Андрей Кивинов - Псевдоним для героя Страница 22

– Просто не с кем работать, Сашенька! Была б моя водя, я бы этих бездарей на версту к перу не подпустила. – Цветковская поставила чашку и протянула руку к лежащим на столе бумагам. – Ты только послушай, как пишут. «В дверях его встретил бывший хронический алкоголик Лукошкин, а ныне труп…». Или вот, один умник выдал. «На месте преступления убийца совершил акт дефекации (насрал)». Я спрашиваю, зачем уточнять? А он отвечает – не все знают, что такое дефекация! И ведь не выгонишь – сплошные блатари! Приходится фотографиями полосы заполнять. Меня уже от этих отрезанных рук и ног даже не тошнит, представляешь? Привыкла! Вчера велели поехать в морг и отснять процедуру вскрытия. В ближайшем номере выйдет эта красота. – Обязательно куплю.

– Я тебя умоляю, Сашенька.

– Тиражи-то держите?

– Самое поразительное, что да. Даже собираемся прибавить со следующего месяца. Двадцать тысяч делаем. Для Новоблудска это рекорд, больше ни у кого нет.

Шурик кивнул на детину с бензопилой:

– Это кто?

– Из рекламного отдела мальчик. Эдик Петухов. У него дома три кошки. Мы сейчас из него торговую марку журнала хотим сделать. Вроде как Макаревич на пельменях.

Шурик представил угрюмую рожу на красочной упаковке, заполненной отрубленными пальцами, но вслух комментировать не стал.

– А это? – показал он на яркую фотографию, пришпиленную к стене рядом с плакатом. На фото юная особа с шикарными формами, опоясанная пулеметными лентами, заменяющими одежду, целилась в Шурика из пистолета.

– Аллочка, спецкор. Наша «мисс Беспредел»… Как кофе?

– Класс! Лучше только в Бразилии.

– А вообще-то я по «Рассаднику» скучаю, – вздохнула Людмила Анатольевна, – как там прекрасно было.

– Я тоже, – поддержал Шурик, – каждую ночь грядки снятся. Послушай, Люд, тебе текстик не нужен? Профиль ваш, фактура эксклюзивная. Про братка одного.

– Маньяк? Педофил? – деловито отозвалась Цветковская.

– Я ж говорю, братан. Бандит. Может, найдешь местечко? Гонорар вперед не обязательно.

– Найти-то не сложно… Жалко, что не маньяк. У нас сейчас на них дефицит, а шеф требует. Писал ты?

– Нет, парнишка один знакомый. Написано нормально, гарантирую. Очень хочется парню помочь, а то пропадет талант. Вот дискета.

– Я почитаю, – Цветковская взяла дискету, – но обещать ничего не могу… Он жив?

– Кто? Автор?!

– Да нет же! Бандит этот.

– По-моему, да.

– На свободе?

– Вчера еще был.

– Дело в том, что шеф дал установку, – Людмила Анатольевна виновато потупила взор, – писать только про тех бандитов, которые или на том свете, или сидят. Хорошо сидят. Чтобы без последствий… Публика среди них всякая попадается, иной прочитает, а потом гранату в окно залимонит.

– Этот не залимонит. Если залимонит, я сделаю ремонт за свой счет. Могу дать расписку. Он исключительно порядочный бандит.

– А кто такой, кстати?

– Бетон. Гена Бетон. Не слышала?

– Читала что-то. Кажется, в «Вестнике».

– Да, там писали.

– А почему он Бетон?

– В этой статье, – Шурик показал на дискету, – сказано, что он во время какой-то разборки двух бойцов в бетон живьем закатал. Лет десять назад. С тех пор так Бетоном и зовут. Блатным только повод дай, сразу кличку вешают, или, как это у них называется – погоняло.

– Ужас какой… Он редакцию в бетон не закатает?

– Сказал же, не бойся… Бандитам тоже реклама нужна.

Цветковская еще раз вздохнула:

– Все равно жаль, что он не маньяк. А про некрофилов у твоего знакомого нет?

– Не знаю, вряд ли… Я вечерком позвоню, хорошо? А то парень волнуется.

– Позвони. А может… Ты меня давно в гости не приглашал, – Людмила Анатольевна игриво укусила свой мизинец.

– Приглашу. Потом. Сейчас боюсь застудить.

Шурик страдальчески кивнул на гипс. Приглашать Цветковскую в его творческие планы не входило, хотя это, без сомнения, заметно ускоряло появление статьи в журнале. Ох уж эти женщины. То ли дело с Максом Кутузкиным. Два пузыря спиртосодержащего продукта, и никаких проблем. Приносите еще. Поставим с пометкой «Срочно в номер!».

Рубить с плеча и говорить Людмиле Анатольевне: «Давай останемся добрыми, хорошими друзьями!» – Шурик по понятным причинам тоже не стал. Дорога в «Мир криминала» окажется для него мгновенно заказанной.

– Поправляйся скорее, – пробежавшая по лицу Цветковской тень досады подсказала Тихомирову, что на личном фронте замредактора без перемен.

– Сам хочу, – обнадежил женщину мужчина, поднимаясь с кресла, – как только снимут гипс. Да, вот еще… Ты мне фотоаппарат на денек не одолжишь? Любую мыльницу. Я свой вместе с рукой сломал. Хорошо?

