Николай Леонов - Трудно украсть бога Страница 20

Он потратил полдня, разбираясь в них с помощью Марии Викторовны, которая с удовольствием принимала деятельное участие в «помощи родной милиции». Гуров подозревал, что это «приключение» станет главным событием в ее рабочих буднях еще на долгие месяцы.

Итак, удалось выяснить, что старик Круглов интересовался дореволюционным периодом, а точнее, сведениями о служащих департамента полиции за 1904 год. Гуров тут же предположил, что искал он того самого автора записок в тетрадях – помощника полицмейстера Панфилова, Виктора Семеновича Успенского.

Предположение быстро подтвердилось – в пожелтевшей документации полицейского управления уездного города Казани обнаружился документ, свидетельствующий о приеме на работу Виктора Успенского. Там имелись сведения о его социальном положении, родственниках, послужной список и место тогдашнего проживания. Адрес сразу показался Гурову знакомым.

Он достал из кармана старый путеводитель, который оставил своему внуку Макар Иванович, и открыл исписанную страницу в конце. Да, именно этот адрес был вторым после адреса архива. Тот самый дом, в котором не указана квартира.

Судя по всему, во времена Успенского в этом доме сдавался целый этаж, а на втором этаже жили хозяева и потому никаких номеров комнат там указано не было. Если деду и удалось как-то выяснить, в какой точно комнате жил Успенский, написать об этом он не успел. Придется выяснять на месте.

Только сначала нужно выбраться из этого лабиринта…

Искомый адрес оказался совсем не далеко, что и неудивительно. Провинциальный город до революции был невелик, а уж каменные дома, достаточно хорошо построенные, чтобы простоять более ста лет, тут могли быть только в самом центре, где их строили зажиточные люди.

То, что дом сохранился, было удивительно. Исторический центр Казани представлял собой гремучую смесь из старинных домиков небольшой этажности, советских зданий и новостроек. Смотрелось все это довольно экзотически, но Гурову было не до осмотра достопримечательностей.

Он остановился перед единственным подъездом давно не реставрированной двухэтажки какого-то неопределенного цвета и задумался.

Можно было просто обойти все квартиры, на которые давным-давно был разделен этот некогда принадлежавший одному владельцу особнячок. Или же сначала разведать обстановку у мамаши, гулявшей во дворе с коляской. Прикрываться официальным расследованием в крупном городе, где легко можно проверить его полномочия, Гурову не хотелось. Так что общение с мамашей он решил отложить на случай безнадежности по остальным пунктам.

Квартир в доме было немного, как и следовало ожидать. На каждом этаже по четыре. В первой ему никто не открыл, а из второй заранее высунулась любопытная старушка.

– Чего тут шляешься? – буркнула она из-за закрытой на цепочку двери. – Нету там никого, уже год, как старый хозяин помер, а новые не появлялись. Кого тебе?

– Не шумите бабуля, я из полиции, – повернулся к ней полковник и продемонстрировал свое московское удостоверение. – Так, значит, тут никого уже год не было? А в другие квартиры необычные гости последнее время не приходили?

– А ну-ка, покажи поближе, чего там у тебя? – Подозрительная бабуля протянула из-за двери костлявую руку. – В нынешнее время нельзя так всем верить. А то тут был один случай, я в газете читала…

Бабулька внимательно изучила удостоверение и только после этого возобновила разговор:

– Что тебе нужно, полковник?

– Вы, бабуля, случайно не видели тут незнакомых людей, которые бы месяца два назад приходили и осматривали дом? Или расспрашивали жителей о чем-нибудь? Возможно, пожилой мужчина тут бывал, приезжий?

Бабулька задумалась, бормоча про себя:

– Месяц назад это что ж у нас было? А два?.. Ага, вроде бы март! Как раз картошку сажали… или это в апреле было…

Гуров хмуро слушал, уже догадываясь, что толку от бабки будет мало. С ее наклонностями и тягой к подглядыванию она, несомненно, что-то видела, но вот только запомнила ли? А если запомнила, то верно ли определит время?

– Кажись, был тут кто-то в марте, – сказала она наконец неуверенно. – Только я как раз в это время в больницу попала и сама его не видела. Мне соседка рассказывала. Она на втором этаже живет, в восьмой квартире. Ты к ней поднимайся. Она расскажет.

Гуров поблагодарил бабульку, так и не открывшую цепочку на двери, и принялся подниматься по старой лестнице с чугунными перилами, которые только и напоминали о былом статусе особняка.

