскажи хоть, кого и за что ищем?

Щукин достал бумажку.

— Котов Сергей Николаевич, тысяча девятьсот семьдесят третьего.

— А за что?

— Разбой с убийством двух инкассаторов.

— Чего? — Громов хорошо помнил сообщения в новостях об ограблении машины Сбербанка в Калининграде. — Ты шефам доложил?

— Нет. Я пытался, а мне сказали: получил бумаги — исполняй.

Громов прислонился к стене и ожесточенно потер виски.

— Психдом какой-то.

— Что-что? — забеспокоился Щукин.

— Ничего.

Перед глазами Громова мелькали картинки расстрелянного броневика. Голова почти прояснилась, хотя тупая боль и сверлила темечко. Пьянящий азарт вытеснял похмелье получше пива. Он понимал, что если поднять шум, то немедленно понаедет куча главковских оперов, начальников, спецназовцев, и он, Юрий Громов, снова будет смотреть на все это со стороны, в лучшем случае гоняя зевак в оцеплении.

— Как ты собирался его задерживать?

Щукин переступил с ноги на ногу.

— Позвонить и сказать, что телеграмма.

— Сильно. Всегда так действуешь?

— Да.

— Открывали?

— Один раз.

— Задержал?

— Нет. Квартиру перепутал.

— Понятно. — Громову очень хотелось курить, но он боялся, что будет хуже. — Что мы знаем? Его приметы? Кто в хате? Сколько комнат?

Щукин покачал головой.

— Опять понятно. — Громов посмотрел на машину. — Жди здесь.

Парадная была чистой и ухоженной. Блестели свежепокрашенные стены. Свербил ноздри едкий запах ацетона. Дверь он выбрал самую простецкую на всем первом этаже. Звонок неприятным комариным зудом резанул дневное затишье. Внутри добрых пять минут шаркали, шуршали и кряхтели, затем сварливый старушечий голос осведомился:

— Кого надо?

— Бабуля! — Громов старался говорить громко, но и не орать на всю лестницу. — Машина во дворе не знаете чья? Не проехать на грузовике. Убрать бы.

— А зачем тебе в наш двор на грузовике? — Он явно нарвался на старую чекистку.

— Мебель я привез, — импровизировать приходилось на ходу.

— Это в какую квартиру?

— Не знаю я. У экспедитора документы. Если не знаешь, чья тачка, так и скажи. Не морочь мне голову.

Он сделал вид, что собирается уходить. Бабуля поддалась.

— Как это я не знаю? — искренне возмутилась она такому предположению. — В девятую квартиру звони. Ренатки это, лахудры, машина.

— Спасибо.

Во дворе он несколько секунд блаженно вдыхал прозрачный холодный воздух. В идеале для осуществления плана необходимы были минимум трое. Двое на лестнице и один во дворе. Сейчас он был почти один. В лучшем случае их было полтора. Громов посмотрел на ковыряющего носком ботинка асфальт Щукина и подумал, что самое умное — вернуться на базу и разъяснить руководству реальную картину происходящего. В голове стучало. То ли с перепоя, то ли от возбуждения. Он подумал, что пока ездит в отдел и докладывает, преступник может уйти. Такая ситуация была вполне реальной, и Громов ухватился за эту мысль обеими руками. Уходить нельзя. Он возьмет его сам. Один. Вернее, почти один.

— Коля!

Щукин не реагировал, увлеченно вглядываясь в асфальт.

— Коля-я-я!!!

— А? Что?

Его речь и движения не ускорились ни на секунду.

— Встань в арке и следи, чтобы враги не напали на меня оттуда. В общем, страхуй, но без команды не вмешивайся. Понял?

— Да.

— Точно?

— Что я, дурак, что ли.

Громов едва не прыснул со смеху.

— Нет, конечно. Иди. Будет нужна помощь — я крикну.

Он помассировал виски и затылок, переложил пистолет в карман плаща, безуспешно попытался сплюнуть пересохшим, как Сахара, ртом и решительно подошел к «опелю». Щукин озабоченно глазел на него из подворотни. Сквозь занавески первого этажа цепко подглядывала чекистка.

«Надо было ее взять в союзники, — запоздало подумал Громов, присаживаясь возле водительской двери, — а то выскочит и все карты спутает».

Ручка дверцы была пластмассовой и очень хрупкой на вид. Он подергал ее изо всех сил. Ноль эффект. Пришлось навалиться плечом и, упираясь ногами в асфальт, качнуть машину. Сердце от напряжения колотилось как сумасшедшее. Пот заливал глаза. Наконец спасительным фальцетом завыла сигнализация. Громов нащупал рукоятку пистолета в кармане и, жадно ловя ртом воздух, замер на корточках. Красный солнечный блин насмешливо взирал на него с холодного голубого неба. Машина истерично завывала. Щукин высунул было из арки голову, но Громов махнул ему рукой, и он спрятался. На третьем этаже распахнулось окно, и из него по пояс высунулась грудастая курносая брюнетка в синем парчовом халате.

— Ты чего, придурок пархатый, без башни остаться хочешь? — вежливо осведомилась она. — Вали от машины!

Громов набрал в грудь воздуха.

— Пошла на хер, б… подзаборная! — заорал он, делая вид, что вскрывает дверцу машины. — Закройся, а то поднимусь и вдую тебе.

— Что?!! — Брюнетка захлебнулась от негодования. — Да ты… Да я… Да тебе сейчас…

Она скрылась внутри. Громов удовлетворенно хмыкнул. Наглость и грубость действовали безотказно. Какой уважающий себя мужчина вообще и реальный пацан в частности не выйдет проучить такого оборзевшего вора? Оставалось ждать. Пальцы елозили по рукоятке ствола. Он не отрывал слезящихся глаз от двери парадной. Время тянулось как старая жевательная резинка. Ветер шуршал опавшей листвой. С улицы доносилось жужжание автомобильных двигателей. За спиной шаркнула об асфальт подошва ботинка. Видимо, Щукин решил подойти поближе к месту будущих событий. Брюнетка снова появилась в окне.

— Что? Отпрыгался, шпана уличная? — победоносно усмехнулась она.

В последний момент Громов перехватил ее направленный ему за спину взгляд и обернулся. Приклад автомата скользнул по щеке, рассадив кожу на скуле. Плечистый малый в милицейском бушлате с сержантскими погонами раздосадованно хмыкнул и врезал тяжелым ботинком ему под ребра. Громов застонал и инстинктивно потянул руку из кармана.

— Вася! У него ствол!

Подбежал еще один милиционер и опустил ему на голову гибкую резиновую дубинку. Щелкнул выключатель света. Красный блин солнца начал стремительно тускнеть.