Фридрих Незнанский - Миллионщица Страница 22

За исключением Живчика. Вот попутал-то дьявол! И то, что Живчик упомянутое внимание к себе непременно привлечет, если возьмется за мокруху (ну какой из него, лопуха сраного, киллер?!) и даже не взявшись, – тоже было очевидно. И уж тогда-то от упомянутого партнера хрен скроешь, что почем, и откуда, и по каким таким причинам…

Кувейт запахнул тяжелый бархатный халат, напяленный в честь «расслабухи», тяжело поднялся с постели, застланной роскошным атласным бельем, и, подойдя к маленькому барчику в углу спальни, плеснул себе немного виски. Разбавлять не стал – так глотнул. И только после этого повернулся, наконец, к уже совершенно отчаявшемуся Сереге.

– Говоришь, пять косяков ты у нее взял…

Тот испуганно глянул на пахана и кивнул. А куда деваться-то было?

– Это хорошо, – неожиданно кивнул Степан Иванович. – На первое время хватит… Из магазина рассчитаешься завтра же. Выждешь три дня, а лучше недельку. Спросят – скажешь, мол, хозяин, узнав про то, что ты бывший уголовник, на улицу выставил.

– К-кто спросит? – пролепетал Серега.

– Менты любят задавать лишние вопросы, кто ж еще-то? – И увидев, как побелел его протеже, усмехнулся. – Не боись, никто тебе не предлагает стать милицейской сявкой, это уж потом, коли до дела докатит. Пока что выждешь, а потом дунешь к этому заказанному мэну и все как есть ему выложишь: вот, мол, ваше благородие, какая история. Усек? Скорее всего, мужик со своей б… сам разберется, менты и ему наверняка без надобности… Ну а если нет – готовься сказать, что велено. А с бабой этой пока потяни – чтобы пушку достать, тоже время нужно!.. Да благородного из себя не строй, для правдоподобия затребуй с мужика сумму денег, чтоб не подумал, что ты и вовсе лох.

Перед тоскующим взором Сереги мелькнуло личико Зинули, их нежные чайные посиделки… И-и-э-э-х!..

– Ну-ну! – смягчился Кувейт, чутко наблюдавший за физиономией Живчика. – Не боись, пацан… Когда разрулишь с этой бабенкой, назад возьму, если все тихо пройдет. А бабло вам с Зинкой на свадьбу сгодится! Половину, правда, сам понимаешь, отстегнешь, остальное – трать на здоровье, которое у тебя, я вижу, враз пошатнулось!

…Особняк Кувейта Серега, несмотря на то что выход вроде бы был найден, покидал в наипаршивейшем настроении. Степану Ивановичу он верил беззаветно, не сомневался и в том, что, если все сделает, как тот велел, мерзкая история в конце концов останется позади. Скоре бы уж, что ли…

Живчик задумчиво посмотрел на образовавшуюся впереди автобусную остановку: а почему, собственно, он должен выжидать аж целую неделю, прежде чем знакомиться с этим самым Ильей Рудольфовичем Стуловым? Тут хозяин, пожалуй, перестраховался…

Живчик огляделся по сторонам и, приметив неподалеку будку телефона-автомата, ускорил шаг. Телефоном жертвы заказчица его тоже снабдила, решив, видимо, что и это киллеру вполне может пригодиться. С ее слов Серега знал, что живет ее супруг в городской квартире, куда возвращается не раньше полуночи. Именно полночь сейчас и была, так что самое время для звонка: интересующий Живчика персонаж должен был уже прибыть домой…

Серега не ошибся. Илья Стулов появился в своей городской квартире всего-то минут за двадцать до звонка Живчика и успел за это время сбросить обувь и переговорить, очень коротко, по мобильному с Веленой.

Предавая, Веленка, как и было у них с ней условлено, в это время либо запиралась в детской, либо выходила «подышать воздухом» на участок, борясь с «бессонницей».

– Все нормально, Илюша, – ее мягкий, окрашенный теплыми обертонами голос всегда действовал на Стулова успокаивающе и в последние годы неизменно будил в его душе горчайшие сожаления: почему, почему он, вроде бы разумный мужик, поимевший к моменту встречи с Ларисой прямо-таки убийственный опыт, в очередной раз прохлопал Веленку?.. Внезапно вспыхнувшая страсть скрутила по рукам и ногам? Так ведь Лариса и без того охотно отдалась ему буквально после второго свидания! Что ж он дураком-то таким оказался?!

