Эд Макбейн - Тот, который колеблется Страница 2

Он пожал плечами, улыбнулся и ответил:

– Думаю, что я справился бы с ними, мэм.

– Нечего стесняться здорового аппетита, – сказала миссис Дауэрти и положила ещё один ломтик хлеба в тостер. – Теперь, – продолжила она, вернувшись к столу, – рассказывайте, чем вы занимались у нас в городе.

– А, продавал товар, мэм.

– А какой товар?

– У нас мастерская, небольшая такая, изделия из дерева.

– У кого «у нас»?

– Да у меня с братом.

– А где это?

– В Кэри, слышали?

– Кажется, нет.

– Это маленький городок. Ближайший большой от него – Хадлстон, по-моему.

– А-а, Хадлстон знаю, – сказала миссис Дауэрти.

– Туда много лыжников приезжает. Вы не катаетесь на лыжах?

Миссис Дауэрти засмеялась.

– Что вы, какая из меня лыжница, – ответила она, отпила кофе, а потом, услышав, как сработал тостер, поставила чашечку и поспешила достать хлебцы. Вместе с ними она пододвинула ему сливочное масло и джем и снова села за стол. Пока он намазывал хлебцы маслом, она спросила его:

– А что вы производите в своей мастерской, мистер Брум?

– Всякие изделия из дерева.

– Мебель?

– Да нет, не совсем. Всякие стулья, столики – это мастерим, но крупную мебель – нет, этим не занимаемся. Делаем деревянную кухонную посуду и прочую утварь, больше по мелочам, всё такое. А брат ещё занимается и резьбой по дереву.

– Послушать вас, так это неплохо, – с живым интересом произнесла миссис Дауэрти. – И, стало быть, вы все это привозите на продажу сюда?

– Мы и там продаем тоже, – ответил он. – Но это не то, понимаете ли, маловато. Летом ещё неплохо, потому что приезжает много людей, которые ищут всякие старинные вещи, ну и некоторые проявляют интерес к нашим изделиям, да. А вот зимой – все больше лыжники, а они заглядывают к нам, разве что если идут дожди, тут уж не до лыж. Вот я и стараюсь приезжать в этот город, три-четыре раза в год, в основном в зимние месяцы. – Он сделал паузу. – Но в феврале я здесь впервые.

– Правда? – спросила она.

– Так оно и есть, мэм.

– Ну и как вам тут сейчас?

– Да как сказать? Холодновато, конечно, – ответил он и улыбнулся. Он совсем уже освоился здесь. Откусив хлебец, он сделал глоток кофе и спросил: – Скажите, а сколько сейчас времени, кстати?

– Начало девятого, – ответила она.

– Да, я переспал лишнего.

Потом подумал, спрашивать миссис Дауэрти, где тут ближайший полицейский участок, или не надо.

– А во сколько вы обычно встаете?

– Там, дома? В Кэри, вы имеете в виду?

– Да.

– Ну, моя мама встает и начинает заниматься кухней довольно рано, знаете ли. Отец всю жизнь работал на железной дороге, вставал всегда рано, вот и она привыкла подниматься спозаранку. Мне кажется, она в пять – в полшестого уже на ногах, уже копошится, и так – каждое утро. А у моего младшего брата сон некрепкий, и мы, понимаете, спим в одной комнате, у нас маленький домик, лачуга, можно сказать... Ну и, когда она начинает ходить по дому, а брат – ворочаться, то уже смело можно вставать, все равно больше не поспишь. Вот такие дела, – закончил он и засмеялся.

– У вас очень добрый, искренний смех, – произнесла миссис Дауэрти. – У большинства крупных мужчин такой смех.

– Правда?

– Это по моим наблюдениям, – ответила она.

Он подумал, что сейчас самое время спросить у неё насчет полицейского участка, но ему не хотелось расстраивать её таким вопросом, и он вместо этого взял чашечку и отпил кофе, облизал губы и приступил ко второму кусочку хлеба.

– Я хотел бы заплатить вам за вторые сутки, – сказал он. – Я заплатил вам за сутки вперед, за одни только.

– Хорошо, – ответила миссис Дауэрти. Он было полез в карман за деньгами, но она остановила его: – Да вы выпейте вперед кофе, мистер Брум. Никто же не гонится за вами с вашими деньгами.

– Благодарю вас, мэм, – с улыбкой промолвил он и откусил кусочек хлебца.

– А сколько вам лет, мистер Брум? – полюбопытствовала миссис Дауэрти. – Ничего, что я спрашиваю об этом?

– Конечно, ничего, мэм. Мне двадцать семь – в мае будет. Двенадцатого.

– Я примерно так себе и представляла. А вашему брату сколько?

– Брату двадцать два. – Он помолчал. – Завтра день Святого Валентина, вы знаете?

