Алексей Макеев - Успеть раньше смерти Страница 21

– Эдак ты скоро и меня в подозреваемые запишешь! – засмеялась Мария. – Нет, Крячко был прав – тебя нельзя оставлять без работы даже на три дня. Ты начинаешь сам ее искать. Очерчиваешь круг подозреваемых...

– Ты хочешь сказать, что ничего этого не было?! – поразился Гуров. – Не было разбитого окна, не было могильного камня, не было подростков с бензином? Не существует строительной компании, которой Булавин ставит палки в колеса?

– Но ведь Эраст заявил, что сам со всем этим справится. Он-то, похоже, не видит во всем этом ничего трагического.

– Он или притворяется, или просто выжил из ума! – сердито сказал Гуров. – В знамения верит! Ну что же, посмотрим, как он запоет, когда враги сменят тактику. Не удалось напугать его до смерти – они придумают что-нибудь другое. Да наймут тех же молодых придурков, которые за все и ответят. А боссы останутся в стороне! Мне не слишком симпатичен твой родственник, но дельцы, не брезгующие никакими средствами, мне симпатичны еще меньше. А сама идея перевернуть вверх дном кладбище, где покоится прах сотен и сотен горожан – это просто кощунство! Не знаю, о чем думают местные власти...

– Но что же ты можешь сделать? – пожала плечами Мария. – Наши возможности здесь еще более ограниченны, нежели возможности Эраста. Я верю, что он добьется своего.

– Если не добьют его самого, – проворчал Гуров.

– Мне кажется, ты слишком сгущаешь краски, – сказала Мария. – На самом деле все не так страшно. Наверное, хулиганов, которые напали на нас ночью, скоро поймают, и я думаю, после этого попытки запугать Эраста сойдут на нет. Все-таки у него огромный авторитет и связи. Он сумеет договориться с администрацией. Все будет хорошо. Но уж приглашения господина Булавина погостить у него я буду теперь отклонять под любыми приличными предлогами! С меня хватит! Мы с ним хоть и родственники, но темпераменты у нас разные.

Мария пыталась перевести все в шутку, но Гуров ничего веселого в создавшейся ситуации не видел. Он был уверен, что история с кладбищем ничем хорошим не кончится.

– Сейчас посмотрим на этот камень при дневном свете! – объявил он, когда они с Марией повторили путь, проделанный все компанией накануне и вышли на заросшую травой и кустарником аллею.

– Господи, как много здесь комаров! – простонала Мария, отмахиваясь от назойливых насекомых, почувствовавших поживу. – Ты меня для чего сюда привел, Гуров? Ты замыслил избавиться от меня с помощью кровососов, чтобы завладеть наследством?!

– Такие шутки не красят великую актрису, – хмуро сказал Гуров. – Я привел тебя сюда ради серьезного дела. И, кажется, вчера ты не обращала внимания на комаров...

– Вчера все мы находились под воздействием винных паров, – засмеялась Мария. – Комары нас не трогали. Видимо, у них тут сухой закон.

– По-моему, тут вообще с законами не очень, – рассеянно сказал Гуров, озабоченно оглядываясь по сторонам.

– Ты что-то потерял? – спросила Мария. – Забыл дорогу?

– Напротив, я все отлично помню, – сказал Гуров тревожно. – Зрительная память у меня профессиональная. Вчера мы были здесь. Стояли вот здесь. Вот здесь был могильный камень с фамилией Булавина. Но сейчас его здесь нет.

– То есть как нет? – Мария на секунду забыла про комаров. – Ты хочешь сказать, этот камень вам привиделся? Отлично! Значит, Эраст прав, и это всего лишь знамение? Вообще-то я так и предполагала. Вчера все были навеселе, наступали сумерки, и вам всем черт знает что померещилось!.. Бывает такое. Что-то вроде массового гипноза. На самом деле на камне выбита совсем другая фамилия, а вы...

– Нет, ты не понимаешь. Здесь вообще нет никакого камня. Вот холмик, где он лежал, вот даже трава пожухла. Но камня здесь больше нет. Его убрали.

– Ты хочешь сказать, что кто-то не поленился таскать взад-вперед неподъемный камень? Но зачем?

– Чтобы никто не понял, что этот камень был новоделом, – объяснил Гуров. – Он должен был являться знамением и в этом качестве остаться в памяти Булавина. Вот об этом я и говорил. К этим делам причастен кто-то из окружения Булавина. Сначала его привели сюда, показали камень, а когда убедились, что он с ним ознакомился, поспешили убрать улику.

– Надеюсь, ты не шутишь? – упавшим голосом спросила Мария. – Все это звучит совершенно чудовищно.

– А я о чем все это время толкую? В идеале они рассчитывали получить сердечный приступ прямо на месте. Но старик оказался гораздо крепче, чем можно было подумать. Теперь они должны придумать что-то посерьезнее...

– Но в таком случае жену можно исключить из подозреваемых, – напомнила Мария. – Она мне говорила, что у Булавина никаких проблем с сердцем нет. Если бы она рассчитывала на его смерть, зачем ей публично свидетельствовать о его здоровье?

– Для отвода глаз, – сказал Гуров. – В нужную минуту она сделает большие глаза и скажет – я никогда бы не поверила, что это может так на него подействовать!

