Алина Егорова - Камень Юноны Страница 20

От неожиданности Николай вздрогнул. Где-то рядом послышалось сопение и шорох. Он резко обернулся и увидел перед собой бомжа — грязного, небритого с язвами на опухшем лице.

— Слышь, брат, — замычал он. — Есть, что пожевать?

Бомж жил в подвале, он был тихим и старался не доставлять жильцам хлопот своим существованием. Когда-то он имел паспорт на имя Игоря Юрьевича Бондарева и даже диплом педагогического института. Дипломом и паспорт, а с ними и имя владельца канули в лету. Осталась лишь специальность, ставшая прозвищем — в своей среде его знали, как Педагога. Сейчас Педагог переживал не самые лучшие времена. У станции метро снесли стихийный палаточный рынок, где он трудился подсобным рабочим. Стабильный доход исчез, а найти другую работу сразу не получилось. Потом бомж Юрьич заболел, что повлекло полное разорение. К настоящему времени он представлял из себя исхудавшее, шатающееся от голода существо.

Онищенко сразу все понял. Через двадцать минут они сидели в подвале. Колясик устроился на предложенной Педагогом картонке за импровизированным столом из пластикового ящика. Бомж с жадностью поедал нехитрую снедь из ближайшего гастронома. Николай разделить трапезу брезгливо отказался. Он ждал, когда подопечный набьет желудок, чтобы изложить ему суть дела.

Яна никогда не была завистливой, но успехи Олеси ее раздражали. Мало того, что Егора собой увлекла, так еще и в карьере процветает. Все видели, как Сырникову назначали на серьезные проекты, и это было верным признаком, что руководство имеет на нее серьезные виды. Недавно «Парадиз» выиграл тендр, и их компании достался очень выгодный объект. Для сотрудников «Парадиза» работа над этим проектом была желательной потому, что по завершении ожидались крупные премии. Но далеко не каждый мог рассчитывать на участие в проекте. Ни кого не удивило назначение Сырниковой ведущим специалистом на одном из ключевых участков. Это обстоятельство Яну очень огорчало. Пришлось признать — преимущество на стороне соперницы. Избалованный женским вниманием, Егор мог себе позволить быть разборчивым. Чтобы ему понравится, одной красоты было не достаточно. Агеев обращал внимание на хорошеньких пустышек, но они были в его жизни временным явлением. Яна это знала, и особо не беспокоилась по этому поводу. Ее даже забавляло, когда она видела, как девицы напрасно пытаются его очаровать короткими юбками и томными взглядами. Сама Яна стала его фавориткой благодаря сочетанию привлекательности и ума. К сожалению, мозги у Сырниковой наличествовали. Внешность тоже, как это не прискорбно. Хоть бы грымзой была, которая кроме работы ни о чем думать не хочет.

Будучи гордой и знающей себе цену, Яна решила: бороться за Агеева она ни в коем случае не станет. Хоть и любила его. Раз он ею не дорожит, отдавая предпочтение Сырниковой, значит держаться за такого мужчину не стоит. Бортникова чувствовала себя прескверно — очень тяжело расставаться с любовью, заставить себя уйти от человека, который рядом. Егор от нее не отворачивался, но и не искал с ней встреч. Он проявлял удивительную деликатность и ухитрялся сохранять олимпийское спокойствие, когда атмосфера вокруг него наколись до взрывоопасного состояния. Выдержка Егора Яну бесила и толкала на конфликт. Ей уже хотелось отомстить не только сопернице, но и ужалить бессердечного ею Агеева.

К оказанному ей доверию Олеся отнеслась не без волнения — работы предстояло много, сроки — сжатые, ответственность — сверхвысокая. Надо было напичкать техникой деловой комплекс, принадлежащий крупному металлургическому холдингу. В задачу Сырниковой входила установка и отладка пакета программ. Из-за большого объема сформировали целую группу программистов, которую возглавила Олеся.

Не считая незначительных мелочей, все шло гладко. Работа спорилась, и ничто не мешало завершить ее к назначенному сроку. Группа Сырниковой успешно справлялась со своей задачей, до полного окончания которой осталось провести всего несколько операций — одному специалисту работы на неполных два дня. Группу перевели на другой объект, а Олеся была оставлена доводить дело до конца.

То, что престижный проект достался именно ей, для Сырниковой неожиданностью не явилось. Успех никогда с ней не расставался — так было всегда. В «Парадизе», как и везде, многие считали ее баловнем судьбы. И как водится, никто не задумывался о том, сколько труда она вкладывает в построение собственного успеха. Методично, словно мозаику, складывала она свое будущее. Тщательно работала над каждым камушком, сама оттачивала и отшлифовывала их. Тогда общая картина смотрелась игрушечкой: все ладно, легко изящно. Олеся интересовалась новшествами не только своей профессиональной сферы, но и сопряженных с ней, чтобы быть на одной волне со специалистами других систем. Она знала языки, много читала и не отставала от моды, увлекалась спортом, разбиралась в искусстве. Не все и не всегда ей нравилось, но Олеся знала, что мозаика успеха состоит не только из привлекательных камней, любоваться которыми одно удовольствие. Серые, будничные слагаемые также необходимы.