– Мне не от кого ждать пожеланий.

– Ну что вы, миссис Дауэрти, – возразил он. – Вот я, например, сейчас пойду и отправлю открытку матери, как только уйду отсюда.

– Это прекрасно, – сказал миссис Дауэрти. Потом она помолчала и, смущенно улыбнувшись, с грустью промолвила: – У нас не было детей.

– О, жаль, мэм, – в тон ей произнес он.

Она кивнула. Он допил кофе, потом взял кошелек и протянул ей пятидолларовую купюру.

– Сейчас я принесу вам сдачу, – сказала она.

Он стоял возле стола в ожидании, пока она сходит в комнату за сумочкой. Он решил не спрашивать её насчет полицейского участка, не хотел расстраивать её лишний раз. Она и без того расстроилась сейчас, упомянув о том, что у неё не было детей и что некому послать ей открытку с поздравлениями и пожеланиями, как это сделает сегодня он в отношении своей матери. Интересно, успеет ли вовремя дойти до мамы открытка? Он подумал и решил, что успеет. Если он сделает это первым делом и пошлет открытку перед тем, как пойти в полицию, то она поспеет вовремя. Он был уверен, что завтра утром мама уже получит открытку.

– Пожалуйста, мистер Брум, – промолвила она, вернувшись в кухню и передавая ему однодолларовую купюру. Он положил её в кошелек и стал надевать пальто. – Когда снова будете в городе, то, надеюсь, снова остановитесь у меня, – выразила свое пожелание миссис Дауэрти.

– О да, мэм, обязательно, – заверил он её.

– Вы прекрасный джентльмен, – произнесла она.

– Спасибо, мэм, – смущенно поблагодарил он её.

– В этом районе... – начала было она, но осеклась и мотнула головой.

– Я вернусь через некоторое время, уложу и заберу вещи, – сообщил он ей.

– Как вам будет угодно, – ответила она.

– Вы знаете, у меня тут ещё кое-какие дела.

– Как вам будет угодно, – повторила она, провожая его до двери.

Аптека находилась на углу Эйнсли-авеню и 11-ой улицы Северного округа. По левой стороне шла стойка, у которой можно было перекусить, все же остальное пространство было отдано лекарствам и всякой всячине. Здесь имелся развал книг в мягкой обложке, ярких, многоцветных, которые своими названиями и оформлением так и манили купить их. Далее лежали грелки. Чуть дальше и немного в стороне от груды расчесок и шприцев были рассыпаны поздравительные открытки. Он прошел мимо книг – ему в глаза бросилось название одной из них: «Как это делать в самолете» – и остановился у россыпи открыток. Там был большой выбор поздравлений с днем рождения – сыну, дочери, матери, отцу, брату, сестре, деду, бабке и прочим родственникам. Он быстро пробежал по ним глазами, скользнул взглядом по соболезнованиям, поздравлениям с годовщинами и рождением ребенка и, наконец, дошел до раздела, посвященного исключительно дню Святого Валентина. Из года в год появлялось все больше юмористических открыток. Честно говоря, он не улавливал юмора большинства из них. При внимательном рассмотрении он обнаружил, что эти открытки также рассортированы наподобие поздравлений с днем рождения. Здесь были поздравления возлюбленным, жене, мужу, матери, отцу – дальше он не смотрел, так как его интересовали поздравления матерям. Он посмотрел две-три открытки и остановился на одной. С внешней стороны она была украшена сердцем из лоскута сатина, от которого шли розовые ленточки, а по самому верху красивой золотой вязью было выведено: «Маме». Он раскрыл карточку и стал читать маленькое стихотворение. Иногда возьмешь красивую карточку, а слова не подходят. Тут надо быть внимательным.

Моя мама

Благодарю тебя за то,

Что мной живешь ты каждый миг.

Ты лучше всех, ты божество.

Прости, что беден мой язык.

Усталый, на исходе дня

Бреду домой. Кто в доме том

С улыбкой счастья ждет меня,

Согреет лаской и теплом? -

Моя мама.

Он прочел стихотворение ещё раз, потом в третий и остался доволен и его содержанием, и оформлением. Интересно, сколько же стоит эта карточка? Понравиться она ему понравилась, но не хотелось слишком много тратить на это дело. Он подошел к кассе. Там сидела темнокожая девушка и читала журнал.

– Скажите, сколько стоит эта открытка? – спросил он.

– Сейчас посмотрю, разрешите? – Она взяла у него открытку, перевернула её и взглянула на цену, нанесенную на обороте. – Семьдесят пять центов, – сообщила девушка. Увидев, с каким выражением лица он воспринял эту информацию, она улыбнулась и посоветовала ему: – Но там есть и подешевле, если хотите.

– Ладно, я эту возьму, – решил он.