– Ты слишком циничен, Гуров! – с упреком сказала Мария.

– Может быть. Хотел бы я, чтобы это было именно так. Но сейчас я вынужден констатировать, что улику у нас из-под носа увели. Это плохо. Это и для меня плохо, потому оперировать мне теперь, строго говоря, нечем...

Он опустился на колени и принялся рассматривать траву на могильном холмике.

– Эй, Гуров! – строго воскликнула Мария. – Что это за разговоры насчет оперировать? Мы ясно договорились, что завтра утром уезжаем. Больше тебя этот камень пусть не волнует.

– Меня не камень волнует, – ответил Гуров поднимаясь и отряхивая ладони. – Меня волнуют люди, которые придумал трюк с этим камнем. Трава в некоторых местах будто пожжена. Такое впечатление, будто на нее капнули кислотой. Похоже, этой кислотой облили камень и разбили его затем на фрагменты. Должно быть, это была какая-то мягкая порода. Ну да, наверняка – и обрабатывать легче. Уверен, обломки валяются где-то рядом. Ладно разберемся... Во всяком случае, здесь пока делать нечего. Пойдем обратно, а то тебя совсем комары заели.

Они вернулись в «замок». И тут неожиданно на мобильный Гурова поступил звонок. С удивлением он увидел, что беспокоит его участковый инспектор Кружков. Это был сюрприз, ведь инспектор при первой встрече не проявил к Гурову ни малейшего интереса и расстался с ним без малейшего сожаления. Звонка от него Гуров не ждал совершенно.

– Это Лев Иванович Гуров? Я правильно дозвонился? – вежливо осведомился инспектор. – Вы сейчас где находитесь? У Булавина в особняке? Ясно. Да тут такое дело... Может быть, оно вас и не касается, но следователь хотел бы с вами встретиться и побеседовать. Попросил меня вас найти. А я вспомнил, что вы мне свой телефончик дали...

– Какой следователь? – не понял Гуров. – Вы что, уже дело открыли по факту нападения на жилище Булавина?

– Нет, такого дела пока нет, – ответил Кружков. – Ведь от хозяина никакого заявления не поступало, а без заявления...

– Тогда что за дело? – нетерпеливо спросил Гуров. – Я не понимаю.

– Тот парнишка, с которого вы кроссовку-то сняли... В общем, его два часа назад мертвым нашли. Нет, не дома, а совсем в другом месте. Они там на какой-то блат-хате героин кололи, ну и передоз случился. Ага, четверо их там было, и все четверо богу душу отдали. Вот такая неприятная вещь. Тетка его уже опознала. И кроссовку признала. Теперь вот слово за вами. Вы подойдите завтра в девять утра в следственный комитет, в кабинет номер шестнадцать к следователю Колядкину, ладно? Я там тоже должен быть, увидимся.

ГЛАВА 9

Рано утром «Пежо» Гурова выехал из ворот «замка». Гуров сидел за рулем. Рядом на переднем сиденье – Мария. Провожал их один Иван Сергеевич, все прочие еще спали. Перед отъездом мужчины крепко пожали друг другу руки.

– Неловко получилось, – сочувственно сказал Иван Сергеевич. – Мне, наверное, не следует этого говорить, но не по-людски это. Можно сказать, выставили за ворота – скатертью дорога! Только что «пора и честь знать!» не сказали.

– Ничего, мы не в обиде, – засмеялся Гуров. – У великих людей свои причуды.

– Причуды, это точно, – вздохнул управляющий. – Платят они хорошо, а все равно не по душе мне это. Мы с женой люди простые. По секрету вам скажу, когда гостей собирали, я поинтересовался – на какой срок. Было сказано: сколько захотят, столько и жить будут. И вдруг такое... Не иначе вожжа под хвост попала. Вы не думайте, это не только вас попросили. И всех прочих тоже. Намекнули, чтобы съезжали. И Виктору Денисовичу намекнули, и Александру Сергеевичу.

– Вот как? – заинтересовался Гуров. – Значит, Щеглов и Волин тоже уезжают?

– Сегодня же, – кивнул Иван Сергеевич. – С Владиком сложнее. Подозреваю, что дядя и его тоже бы отсюда наладил, но он второй день не просыхает. Проснется, стакан засадит – и опять спать. В таком режиме далеко не уедешь.

– Это уж точно! – согласился Гуров. – А насчет этих двоих вы уверены?

– Да уже чемоданы пакуют! – махнул рукой управляющий. – Один Водянкин сидит, как влитой. Ну, этот тут все равно что хозяин. Эраст Леопольдович каждое его слово слушают. Ну, не мое это дело. Я человек наемный. Скажут – тоже уйду. У них свои проблемы, у меня свои. Но, конечно, на месте Эраста Леопольдовича я бы другой дом подыскал. Будь у меня его возможности... Но он будто помешался на этом кладбище. Идея у него такая, что он должен сохранить его во что бы то ни стало. Как памятник, что ли... Литературу изучает, газеты старые, карты всякие... Говорит, собирается написать историю этого кладбища. Говорит, тут масса достойных людей похоронена. Ну, это теперь вас не должно волновать. Счастливого пути вам и супруге вашей! Может, свидимся еще где-нибудь?