Ольга Баскова - В объятиях русалки Страница 21

Рита улыбнулась:

– И вам неинтересно узнать, кто это? Разве тебе это не поручили твои коллеги?

Сомова начал утомлять этот разговор, и он поспешил завершить его:

– Видишь ли, для таких дел нужна помощь вашей полиции, а она на контакт с нами не пошла. Тут необходимо серьезное расследование. Раз это не нужно вашим, то нашим тем более. Нет, данный вопрос нас не интересует.

Девушка вздохнула:

– Понятно. И все же ты чем-то встревожен. Чем?

Он приподнялся на локтях:

– Ты знала врача по фамилии Тарасов?

– Того, который утонул?

– Да.

Она развела руками:

– Его знали все. Все местные женщины, да и не местные, хотели у него рожать.

Леонид задумчиво почесал затылок:

– Ты знаешь его печальную историю?

– Ты хочешь сказать, историю, когда он по оплошности погубил Лилю Радугову? Разумеется, весь Мидас в курсе.

– А кто погубил его?

Рита вздрогнула:

– Он утонул сам. Не надо купаться поздно ночью.

– Но он давно изучил местность и прекрасно плавал.

Подруга ухмыльнулась:

– Может, в вашем городке такая речушка, что в ней утонет лишь смертельно пьяный, а здесь море. Понимаешь? Тем более открытое. Это означает смену течений. Вода в одночасье из очень теплой может превратиться в очень холодную, а потом вернуться в исходное состояние. Да у нас летом масса подобных случаев. Тебе и это кажется странным?

Сомов пожал плечами:

– Мне многое кажется странным. Ты слышала, какую халатность проявил врач во время родов Радуговой?

Она кивнула:

– Конечно. Был суд, где все и выяснилось. Ей неправильно определили группу крови и вместо первой перелили третью. Как говорили, она скончалась от острого иммунного внутрисосудистого гемолиза.

– Как же опытные врачи могли сделать такую ошибку?

Подруга пожала плечами:

– Как будто халатность врачей – это из ряда вон выходящий факт.

– Да, но в ее карте тоже была записана другая группа крови. Она ведь ходила в женскую консультацию, и ей не раз брали анализы.

Рита положила голову на руки:

– Тебе это интересно? Ты ведь собирался нормально отдохнуть.

– А еще я собирался помочь погибшей женщине.

Рита прищурилась:

– А ведь верно рассуждает мой братец: мент – это диагноз. Антон заявляет, что никогда не женится, а будет менять баб как перчатки, потому что работа не позволит ему стать хорошим семьянином.

После этих слов Леонид скептически посмотрел на подругу. Она покраснела:

– Кажется, я наговорила много лишнего. У тебя, наверное, создалось впечатление, что я собралась за тебя замуж. Уверяю, это не так. Это диагноз психолога. Что, не нравится?

– Знаешь, как-то не подумал об этом. Давай лучше искупнемся. Я уже сварился.

– Не возражаю.

Они взобрались на белый валун и одновременно прыгнули в воду. Рита резко вырвалась вперед. Леонид еле поспевал за ней.

– Обиделась?

Она взглянула на него исподлобья и вдруг расхохоталась:

– Нет, наоборот. Когда ты сказал, что оставляешь дело, я даже немного расстроилась. Только в мою скучную жизнь ворвалась струя свежего воздуха, как вдруг все кончилось. Давай продолжим эту игру. Ты, конечно, в конце концов, и тут придешь к выводу: Тарасов утонул по собственной неосторожности, но зато мы обязательно навестим его семью, заедем в гости к пострадавшему Радугову. И я снова буду читать по лицам, кто из них лжет.

Они развили такую скорость, что уже подплывали к пляжу.

– Проводить тебя? – поинтересовался Леонид.

Она бросила на него испытывающий взгляд:

– Ты ходил на завтрак?

Ему казалось, что этот взгляд он выдержал:

– Разумеется.

Она расхохоталась:

– Вранье! Тебя читать очень легко. Иди в пансионат, я не желаю, чтобы ты пропустил еще и обед. Встретимся в четыре в парке. Расскажешь, чем собираешься заняться в первую очередь.

Сомов усмехнулся:

– Слушаюсь, товарищ генерал.

– Вот и отлично. До встречи.

Она подхватила легкий халатик и быстро направилась к лестнице. Леонид думал догнать ее, но не успел: вероятно, она свернула на одну из аллей, ответвлявшихся от лестницы. Благодаря этому Сомов не опоздал на обед. Супружеская пара, вероятно, пришла раньше и уже заканчивала трапезу, к великому удовольствию Леонида.

– Мы идем на экскурсию к церкви на горе, – сообщила женщина. – Не хотите ли с нами?

– В такую жару? – изумился оперативник.

