Николай Леонов - Ультиматум Гурова (сборник) Страница 21

У Емельяненко явно были серьезные проблемы со здоровьем. Сильнейшая наркотическая зависимость, длившаяся, видимо, не один год.

– Давно на игле сидишь? – спросил Гуров.

– Четвертый год.

– Героин?

Емельяненко молча кивнул.

– Где товар берешь?

Анатолий не отвечал.

– Ты пойми, дурак, что я пытаюсь тебе помочь, найти смягчающие обстоятельства. А сдача сбытчика отлично может быть к ним приравнена.

– Какие смягчающие обстоятельства, я же не убивал Риту! – твердил Емельяненко.

– Может быть, и не убивал, – задумчиво сказал Гуров. – И я так думаю не потому, что поверил тебе, выслушав твою слезливую историю, а потому, что нет орудия убийства. Куда ты дел удавку? Да бросил бы возле тела, и все. А ее нет. Но если сейчас специалисты скажут, что она нашлась, твои дела плохи. Взяли тебя с поличным, в квартире с трупом, с ворованными деньгами в руке. Смерть Маргариты наступила совсем недавно, тело даже остыть не успело. Так что прикидывай сам.

Емельяненко вздрогнул. На лбу его выступили капли пота, он тяжело дышал. Гуров видел, что ему действительно сейчас очень плохо, и его обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, по-человечески было жаль этого совсем еще сопливого пацана. С другой… Гуров повидал на своем веку немало наркоманов и знал, что это люди, потерявшие человеческий облик. Всем их существом управляет только доза, ради нее они готовы на что угодно. Гурову приходилось сталкиваться с такими представителями, которые в моменты ломки убивали родную мать, и все ради денег, которых порой хватало на один-единственный укол… А потом все, как один, твердили – не я, не убивал, ничего не знаю, хотя доказательства их вины были очевидными. Так что насчет показаний Емельяненко у Гурова оставались большие сомнения, и он, передав его другому оперативнику, пошел в комнату пообщаться с экспертами.

Конышева накачали препаратами так, что он впал в ступор. Сидел в кресле и бессмысленным взглядом смотрел в одну точку. Гуров решил пока что не трогать его и не задавать вопросов по поводу его риелторских дел, о которых была написана статья в Интернете. Он первым делом подошел к судмедэксперту, пожилому врачу, который сразу же ответил, что смерть наступила от асфиксии в течение последнего часа. Что касается содержания в крови Маргариты алкоголя или психотропных веществ, то пока что он не может ответить на этот вопрос – все анализы будут взяты в лаборатории, и там же проведено полное исследование. Обещал к вечеру доложить о них.

Гуров переключился на оперов, которые производили досмотр комнаты. И первый вопрос, который он им задал, касался орудия убийства. Однако никто из оперативников ничего похожего не находил – ни пояса, ни веревки. Получалось, что предмет, которым задушили Маргариту Конышеву, просто-напросто исчез из квартиры.

Осмотр места происшествия продолжался несколько часов. За это время в квартиру Конышева подтянулся Станислав Крячко, с которым Гуров созвонился и сообщил о случившемся.

– Вот что, Станислав, – проговорил Лев. – Дело под условным названием «Дело Конышева» получилось очень разветвленным. Мы имеем его проблемы в бизнесе, кражу денег в офисе, убийство одного из сотрудников, а теперь еще и дочери. И всем этим нужно заниматься. Расследовать каждое обстоятельство отдельно и в то же время без отрыва от остальных.

– Ловко ты загнул! – хмуро сказал Крячко.

– Посему, – продолжал Гуров, – тебе сейчас целесообразнее взять на себя убийство Красницкого. Ищи его связи с этой Надей, расспрашивай окружение, просматривай бумаги и пробивай телефонные звонки. Проверь компьютер в его квартире. И вообще, постарайся разузнать как можно больше об этом человеке. Словом, не мне тебя учить, как вести расследование убийства.

– Понял, – кивнул Крячко, поднимаясь и нахлобучивая кепку. – Созвонимся!

Когда он уехал, Гуров направился было к Конышеву, но обнаружил, что Виктор Станиславович заснул в кресле. И, вероятно, это было для него сейчас самое лучшее.

Тогда он подошел к эксперту-технику, который, сидя за столом, держал в руке сотовый телефон, и спросил:

– Это ее, Маргариты?

– Да. Я уже просмотрел все контакты и заказал распечатку вызовов. Но кое-какие сохранились и здесь. И вот что любопытно, Лев Иванович… Вот смотрите, в двенадцать сорок пять Маргарита позвонила вот по этому номеру. Я уже проверил – он принадлежит Емельяненко Анатолию Константиновичу, то есть вашему, так сказать, клиенту.

– Да, он говорил, что Рита звонила ему в это время, – кивнул Гуров.

