Джеймс Кэрол - Сломанные куклы Страница 21

– Номер пять, сидеть смирно.

Адам взял с тележки стальные парикмахерские ножницы и захватил столько волос, сколько поместилось в ладони. Рэйчел инстинктивно дернулась, пытаясь отклониться, но Адам рывком вернул голову в прежнее положение, почти что выдернув клок волос.

– Номер пять, сидеть смирно, иначе будут последствия.

Острие ножниц находилось в считаных миллиметрах от ее левого глаза. Оно было настолько близко, что Рэйчел не могла сфокусировать на нем взгляд и видела лишь серое блестящее пятно. Она закрыла глаза и стала ждать удара, который лишит ее зрения. Секунды тянулись одна за другой. Она услышала, как лезвия ножниц разошлись и соединились. Открыв глаза, Рэйчел увидела, как на пол упала большая прядь ее волос. Адам снова схватил копну волос и отрезал ее. Рэйчел уже не увидела, как она упала на пол, из-за застилавших глаза слез.

Адам кромсал ее волосы до тех пор, пока на голове не остался короткий неровный ежик. Ножницы Адам бросил на тележку, и лязг металла нарушил стоящую в помещении напряженную тишину. Затем он взял бутылку с водой и вылил ей на голову. Рэйчел попыталась отклониться, но ремни надежно ее сковывали. Она закашлялась, подумав, что захлебывается. Адам вытряхнул последние капли воды из бутылки и положил ее назад на тележку. Толстовка Рэйчел промокла насквозь, ее знобило от холода. Адам взял гель для бритья, выдавил немного себе на руку и стал наносить его на голову Рэйчел.

– Номер пять, сидеть смирно.

Побрив голову Рэйчел, Адам отошел полюбоваться своей работой. Он наклонял голову то в одну, то в другую сторону, чтобы со всех ракурсов оценить результат. Рэйчел ошарашенно сидела и старалась не двигаться и даже не дышать. Адам расстегнул ремни и приказал ей встать и раздеться. Рэйчел сразу же подчинилась. Она даже не пыталась укрыть свою наготу. Она просто стояла, вытянув руки по бокам, и дрожала всем телом. Она смотрела в пол, чтобы не смотреть на него. Адам подал ей полотенце, велел вытереться, затем дал чистую одежду и приказал одеться. Он вышел вместе с тележкой и дверь захлопнулась. Лампы выключились.

Темнота.

Рэйчел подошла к матрасу и упала на него. Она свернулась в клубок в углу, накрылась одеялом и обняла колени. По щекам текли слезы. Бритая голова была холодной и какой-то невесомой.

Лишиться волос было ужасно, но сейчас это волновало ее меньше всего. У нее и раньше были подозрения, но, пока Адам не состриг волосы, подозрения оставались подозрениями. Она не решалась думать о них всерьез, потому что это было слишком страшно. Но теперь не думать было невозможно. Она вспомнила вчерашний разговор с коллегами на работе, и слезы потекли еще сильнее. Вчера утром на работе они обсуждали женщину, которую нашли блуждающей в парке в Сент-Олбансе. Она была похищена и провела в плену почти четыре месяца. Уже одно это было страшно, но Рэйчел испугало еще больше то, что ей сбрили волосы и лоботомировали. По сведениям полиции, она была четвертой жертвой. А Адам звал ее «номер пять».

Сильный, хорошо поставленный голос Адама звучал у нее в ушах, и эти два слова означали целый ряд ужасающих перспектив.

25

Дональд Коул был выходцем из Ист-Энда, рабочего района Лондона. Там он родился, вырос и стал олицетворением поговорки «из грязи в князи». В четырнадцать лет он бросил школу. Не имея ни стартового капитала, ни специальности, он с нуля построил процветающий бизнес, сдавая в аренду недвижимость, и при этом умудрился не попасть в тюрьму. Он достиг большого успеха и хотел, чтобы об этом знали все. Рэйчел Моррис была его единственной дочерью.

Головной офис «Коул-Недвижимость» находился в Стрэтфорде, районе Лондона, получившем популярность после прихода в город шоу под названием «Олимпийские игры». Офис находился в старом трехэтажном здании из красного кирпича, с тонированными на южной стороне окнами. Раньше здесь была фабрика. Над главным входом в здание огромными заглавными буквами красовалась фамилия «КОУЛ». Слово «Недвижимость», которое тоже было частью логотипа, по сравнению с фамилией занимало ничтожную площадь и было больше похоже на сноску, а не на название фирмы. Перед входом были припаркованы фургоны ведущих новостных телекомпаний с направленными в небо спутниковыми тарелками. Съемочные группы и репортеры «Би-би-си», «1TV», «Скай-Ньюз» толпились у входа, ожидая, когда что-нибудь произойдет.