Бригадир с треском летел через кусты, пригибаясь к земле как можно ниже, хотя ниже было некуда. Но выпрямляться нельзя, его могли заметить и открыть огонь. Силы заканчивались, до спасительного берега реки оставалась еще метров триста, а собаки уже дышали в спину. Он перепрыгнул через сваленное бурей дерево, зацепился плечом за торчащий сук, грязно выругался. Ссадина была неглубокой, но страшно болезненной. Впрочем, через секунду бригадир уже не чувствовал боли, охваченный жаром погони. Клинок лопаты снес возникшую на пути тонкую березку, словно тростинку. „Быстрей, давай же быстрей!», – он яростно заставлял себя не сбавлять скорости. В мелькнувшей за кустами воде качнулась бледная луна. Еще немного… Собаки не полезут в воду без команды.

Слева, буквально в метре, клацнули челюсти. Бригадир кувырнулся через правое плечо, уходя от броска огромного, черного как ночь ротвейлера. Пес проскочил вперед, промахнувшись. Пропахал передними лапами землю, пытаясь затормозить…

Река шумела впереди, сразу за полянкой и окружающим ее частоколом кустов. Но полянку надо еще перебежать, а сил осталось на несколько шагов. Второй пес выскочил из темноты, но вдруг замер, не решаясь прыгнуть. Огромный самец, размером с крупного волка. Он тяжело дышал, клочья пены падали между коротких кривых лап. Первый зверь, закончив тормозить, бросился назад и сейчас находился за спиной у Бригадира. Со стороны усадьбы доносились крики преследователей. Бригадир поднял голову и увидел черное, в бусинках звезд небо. Он понял, что стоит в центре поляны, и искать спасения на деревьях бесполезно. Собаки, рыча, приближались, пока еще не решаясь прыгнуть на неподвижную фигуру человека. Но они прыгнут, они обязательно прыгнут, и тогда конец. А через две минуты здесь уже будут враги…

Бригадир глухо застонал, обнажая старые, пожелтевшие, но по-прежнему крепкие клыки, отскочил в сторону и быстрым, как удар самурайского меча, движением поднял над головой лопату. Первый ротвейлер прыгнул…

Заметка о взрыве котельной, напечатанная в «Новоблудском вестнике», появилась еще в тройке местных газет, разумеется, в переработанном и расширенном виде. Это не удивительно, город не был избалован вниманием авторитетов и террористов, и новость стала сенсацией. Также о чрезвычайном происшествии сообщили две коммерческие радиостанции и местный телевизионный канал. Последний не просто ограничился сообщением, но и попросил начальника управления внутренних дел прокомментировать событие. «Есть мнение, что за взрывом стоит некий преступный авторитет Гена Бетон. Скажите, вам знакомо это имя?» – «Конечно. Его преступная группировка, равно как и все остальные группировки, находится на постоянном контроле нашего поля зрения. Не так давно в ходе операции „Торнадо» мы задержали нескольких ее активных членов. Изъято два десятка стволов огнестрельного оружия и около пяти килограммов взрывчатки. Сегодня мы знаем, в каких ресторанах обедает группировка, в каких банях моется, поэтому ее ликвидация – дело времени. Горожане могут спать спокойно…»

К тиражированию террористической новости Шурик Тихомиров не имел никакого отношения. Сработало старое правило – настоящий журналист может получать информацию где угодно, даже от другого журналиста. Или соседнего издания. Читатель должен знать правду? Должен. На языке профессионалов это называлось компиляцией, на обычном – передиралово.

Криминальный репортер Артем Карасев услышал о проделках Гены Бетона случайно, от возмущенного Макса Кутузкина, к которому завернул по рабочей нужде.

– Смотри, передрали внагляк и хоть бы спасибо по факсу послали, ворюги! – Макс сунул Артему мятый номер «Трудового Новоблудска» и ткнул пальцем в заметку «Взрыв в котельной». – Мне не жалко, пускай дерут, но не так борзо! Заплати и печатай спокойно. Пять газет, по червончику с носа, итого полташечка на черный вторник. Согласен?

– А то! Чего за материал?

– Про Генку Бетона, беспределыцика нашего.

– Дай-ка…

Как специалист по беспределу, Артем не мог пропустить мимо ушей любимое слово. В последнее время он не всегда успевал следить за текущей хроникой, полностью отдавшись работе над «Мафией Новоблудска». Издатели торопили, они уже прилично потратились на раскрутку будущего книжного шлягера. Артем нервничал, бестселлер получался не очень толстый, а издатели платили за объем. Материала катастрофически не хватало, автор решил нафаршировать книгу фотографиями, которых, однако, тоже не хватало. С фотографиями выручил знакомый фотограф. Под глубоким секретом он сварганил десяток постановочных снимков, запечатлевших сцены бандитской жизни. На одном из них подонок в бордовом пиджаке живьем закапывал в могилу связанного бизнесмена. Бизнесмен кричал, широко разинув рот. Роль жертвы пришлось играть Карасеву, ибо никто из нанятых натурщиков в могилу лечь не согласился по причинам суеверия. Артем не боялся быть опознанным, в объектив попал только кричащий рот. Пояснительная надпись утверждала, что снимок сделан скрытой камерой и является эксклюзивным. Равно как и все остальные.