Общение со старушками входило в постоянные обязанности любого оперативника, так как именно они по большей части и оказываются случайными свидетелями во всяких преступлениях. Именно они неотлучно сидят дома и смотрят в окна или приоткрывают дверь на любой подозрительный шорох в подъезде. Однако общение с ними – не самое приятное занятие. А уж когда приходится встречаться с несколькими старушками кряду, то настроение это точно не улучшает.

Следующая старушка проживала на втором этаже дома, в квартире, на деревянной двери которой мелом была нарисована цифра восемь, и по характеру она совсем не походила на первую.

Дверь она сразу же открыла и пустила незваного гостя на свою территорию. У нее было тихо, даже радио не бубнило на кухне. Только старые часы отмеряли время с громким тиканьем.

Гуров осторожно уселся на стул, который выглядел как музейный экспонат и вызвал не шуточные опасения своим хрупким строением.

– Так, значит, вас интересует, кто тут бывал два месяца назад? – поудобнее устраиваясь в старом кресле, переспросила хозяйка квартиры, назвавшаяся Таисией Петровной. – Честно говоря, я думала, что эта история уже закончена, и никак не ожидала, что меня ждет визит человека вашей профессии.

– Какая история?

– Вы разве не знаете? – удивилась старушка, поправляя большие круглые очки, которые так увеличивали ее старчески-серые глаза, что было ясно: зрение у нее хуже некуда. – Ко мне пришел очень странный пожилой мужчина. Думаю, что, если бы не его почтенный возраст, я бы его и слушать не стала. Но он рассказал мне, что проводит исследование жизни одного дореволюционного сыщика, уж не помню, как его звали… И сказал, что этот самый сыщик жил когда-то в этом доме и в моей квартире. Представляете?

– Скорее всего, он был прав, – кивнул Гуров, ожидая продолжения.

– Я позволила ему тут все осмотреть, а он рассказывал мне всяческие истории. В итоге мы неплохо поладили и, я бы даже сказала, подружились. У него была с собой довольно большая коробка, запечатанная как посылка. Я удивилась, что он носит с собой такую неудобную тяжесть, и он тогда обратился ко мне с просьбой. Попросил оставить ее у себя на время, потому как я показалась ему человеком честным, «старой закалки». Он обещал забрать у меня свою коробку через несколько месяцев или, на худой конец, прислать своего внука, Федора.

– Он говорил вам, что в коробке?

– Намекнул и просил не открывать. Сказал, что там семейные реликвии, ценные больше своей древностью, и объяснил, что скрывает их из-за напряженной обстановки в семье. Мне это знакомо, потому я не стала углубляться в тему…

– И где же эта коробка? – чувствуя, что конец уже близко, уточнил Гуров. – Могу я на нее взглянуть?

– К сожалению, нет, – покачала головой Таисия Петровна. – Вы и этого не знаете? Ее же несколько дней назад забрал Федор, внук, о котором он говорил.

– Как Федор? – не поверил своим ушам полковник. – Он не мог этого сделать! Я же только что с ним разговаривал. Постойте, как выглядел этот ваш Федор?

– Высокий мужчина, грузного телосложения, средних лет. Голос приятный. – Хозяйка квартиры нахмурилась. – А что? Что-то не так? Он назвался и сказал, что внук Круглова. Я тут же, как и было договорено, отдала коробку, и он ушел.

– Так он не просил у вас коробку? Вы сами ее отдали?

– Кажется, нет… – растерянно пробормотала старушка. – Просто, когда он сказал, кто он и от кого, у меня и мысли не возникло… Так я отдала ее не тому человеку? Боже мой!

– Мне бы очень пригодился портрет этого человека. Тогда мы смогли бы его опознать. Вы не откажетесь помочь? Я могу найти художника…

– Посмотрите на меня, – прервала оживившегося Гурова Таисия Петровна. – Видите мои очки? Я и вас сейчас не очень отчетливо вижу. Могу приблизительно сказать, какого вы телосложения и роста. Голос ваш узнаю обязательно. А описать внешность – это не ко мне. В одном глазу мне когда-то заменили хрусталик и со временем он вовсе перестал видеть, а другой не многим лучше. Единственное, что я смогу точно узнать, – так это голос. У меня на них прекрасная память.

– Что же, если будет такая необходимость, то мы обратимся к вам за помощью, – со вздохом кивнул полковник.

Видя, что он поднимается со своего места, старушка удержала его за рукав:

– Понимаю, что вы мне не расскажете, что там произошло. Интересы следствия и все такое… Но скажите, я действительно отдала мошеннику что-то ценное? Меня это очень беспокоит.