– Но вот что еще интереснее! Разговаривали они две минуты пятнадцать секунд. А в двенадцать сорок восемь Маргарита позвонила на другой номер, вот на этот. – Эксперт протянул Гурову листок, на котором были записаны несколько цифр, обведенные красным маркером. – То есть сразу же после разговора с Емельяненко она позвонила кому-то еще.

– И кто же этот таинственный незнакомец? – спросил Гуров.

– Это я сейчас и пытаюсь выяснить, Лев Иванович. Видимо, кроме Емельяненко, Маргарита встречалась с кем-то еще. Я вовсе не за то, чтобы отмазать наркомана-убийцу от суда, просто хочу разобраться в этом деле полностью.

Глава пятая

Гуров сидел в кабинете генерал-лейтенанта Орлова и докладывал обстановку. Обстановка была, мягко говоря, невеселой. Генерал-лейтенант постоянно хмурился, слушая Гурова, и, судя по его виду, кажется, уже вообще жалел, что попросил своего лучшего сыщика по-свойски заняться делом Конышева. Нынешние события не шли ни в какое сравнение с проблемами в бизнесе. А уж вчерашнее убийство его дочери и вовсе выглядело ошеломляюще.

Станислава Крячко в кабинете не было – тот как занялся убийством Красницкого, больше ни на что и не отвлекался. Да и времени прошло еще немного: лишь вчера вечером Гуров приказал ему выяснить все возможное об Алексее Владимировиче.

Крячко, правда, отзвонился и доложил, что переговорил с сотрудниками конторы Конышева по поводу отношений Красницкого и Нади и кое-что выяснил, посему намеревается подъехать в управление. Услышав короткое гуровское «ну так подъезжай!», Стас отключил связь и минут через десять появился в кабинете Орлова. Настолько быстро, что у Гурова возникло предположение, что звонил ему Крячко из местного буфета, где допивал кофе. Однако он не стал тратить время на выяснение подобной чепухи, а сразу перешел к делу. Крячко сообщил следующее.

Во-первых, судя по всему, псевдо-Круглова и Красницкий вряд ли были знакомы раньше. Во всяком случае, ничто в их поведении не заставляло так думать. Да, многие обратили внимание, что Алексей Владимирович положил глаз на новенькую, но это было у него в порядке вещей, и никого уже не удивляло. Всех занимал только вопрос – устоит новенькая перед обаянием одинокого импозантного риелтора или нет.

– Ну и как? – поинтересовался Крячко. – Устояла?

Женская часть коллектива разошлась в мнениях. Секретарша стояла на том, что нет, поскольку Красницкий и Круглова частенько выходили покурить вместе. Точнее, стоило выйти Надежде, как Красницкий тут же устремлялся за ней. Бухгалтер, женщина уже в возрасте, возражала и говорила, что несколько раз проходила мимо них в курилке и, судя по выражению лиц, Красницкий и Надя вовсе не испытывали друг к другу страсти.

– Они разговаривали, скорее, как деловые партнеры, – заявила она, и это обстоятельство насторожило Крячко, заставив его укрепиться в версии, что Красницкий с Кругловой изначально договорились «опустить» директора конторы на кругленькую сумму.

Но самую интересную и одновременно непонятную информацию предоставил, как ни странно, Лев Абрамович Гольдман, человек, далекий от всяких сплетен и амурных дел на рабочем месте. Человек, которого, кроме получения прибыли, вообще мало что интересовало в конторе.

– Тогда как раз случился, как сейчас модно говорить, корпоратив, – вспомнил Гольдман. – Ну, обычная пьянка на работе, – поморщившись, пояснил он.

Корпоратив был, по его мнению высосан из пальца, поскольку посвящался юбилейной сделке Виктора Станиславовича. Гольдман, будучи равнодушным к спиртному, отнесся к факту его проведения скептически. Коллективная пьянка означала, что если не на спиртное, то на закуску уж точно придется раскошелиться, а Льву Абрамовичу этого очень не хотелось. Он вообще считал все это пустой тратой времени и денег. Но его отказ мог негативно сказаться на его отношениях с директором фирмы – Виктор Станиславович ратовал за единение коллектива, корпоративный дух и прочую чепуху, которую в последнее время стало модно исповедовать. Конечно, чем-то серьезным отказ последовать пожеланиям начальства Гольдману не грозил – Виктор Станиславович, разумеется, не стал бы по этой причине штрафовать или, тем более, увольнять одного из самых ценных своих сотрудников, – но Льву Абрамовичу хотелось избежать любых осложнений. Зануда-Конышев потом еще долго прочищал бы ему мозги, сокрушался о несознательности, подсовывал, чего доброго, всякую дурацкую американскую литературу, с обложек которой белозубо улыбались типичные представители «успешного» поколения, а Гольдман всего этого терпеть не мог. И дабы сохранить душевный покой, скрепя сердце, согласился-таки пойти на вечеринку, предварительно сдав в общую кассу пятьсот рублей.