…Впервые он потерял Велену много лет назад. И тогда это была именно потеря. Еще какая!.. Не одна Веленка выросла рядом с ним: вырос рядом с ним и Саша, его ближайший школьный и дворовый друг, верный и преданный Санька, с которым и в институт один тоже поступили вместе. Как выяснилось много позже – и в девушку одну и ту же ухитрились влюбиться. Только вот Санька насчет своей любви понял сразу, а он, дурак набитый, полагал, что относится к ней как старший брат, и тон, принятый в их взаимоотношениях – ласковое подтрунивание, безобидная ирония, волок его и волок по этой дорожке, как это и вообще случается с инертными людьми. Ему и в голову не приходило, что «сестричка» влюблена в него по самые по уши чуть ли не с пяти лет. Такая вот каша с перцем.

Опамятовался он, как она сама ему сказала, «слишком поздно». То ли с отчаяния, то ли и вправду для того, чтоб хотя бы находиться рядом с Ильей, а только Велена не просто согласилась на Санькино предложение стать его женой, но и была уже к тому моменту беременна Дашенькой. Да и не стал бы он никогда в жизни перебегать Саньке, счастливому Саньке, не ходившему даже, а летавшему на крыльях своей любви, дорогу. Стулов ни разу в своей жизни никого не предавал…

Были, конечно, и у него неприятные эпизоды, связанные с бизнесом, особенно вначале. Но чтоб друзей… Да и друг-то имелся, честно говоря, один – ныне покойный Сашка. Столько лет прошло, а до сих пор в башке окончательно не уложилось, что его нет на свете… А ведь предупреждал он Саню, ой как отговаривал от отдельной, как утверждал его друг, беспроигрышной фирмы! Но он, можно сказать, впервые в жизни проигнорировал советы Ильи, тем самым подписав себе смертный приговор.

То дело, как ни странно, менты раскрыли – даже давить особо на них не пришлось. Заказали Саньку «коллеги» по бизнесу из конкурирующей фирмы. Биотуалеты, доставшиеся ему, можно сказать, за полцены после какого-то фестиваля от стащивших их организаторов, были и впрямь неиссякаемым источником дохода. Доход, однако, оказался чужим, давно поделенным опередившими Александра людьми, которых тот недооценил. Вот и вся история…

На момент гибели Велениной семьи Стулов был женат, а потом сразу же ворвалась в его жизнь Лариса. И вот итог.

– Ты сама-то – как? – невольно виноватым голосом спросил Илья. С того единственного разговора много лет назад, перед их с Санькой свадьбой, тему своих личных отношений они не затрагивали никогда.

– Нормально… Обо мне не думай, – усмехнулась Веленка, как показалось Илье, вкладывая в последние слова особый какой-то смысл. – Маринка вот опять двойку схлопотала по английскому. Контрольная по математике – на три с минусом… Илюша, не ругай ее, она не виновата в том, что родилась с повышенным внутричерепным давлением!.. А с Юрочкой все в порядке, он уже вполне прилично читает «Колобка»!

– Чем занята она? – хмуро поинтересовался Илья.

– Ездила сегодня в город, как уехала с утра, так только недавно вернулась, – вздохнула Велена. – Когда я выходила прогуляться, как обычно, накачивалась у бара. Даже не спросила, куда меня понесло. Я точно знаю, что Сергея в городе нет, вероятно, она ездила к своей Екатерине, советовалась… Ты бумаги собрал?

– Мой адвокат уверяет, что все будет готово через неделю, – вздохнул он. – Ты же знаешь, я не могу отдать ей Юрочку ни под каким видом…

– Об этом и речи нет. Все, что требуется, я засвидетельствую, можешь не сомневаться! Тем более что ничего, кроме истинного положения вещей, свидетельствовать и не потребуется… Илюша, я чувствую, ты устал – иди, ложись. Ты ужинал?

– Как обычно, заезжал в ресторан. Спасибо тебе, родная, – неожиданно вырвалось у Ильи, и по ту сторону связи повисла тишина, сквозь которую внезапно вспотевший от вырвавшегося «родная» Стулов отчетливо услышал отдаленный лай собак, потом шум проехавшей, видимо, где-то рядом с Веленой машины. И только потом ее немного дрожащий голос:

– Спокойной ночи, Илюша…

– До завтра, – почти прошептал он и отключил связь.

И в этот момент зазвонил стационарный аппарат, стоявший в кабинете Стулова.

Взглянув на большие напольные часы, Илья Рудольфович, все еще под впечатлением от разговора с Веленой, поднял трубку и мягко произнес «Алло?».

– Господин Стулов?.. – Голос был очень высокий, почти визгливый, но, несомненно, мужской. И совершенно точно незнакомый, хотя домашний номер Ильи знали исключительно близкие ему люди.

– Кто вы? – усилием воли сбрасывая с себя впечатление от вечернего, ставшего в последние месяцы традиционным общения с Веленой, спросил он.

– Илья Рудольфович, – заторопился незнакомец, – вы меня не знаете, но нам надо срочно увидеться, речь… речь о вашей жизни и смерти!..

Визгливый собеседник явно был не просто взволнован, но искренне испуган.