Муж скорчил страдальческую мину. Жена стояла на своем:

– Вы ведете праздную жизнь, молодой человек. Вы совершенно не интересуетесь теми достопримечательностями, которые предоставляет вам этот благословенный уголок.

Сомов подавил улыбку:

– А если я занят более важными вещами?

Она сделала большие глаза, а потом усмехнулась:

– Не порите чепухи. Все видели вашу медноволосую подругу. Она из местных?

– Да, – оперативник чуть не брякнул, что это не ее дело.

– Тогда понятно, – супруга подмигнула: – Ей все знакомо, а вас, кроме нее, ничто не интересует.

Он не стал спорить:

– Возможно. Но церковь мы все же посетим.

– Посмотрим, – она поднялась со стула и потянула за собой мужа: – Ты-то не будь тюфяком.

Муж поплелся за своей второй половиной, и Леонид с удовольствием проводил их глазами. Сейчас он дорожил каждой минутой, хотелось поразмышлять, какие действия предпринять дальше. Дело гибели Тарасова действительно плохо пахло. Рита оказалась права: первым делом следовало посетить Людмилу Тарасову и Тимура Радугова.

Глава 12

Агранович зашел в камеру обрадованный. Он поверил оперативникам: они обещали, что за показания пожизненный срок он не получит. Когда конвойный запер дверь камеры, мужчина повалился на кровать. Он очень устал и хотел спать. Однако сделать это ему не дали. Через десять минут дверь снова распахнулась, и конвойный зычным голосом проорал:

– Принимай соседа!

В камеру ввалился слоноподобный бритый наголо мужик:

– Привет, чмо!

Агранович окинул неотесанного мужлана презрительным взглядом. Он даже не счел нужным поприветствовать новичка. Слонопотам осклабился:

– Не хотим быть вежливым?

Правая рука Татарина отвернулся к стене. Новичок без приглашения уселся к нему на кровать.

– Ну, поговори со мной.

Когда в ответ не раздалось ни звука, Слонопотам с силой повернул его к себе:

– Тебе привет из Мидаса.

Агранович задрожал:

– Что ты сказал?

– Привет из Мидаса, – мужик ухмыльнулся. – Дружок Окорока ценит, что ты его не выдал. Однако он не любит оставлять свидетелей.

Помощник Татарина уставился на незнакомца:

– Дружок Окорока? Это тот мент, который заграбастал наш «общак» и отправил Татарина на тот свет?

– Именно.

– Но я действительно понятия не имею, кто это, – Агранович спинным мозгом почувствовал беду. Такие встречи в камерах всегда печально заканчивались. – Если бы я знал, то выдал бы его и скостил бы себе срок.

– И все же мы тебе не верим, – рычал незнакомец. – Татарин не мог не подстраховаться. А впрочем, это уже неважно. Тот самый мент желает, чтобы ты встретился с Татарином и передал ему привет. А я не могу отказать ему в просьбе.

Агранович затрясся:

– Что… Что вы хотите сделать?

– А ты не усекаешь?

Из кармана спортивных штанов появился шелковый шнурок. Бандит хотел закричать, однако Слонопотам мощными руками обхватил его шею и сжимал до тех пор, пока заключенный не потерял сознание. Зная, что в таком состоянии он пробудет недолго, незнакомец быстро соорудил петлю и приладил шнурок к крючку на потолке, оставшемуся от лампы. Перетащить худое тело и сунуть в петлю тонкую шею ему не составило труда. Потом он отпустил друга Татарина, и тело повисло. Слоноподобный бандит сшиб табурет и ногой подогнал его на то место, где, по его расчетам, он должен был упасть после того, как самоубийца толкнул его ногой. Через несколько секунд все было кончено. Слоноподобный заключенный постучал в дверь. Конвойный словно ждал его.

– Финита ля комедиа? – Он завороженно уставился на висящее тело.

– Как видишь.

Красное лицо охранника скривилось:

– Пусть добавит еще тысчонку. Сам понимаешь, меня ждет хороший прессинг.

Слонопотам усмехнулся:

– Вот когда его выдержишь – получишь.

– Выдержу, не скрипи.

Конвойный повернулся к камере, чтобы запереть ее, и в этот момент бандит вонзил нож ему в спину.

Рита всегда была верна своему слову, и в четыре часа они с Леонидом отправились навестить Людмилу Тарасову. Женщина жила в пятиэтажке – редкость для такого поселка.

– Разве она не работает? – спросил Сомов. – Сегодня вроде бы будний день.

– После гибели Виктора с ней случилась страшная депрессия, и она уволилась с работы, до этого происшествия Люда работала медсестрой в детском саду, – пояснила девушка.

– На что же она существует? Ведь прошло ни много ни мало три года, – удивился оперативник.

Рита пожала плечами: