Иэн Рэнкин - Вопрос крови Страница 22

Ребус сжал его плечо и увидел, как на глаза мужчины вновь навернулись слезы.

— Давай-ка спустимся, — сказал Ребус, ведя его назад к лестнице. Лестничный пролет был узким, и, спускаясь бок о бок, они касались друг друга плечами. Двое взрослых мужчин, опирающихся друг на друга.

— Аллен, — сказал он, — можно мы на время возьмем ноутбук Дерека?

— Его ноутбук? — Ребус молчал. — А зачем… Ну, не знаю, Джон.

— На день-два. Я верну.

Видимо, Реншоу никак не мог понять смысла этой просьбы.

— Наверно… Если ты считаешь…

— Спасибо, Аллен. — Повернувшись, Ребус кивнул Шивон, и та вновь устремилась вверх по лестнице.

Ребус провел Реншоу в гостиную, усадил на диван. Тот немедленно схватил пригоршню фотографий.

— Мне надо их разобрать, — сказал он.

— А что у тебя с работой? Сколько ты можешь отсутствовать?

— Мне сказали, что я могу вернуться после похорон. Сейчас затишье: не сезон.

— Может, я обращусь к тебе, — сказал Ребус. — Пора мне продать мою старую клячу.

— Я помогу, — пообещал Реншоу, поднимая глаза на Ребуса. — Я буду не я.

В дверях показалась Шивон с ноутбуком под мышкой; провода компьютера волочились за ней.

— Нам пора, — сказал Ребус. — Так я загляну к тебе, Аллен.

— Всегда к твоим услугам, Джон.

Реншоу с трудом поднялся, протянул руку. А потом неожиданно прижал Ребуса к груди и похлопал его обеими руками по спине. Ребус сделал то же самое, подумав, что поза его, наверное, столь же нелепа, как и охватившее его смятение. Шивон отвела взгляд и стала изучать носки своих туфель, словно раздумывая, не нуждаются ли они в ваксе. Когда они уже шли к машине, Ребус понял, что вспотел так, что рубашка липнет к телу.

— Что, в доме так жарко было?

— Не особенно. У тебя, наверное, температура.

— Похоже. — Тыльной стороной руки в перчатке он вытер лоб.

— Зачем тебе вдруг ноутбук?

— Сам толком не знаю. — Ребус, не дрогнув, встретил ее взгляд. — Может быть, отыщется там что-нибудь насчет той автокатастрофы. Что Дерек думал и чувствовал по этому поводу, не обвинял ли кто в ней Дерека.

— Кто-то помимо родителей, ты хочешь сказать?

Ребус кивнул.

— А вдруг… может быть… не знаю. — Он вздохнул.

— Что «может быть»?

— Может быть, мне захотелось просмотреть ноутбук просто для того, чтобы лучше узнать парнишку.

Ему вспомнился Аллен. Сейчас, наверно, он опять включил телевизор и пристроился к нему с пультом в руках, вновь возвращая себе (в звуке и цвете) живого сына — нет, не живого, лишь отображение, копию, неизбежно ограниченную тесными рамками телеэкрана.

Кивнув, Шивон нагнулась, чтобы поставить ноутбук на заднее сиденье.

— Понимаю, — сказала она.

Но Ребус не был уверен, что она поняла.

— Ты поддерживаешь связь со своими? — спросил он ее.

— Звоню неукоснительно каждую субботу-воскресенье.

Он знал, что ее родители живы и живут где-то на юге. Мать Ребуса умерла молодой, отец же последовал за ней, когда Ребусу было уже за тридцать.

— Ты мечтала когда-нибудь иметь брата, сестру? — спросил он.

— Наверно. Надо думать. — Она помолчала. — А с тобой что-то произошло, должно быть, да?

— Произошло?

— Ну, не знаю, конечно. — Она задумалась. — Мне кажется, в какой-то момент ты решил, что иметь родных — это плохо, что это расслабляет.

— Как ты могла уже догадаться, я не большой любитель родственного участия, всех этих объятий и поцелуев.

— Наверно. Но кузена своего ты тем не менее только что обнял.

Он сел на кресло рядом с водительским и захлопнул дверцу. Болеутоляющие обволакивали мозг какой-то пенной жижей.

— Давай-ка трогай, — сказал он.

— И куда же? — Она сунула ключ в зажигание.

Ребус вдруг вспомнил:

— Нет, сначала достань мобильник и позвони в фургон.

Она набрала номер и сунула мобильник в его руку. Дождавшись ответа, Ребус попросил к телефону Гранта Худа.

— Грант, это Джон Ребус. Мне нужен номер Стива Холли!

— По какому-то важному делу?

— Он донимает семью одного из убитых. Я подумал, что стоит немного вразумить его.

Худ кашлянул. Ребус помнил этот звук по записи и решил, что подобная манера прочистить горло могла уже войти у Худа в привычку. Когда тот продиктовал ему номер телефона, Ребус повторил его, чтобы Шивон могла его запомнить.