Она преуспела в карьере и в личной жизни. Интересную, не лишенную привлекательности Олесю, окружала толпа поклонников. Она не торопилась делать окончательный выбор, и считала что заветная встреча еще впереди. Цветы, стихи, милые подарки и свидания каждый раз с новым кавалером — в разнообразии была своя прелесть. Все же, больше всего Сырникову увлекала работа. И от того, что она ладилась и приносила моральное удовлетворение, Олесе было особенно хорошо. Она была благодарна Ритке за то, что та вытащила ее из «Ламинора», и привела сюда. Как хорошо иметь близкую подругу, которая позаботится и поможет просто так, только потому, что желает ей добра.

У Сырниковой все складывалось замечательно. Казалось бы, наступила полная гармония. Но нет же. В последнее время отношения с Риткой сделались натянутыми, и это очень тревожило. Вроде бы, ничего не изменилось — они так же общались, иногда, когда было время, вместе обедали, делились новостями. Рита стала какой-то чужой. Олеся догадывалась, что причиной их размолвки был Агеев. Почему — она не понимала. Как только речь заходила об ее шефе, через Катасонову словно пропускали электрический ток: она будоражилась и цеплялась к каждому слову. Было заметно, что эта тема ее очень волнует. Олеся попыталась прояснить ситуацию, узнать, что у Риты стряслось, но та замкнулась. Самое логичное объяснение происходящему, которое пришло в голову Сырниковой, выглядело так: Ритка чем-то обижена на Агеева, и обида эта, скорее всего, давняя потому, что за то недолгое время, пока она работает в «Парадизе», никаких эксцессов не произошло. «Раз Ритка решила набрать в рот воды и молча переживать, то приводить ее в чувства — бессмысленно. Предлагать участие, в этом случае, — занятие неблагодарное. Сама еще и виновата окажешься», — пришла к выводу Олеся, и оставила подругу в одиночестве лелеять свою обиду.

Мог ли Егор обойтись с ней несправедливо? Вполне. Скорее всего, это произошло без умысла, и он сам того не заметил. А Ритка вместо того, чтобы сразу во всем разобраться, придумала мотивы его поступка и молча надулась, как мышь на крупу. Олеся не сомневалась, что большинство конфликтов происходит из-за того, что люди считают лишним обсудить недоразумения в момент их возникновения, предпочитают подождать, пока они разрастутся до серьезного раздора. Тогда, наконец, их прорывает на разговор, и он, как правило, происходит на повышенных тонах. Олеся знала: такое поведение присуще и ее подруге. Только Катасонова не выплеснет негативные эмоции на Агеева, когда те ее переполнят. Она будет себя накручивать и пребывать в дурном настроении, злиться на окружающих и тихо ненавидеть обидчика. Егору Ритка ничего не скажет только потому, что он при должности, хоть ей и не начальник. А может, и не из-за должности вовсе. Есть такая категория людей: рассорюсь со всем миром, выскажу претензии всем, кроме того, кому следовало бы. Такая теория разворачивалась в голове Сырниковой, когда она наблюдала, как Рита нервно реагирует на Агеева.

Сама Олеся к Егору относилась неоднозначно. Его было словно двое. Два разных человека. Один — Егор Александрович — строгий, суховатый, холодный и резкий. Второй — просто Егор — полная противоположность: веселый, обаятельный, милый. С Егором было легко и непринужденно. Присутствие Егора Александровича организовывало, заставляло взвешивать каждое слово, прежде, чем его произнести. Он держался обособленно, разговаривал сдержанно, ровным, бесстрастным тоном. Егор располагал к себе приветливой улыбкой и теплым взглядом татарских глаз.

Кто из них двоих, когда доминировал, зависело от настроения Агеева, предугадать которое не представлялось возможным. Вступая с ним в контакт, Олеся не знала, с каким из Агеевых предстоит общаться: с душкой или с букой. Для этого нужно было услышать его голос, который отражал состояние Егора, или посмотреть на его лицо — яркий, искрящийся взгляд сигнализировал об игривом настрое. С ним было интересно, он смешно шутил и вел себя, как мальчишка. В таком Агееве Олеся видела своего безалаберного сокурсника, с которым они вместе прогуливали лекции и ели конфеты на лабораторных. Но, в не зависимости от того, какие черты преобладали, нельзя было забывать о второй натуре Егора, которая могла проявиться в любой момент. Поэтому Олеся не могла с ним до конца расслабиться и забыть об условностях, которые присутствуют между чужими людьми. Ей казалось, что приватный тон Агеева может внезапно круто смениться на официально-ледяной. С ним, словно с диким зверем, который позволил себя погладить. Того и гляди, цапнет острыми когтями или шею свернет мощной лапой. Тигры тоже мурлычат, но это не значит, что они ручные, как домашние коты.