Алексей Макеев - Опасные выборы Страница 21

Первыми на церемонии выступали лидеры патриотического движения, которые совместно с Советом ветеранов Покровского района долгие годы буквально били в набат по поводу этого пустыря. Затем подключилась церковь. И только потом уже активно стала разбираться и помогать городская администрация. И это спустя больше полусотни лет после окончания войны! Странная мы страна…

От имени городской администрации выступил Захаров. Он клятвенно и горячо заверил, что доведет благородное дело до конца, что здесь будет не только воздвигнута часовня, а будет разбит и парк Победы с аллеями. И это место станет традиционным местом народных гуляний и различных патриотических мероприятий. Лев подумал, что насчет гуляний Захаров сказал зря. Как-то не очень уместны они фактически на кладбище…

Потом подошла очередь выступить самому Гурову. Текст короткого выступления ему составил Липатов, и содержало оно такие же абстрактные обещания, как и у других кандидатов, якобы отражало его, Гурова, личное отношение к сложившейся ситуации и сегодняшнему событию, – кстати, не отличавшееся оригинальностью, а скорее банальное. Но в последний момент Лев отказался от этого текста. Поднявшись на деревянную, на скорую руку сооруженную плотниками трибуну и посмотрев на лица фронтовиков, сразу понял, что требуются совсем другие слова.

Он стал говорить о современной армии, которую стремятся сделать профессиональной, что, по его мнению, правильно. Пусть в ней служат те, кому это дано, кто в силу своего характера и других особенностей сможет стать хорошим солдатом, профессионалом своего дела. Не каждый может быть солдатом, им нужно родиться. А тогда, в сорок первом, солдатами пришлось стать всем. И становились, и сражались, и умирали как солдаты. Потому что не было иного выхода, как подняться всем, независимо от того, дано тебе природой или не дано. И в этом трагедия любой войны, потому что погибали первыми те, кому претило военное ремесло, кому не дано с легкостью убивать людей. И сколько их осталось после победы, искалеченных! Искалеченных не только физически, но и душевно, потому что они заживо прошли через настоящий ад.

Но они пошли в него, добровольно пошли, чтобы ценою своих жизней спасти страну. И вот в этой земле, которую дармоеды с высокими званиями «глав», «председателей» и иных руководителей района своим бездействием, равнодушием и душевной черствостью превратили в помойку, – здесь лежат солдаты. Мальчишки-десятиклассники, которые ни разу в жизни не брились, не целовали девушек, рабочие, которые хорошо умели работать на станках, и крестьяне, любившие и умевшие работать на земле, инженеры, ученые-интеллигенты, да мало ли кто. И это большая потеря для страны, потому что здесь, как и в других могилах времен войны, лежит самый цвет народа – молодые, сильные, умные, умелые. А всем им пришлось надеть серые солдатские шинели и идти умирать.

Гуров обратил внимание, что перед трибуной воцарилась странная тишина. Даже ветер утих, и птицы перестали щебетать. Он вдруг сбился с мысли и взволнованно пообещал, что, независимо от того, станет он мэром или не станет, в любом случае расшибется в лепешку и доведет дело до конца. Он, полковник Гуров, это обещает.

Зрители взорвались овациями, а Лев с хмурым видом спустился с трибуны и отправился в сторону машины, где его догнал вездесущий референт.

– Очень горячая и впечатляющая речь, Лев Иванович, – торопливо и с обычной занудливостью заговорил Липатов, приноравливаясь к широкому шагу полковника. – Хороший экспромт. Но все же зря вы отошли от текста, который я вам приготовил. Видите ли, ваша речь возымела действие большей частью на ветеранов. Но их-то среди избирателей единицы, мало их осталось. А для основной массы населения, для журналистов, которые будут освещать событие и высказывать в прессе свое мнение, сказанное вами слишком непрофессионально. Это только эмоции и никакого конструктивизма.

Гуров круто развернулся и, вцепившись пальцами в лацканы пиджака референта, рванул его на себя.

– Слушай ты, п… Эдик! – зло прошипел он прямо в бледный нос Липатова. – Пошел ты знаешь куда со своими советами! Куражиться над такими вещами я никому не позволю! Технолог хренов!.. Если все это так и станется пустой болтовней, я вам устрою… я вам такое устрою, что на том свете тошно будет. Я вспомню, что у меня есть связи! – И, отпустив пиджак опешившего референта, снова быстрым шагом пошел к машине. Настроение у него было самое что ни на есть паршивое.