— Погоди-ка секунду, Джон. Босс хотел поговорить с тобой. — Под «боссом» подразумевался Бобби Хоган.

— Бобби? — сказал в трубку Ребус. — Что-нибудь новенькое на его банковском счете?

— Что?

— Банковский счет Хердмана… Новых крупных поступлений не появилось? У тебя что, совсем уж память отшибло?

— Да не о том сейчас речь! — В голосе Хогана слышалось нетерпение.

— Так о чем же? — сразу насторожился Ребус.

— Похоже, что лорд Джарвис упрятал за решетку одного из старых дружков Хердмана.

— Серьезно? А давно это было?

— Всего лишь в прошлом году. Зовут дружка Роберт Найлс. Тебе это имя что-нибудь говорит?

Ребус нахмурился.

— Роберт Найлс? — повторил он.

Шивон закивала и провела ребром ладони себе по горлу.

— Это тот парень, что перерезал горло своей жене?

— Тот самый. Еще защищался в суде. Но лорд Джарвис был неумолим — приговор «виновен» и пожизненное. Мне тут позвонили — сообщили, что Хердман с тех пор регулярно ходил на свидания к Найлсу.

— Когда же это все… месяцев девять-десять назад?

— Посадили его в Барлинни, но он, видно, спятил — напал на какого-то арестанта, потом стал себя увечить.

— И где же он теперь?

— В Специальной психбольнице в Кабрее.

Ребус задумался.

— Так ты считаешь, что Хердман не случайно выбрал сына судьи?

— Вполне возможно, что так. Из чувства мести и все прочее.

— Да… мести… — Теперь слово «месть» витало уже над двумя убитыми парнишками.

— Я собираюсь повидаться с ним, — сказал Хоган.

— С Найлсом? Разве его состояние это позволяет?

— Да вроде позволяет. Хочешь составить мне компанию?

— Я польщен, Бобби, но почему я?

— Потому что Найлс — тоже бывший ОЛП, Джон. Служил вместе с Хердманом. Если кто-то и знает, что там было в башке у Хердмана, так это Найлс.

— Убийца, запертый в боксе Специальной психбольницы? Ну, видно, дела наши совсем плохи!

— Мое дело предложить, Джон.

— Когда это?

— Да я хотел завтра, прямо с утра. Машиной туда ехать часа два.

— Считай, что я записался.

— Вот молодец! Кто знает, может быть, тебе и удастся что-нибудь выудить из Найлса, сыграть на его… сочувствии, что ли…

— Ты думаешь?

— Мне так представляется. Одного взгляда на твои руки ему будет достаточно, чтобы признать в тебе такого же, как он, страдальца.

Услышав в трубке хихиканье Хогана, Ребус передал мобильник Шивон. Та нажала кнопку, прервав разговор.

— Я слышала почти все, — сказала она, и тут же ее мобильник зачирикал опять.

Это была Джилл Темплер:

— Почему это Ребус не отвечает по своему телефону?

— Наверное, он отключил мобильник, — сказала Шивон, поглядывая на Ребуса. — Ему трудно возиться с кнопками.

— Забавно. Я всегда считала, уж что-что, а возиться с кнопками он умеет. — Шивон улыбнулась. «Особенно с твоими, наверное», — подумала она.

— Дать его? — поинтересовалась она.

— Я требую вас двоих обратно, — сказала Темплер. — Живо и без всяких «но»!

— Что такое?

— Вы вляпались в историю, вот что! Историю — хуже не придумаешь!

Темплер говорила, чеканя слова, с особенной вескостью, и Шивон догадалась, в чем дело.

— Газеты?

— Прямо в точку. Кто-то что-то написал, другие подхватили, и выплыли детали, которые мне было бы желательно с Джоном прояснить.

— Какие детали?

— Джона засекли в пабе с Мартином Ферстоуном, видели даже, как они вместе отправились к нему домой. Видели и как он уходил от него, поздно уходил, перед самым пожаром. Журналист, раскопавший все это, кажется, не собирается на этом останавливаться.

— Мы выезжаем.

— Жду. — Темплер замолкла, и Шивон нажала на стартер.

— Едем в Сент-Леонард, — сказала Шивон, собираясь с духом, чтобы объяснить причину.

— Какая газета написала? — прервал долгое молчание Ребус.

— Я не спросила.

— Позвони ей.

Шивон посмотрела на него в упор, но номер набрала.

— Дай мне телефон, — распорядился Ребус. — Не хочу, чтоб машина полетела в кювет.

Он взял телефон и, прижимая его плечом, попросил, чтобы его соединили со старшим суперинтендантом.

— Это Джон, — сказал он, когда Темплер ответила. — За чьей подписью заметка?

— Репортера по имени Стив Холли. И этот поганец бегает, вынюхивает и роет землю носом, как ищейка между уличных фонарей.