Темплтон подъехала настолько близко к входу, насколько это было возможно, и оставила «БМВ» прямо на желтой двойной сплошной. Мы вышли, громко хлопнув дверями, и быстро зашагали по слякоти. Небо было ярко-голубым, температура чуть ниже нуля. Пока мы бежали мимо, репортеры наперебой выкрикивали вопросы, а операторы заторопились направить на нас камеры. Опустив головы и не говоря ни слова, мы вошли в здание через двойные двери. Радиатор тут же окатил нас волной горячего воздуха.

Пока я пытался стряхнуть снег с ботинок и расстегивал куртку, Темплтон подошла к администратору и сказала, что нам нужно встретиться с мистером Коулом. Та неуверенно пробормотала что-то об ошибке, потому что мистер Коул отменил все встречи до конца сегодняшнего дня. Тогда Темплтон показала ей свое удостоверение. Один звонок – и мы уже едем в лифте на третий этаж. Личная помощница Коула встретила нас у дверей. Ей было за сорок, и она явно была очень компетентна. Должно быть, в молодости она была очень красива, потому что и в свои годы оставалась привлекательной. Она провела нас по светлому коридору, декорированному черно-белыми фотографиями с претензией на эстетическую ценность, и остановилась у широких двойных дверей. Дважды постучав, она открыла одну из дверей и отступила, чтобы мы смогли войти.

Кабинет Коула был такого же размера, как целая диспетчерская в Скотланд-Ярде. Но, в отличие от нее, здесь не было беспорядка и следователями здесь и не пахло, зато пахло апельсинами и сигарами.

Для неформальных разговоров в кабинете были предусмотрены кофейный столик со стеклянной столешницей и два белых дивана в форме буквы Г. Для важных дел предназначался большой дубовый стол с огромным и высоким кожаным креслом. Деревянный пол почти по всему периметру был покрыт большими дорогими коврами. На стенах висели черно-белые фотографии в рамках из той же серии, что и в коридоре.

На столе были аккуратно расставлены семейные фотографии в серебряных рамках. На них можно было увидеть представителей трех поколений семьи Коул. Странно, что, помимо самого Коула, никого из семьи рядом с ним сейчас не было. В этой ситуации я ожидал бы увидеть рядом жену, но, раз ее не было, можно было предположить, что она очень тяжело переживает происходящее.

Дональд Коул стоял перед панорамным затемненным окном и невидящим взором смотрел на городской пейзаж. Он напомнил мне Сару Флайт и ее стеклянный взгляд в никуда. Коул стоял спиной к нам, между пальцев у него была сигара. Это был крупный мужчина высокого роста с грубыми чертами лица, на котором возраст оставил свой след. Нос и щеки были испещрены красными прожилками, характерными для алкоголиков. Нос ему не ломали ни разу, что означало, что либо он привык бить первым, а вопросы задавать уже потом, либо он кому-то платил, чтобы били за него. Когда-то он был реально крутым парнем с горой мускулов. Сейчас, спустя годы, эта гора покрылась слоем жира. Он носил толстый золотой браслет, кольцо с золотым совереном и крупные золотые часы – чтобы ни у кого не возникало сомнений в его богатстве и успешности. Его костюм и ботинки из дорогой кожи были сделаны по индивидуальному заказу.

– Вы нашли ублюдка, который похитил мою дочь? – он не говорил, а рычал низким, грубым голосом. При этом он по-прежнему смотрел в окно.

– Ублюдков, – поправил его я. – Похитителей двое.

Громила Коул повернулся и пристально взглянул мне в глаза. Очевидно, это был его коронный номер. Это движение было призвано повергать в страх, и я не сомневался, что в прошлом он многократно и с успехом его использовал. У него были очень подходящие для такого хода внешность и манера. Но на меня это все не производило сильного впечатления. Мне приходилось выдерживать взгляды гораздо более опасных людей, чем Дональд Коул. Те люди способны были разрезать вас на кусочки к завтраку, съесть ваше сердце и печенку на обед и при этом заливисто смеяться.

– Я не шучу. Эти мерзавцы похитили мою дочь, но, когда я до них доберусь, я им головы посворачиваю.

– Не посворачиваете, – сказала Темплтон. – Все будет несколько иначе. Мы их поймаем, их осудят, и они отправятся в тюрьму на очень долгий срок.

– Можно подумать, в тюрьме они будут в безопасности!

– На мне жучок. Вы уверены, что хотите продолжать эту тему?

Коул решил опять задавить меня взглядом. В этот раз я зевнул в ответ, и он побагровел.

– Что это за янки? Какого черта он делает у меня в офисе?

– Мистер Коул, – обратилась к нему Темплтон. – Нам нужно, чтобы вы отозвали свое вознаграждение.