Неизвестно, что там наговорил Липатов и как он сам оценил вспышку негодования Гурова, но вечером в гостиницу заявились оба работодателя. Коруль был, как всегда, степенен, с налетом некоторой ленивости, а вот Финагенов выглядел встревоженным.

– Как настроение, Лев Иванович? – поинтересовался младший партнер, едва они переступили порог номера и поздоровались с Гуровым.

– Никак, – отрезал Гуров с вызовом и выжидательно замолчал.

– Что это вы? – вмешался Коруль. – Дела идут просто отлично. Ваш рейтинг необычайно высок. Надо отметить, что тут и ваша личная заслуга, и заслуга нашего уважаемого технолога.

– Благодарю, – с усмешкой ответил Гуров и снова замолчал, ожидая, что ему, наконец, поведают о причине неожиданного визита.

– Мы, Лев Иванович, хотели обсудить с вами дальнейшую политику, – переглянувшись с Корулем, начал излагать Финагенов. – Кампания близится к концу, и все шло как нельзя лучше. Я бы сказал, с полной гарантией вашей в ней победе.

– И вы решили отказаться от политической борьбы? – попытался угадать Гуров.

– Что? Типун вам на язык! Мы пойдем с вами до конца. Просто появилось некоторое осложнение в виде нового конкурента. Эдуард Николаевич не успел посвятить вас в подробности, вот мы и решили сделать это все вместе. Провести, так сказать, мозговой штурм.

Гуров вопросительно посмотрел на Липатова, но тот внешне нисколько не выразил тревогу, а приступил к изложению с обычной бесстрастностью автомата.

– В предвыборную гонку включился новый претендент, человек в городе хорошо известный. Это Лукьяненко, владелец довольно сильного агропромышленного комплекса в Подмосковье. Он родом из этого города и, видимо, решил сделать политическую карьеру. План его прост и ненов. Сначала он мэр родного города, затем депутат по области, затем Госдума.

– Мы, Лев Иванович, – снова вставил Финагенов, – оцениваем шансы Лукьяненко как очень высокие. Но и ваше положение далеко не безнадежное. Сейчас главное – не делать ошибок. Возможно, что у конкурента достаточно финансов, чтобы продержаться до конца кампании. Начал он, по крайней мере, очень энергично и с серьезными вложениями. Мы его напору можем противопоставить только профессионализм Эдуарда Николаевича. – Финагенов живо обернулся к Липатову. – Что нам сейчас нужно и можно противопоставить Лукьяненко?

Гуров собрался пошутить и подсказать, что Финагенов только что сам сказал – профессионализм, но решил, что лучше воздержаться от оскорбительных шуточек.

– Во-первых, – кивнул Липатов, – у нас есть серьезный козырь. Аграрный опыт и аграрные достижения Лукьяненко неприменимы в черте города, и тут он не может претендовать на профессиональное превосходство. Выше его тут только Захаров, а вы, Лев Иванович, идете наравне с Большаковым. Во-вторых, Лукьяненко в своей программе делает упор на бизнес и любовь к малой родине. Если второе – просто слова, которые уже никого ни в чем не убеждают, то первое, при определенной подаче и грамотной критике, может вообще сыграть против него. Бизнесмен не будет стараться для простого народа, он будет стараться для бизнесменов. Это неистребимое мнение в головах простых людей. Если мы удачно развернем это направление в контрагитации, то самые сильные позиции останутся у вас, Лев Иванович, и у Большакова.

– А Большаков просто клоун, – пренебрежительно вставил Финагенов, – поэтому все шансы у вас.

– История знает множество примеров, – с тошнотворной для Гурова монотонностью начал возражать Липатов, – когда к власти приходили абсолютно ничего не представляющие собой люди. И приводила их к власти толпа. Толпа, которая боится настоящих личностей, не верит им, толпа, которая созрела для глупости выдвинуть в лидеры человека из своей среды и со своим уровнем интеллекта. Конечно, в истории каждого государства эти моменты были настолько непродолжительными, что многие историки не обращают на них внимания, но тем не менее они существовали и были настоящей национальной трагедией…

– Это все понятно, – первым не вытерпел Коруль и перебил лекцию референта. – Давайте срочно ликвидировать наши наиболее слабые места. Завтра предстоит встреча с предпринимателями. Контингент – малый и средний бизнес. Уж для них-то Лукьяненко ближе, чем полковник милиции.

– Я это уже учел, – согласился Липатов. – Встречу мы построим следующим образом…