Андрей Иванов - Последняя загадка Страница 22

– Мы можем войти в помещение? – спросил директор.

– Конечно, – ответил бригадир.

– Скажите, Борис Леонидович, – обратился к нему Ларин, – где вы храните выручку?

– У нас специальный кабинет в служебном помещении, кассир относит туда деньги и прячет в сейф.

– Проводите нас туда, – сказал Соловец.

– Пойдемте.

Директор и оперативники зашли в здание, дым в котором начал рассеиваться.

– Это рядом с моим кабинетом, – произнес Кричевский.

Компания поднялась на второй этаж. Пройдя по коридору, милиционеры и работник казино оказались возле двери. Открыв ее, директор вошел в кабинет, оперативники проследовали за ним.

То, что они увидели, заставило всех пятерых застыть на месте и несколько секунд неподвижно разглядывать кабинет. На полу посреди комнаты лежал человек с огнестрельной раной в области сердца. Стоявший в углу сейф был распахнут и пуст.

– Кто этот человек? – спросил Соловец, кивнув на труп.

– Бирюков Александр Михалыч, – ответил Кри-чевский.

Директор устало вздохнул и опустился в кресло.

– Кем он работал? – продолжил майор.

– Кассиром.

– Что было в сейфе?

– Деньги, что же еще!

– Какая сумма?

– Точно сказать не могу. Сегодняшняя выручка.

Соловец посмотрел на коллег.

– Надо вызвать «скорую», – сказал майор.

В это время Петр Максимов, уже находясь в безопасном месте, снял с себя форму пожарника, под которой была гражданская одежда. Преступник бросил форму в сугроб и присыпал снегом.

20

В тот вечер Петренко попросил Витю подвезти его на набережную канала Грибоедова. Отпустив машину, Мухомор пешком дошел до дома № 44. Подполковник встал возле перил набережной, глядя на два светившихся окна на третьем этаже.

Было морозно. Ветер задувал подполковнику за воротник. Редкие машины стремительно проносились мимо замерзшего милиционера.

Когда-то давным-давно, учась в академии, Мухомор курил, но бросил еще на четвертом курсе. С тех пор подполковник не брал в рот сигареты, но сейчас вдруг почувствовал жгучее желание закурить.

В конце концов Мухомор собрался с духом и направился к подъезду дома напротив. Милиционер пересек набережную и вошел в дверь. Поднявшись на третий этаж, Петренко оказался возле тридцать девятой квартиры. Он позвонил.

Прошла пара минут, прежде чем дверь отворилась. На пороге стояла Вера Куликова. Женщина была одета в халат, волосы распущены. Увидев Петренко, она молча покачала головой.

– Здравствуй, Вера, – сказал Мухомор.

Ответом стало молчание.

– Извини, что пришел без звонка, – продолжил милиционер. – Можно войти?

– Заходи, – наконец сказала Куликова.

Петренко вошел в коридор, хозяйка квартиры закрыла за ним дверь.

– Я разденусь, – произнес Мухомор.

– Раздевайся.

Петренко снял пальто и шапку.

– Можешь не разуваться, проходи на кухню.

– Хорошо.

Они оказались на кухне, где стояли деревянный стол и три табуретки.

– Садись.

Мухомор сел за стол, хозяйка квартиры расположилась напротив.

– Чай не предлагаешь?

– Извини, у меня ничего нет, – сухо произнесла Куликова.

– А у меня коньяк с собой случайно образовался. – В сумке Мухомора лежала заранее приобретенная бутылка. – Может, выпьем?

– Спасибо, я не пью.

– Раньше как будто пила.

– Тебе не с кем бутылку распить?

– Ну зачем ты так…

– Для чего ты пришел?

– Мне нужно с тобой поговорить.

– О чем?

Петренко пожал плечами:

– О прошлом.

– О каком прошлом?

– Нашем.

– У нас с тобой нет прошлого.

Мухомор вздохнул:

– Выходит, у нас с тобой нет, а с ним у тебя есть?

– Может, и было бы, если бы не ты.

– Зря ты так, Вера.

– Послушай, Юра, мне завтра рано вставать. Говори, зачем пришел, и уходи.

– Я занимаюсь делом Максимова.

– Ну и занимайся.

– Я мог бы вызвать тебя на допрос, но решил этого не делать и сам поговорить с тобой.

– О чем?

– Меня интересует, о чем ты говорила с Максимовым?

– Что?

– О чем ты говорила с Максимовым, когда он к тебе заходил?

– С чего ты решил, что он ко мне заходил?

– Мой сотрудник видел Максимова, когда он вошел в твое парадное.

– Почему же твой сотрудник его не задержал?

– У него не было приказа.

– Ах вот оно что! – Куликова улыбнулась. – Проморгал своего Максимова, а теперь пришел ко мне выпытывать, куда он девался.

– Скрывая местонахождение преступника, ты выступаешь как его сообщница.

– А почему ты решил, что он мне станет докладывать, куда направился?

– Я только предположил… – произнес подполковник.

– Предположил… Засунь свое предположение знаешь куда!

Лицо Мухомора начало наливаться кровью.

– Напрасно ты так, Вера.

– Ты еще поучи меня жить после того, как мне жизнь поломал!

– Ты сама сломала себе жизнь, связавшись с таким, как он.

Куликова стукнула ладонью по столу.

– Ну вот что, Юра, запомни, я одинаково не хочу видеть ни тебя, ни его! Вы оба мне не нужны! Да, он приходил сюда, но я его прогнала так же, как сейчас прогоняю тебя!

– Вера, давай поговорим по-хорошему.

– Ни по-хорошему, ни по-плохому я с тобой разговаривать не хочу!

– Вера!

– И ты, и Максимов испортили мне жизнь. Единственно, о чем я тебя прошу, больше никогда сюда не приходи!

С этими словами Куликова встала. Мухомор вздохнул и тоже поднялся из-за стола. Не глядя в глаза женщине, подполковник вышел в коридор и оделся. Хозяйка квартиры открыла ему дверь.

– Жаль, что у нас не получился разговор, – произнес он.

Куликова промолчала. Петренко вышел из квартиры и стал медленно спускаться по лестнице. Неожиданно ему вновь захотелось курить. Ускорив шаг, подполковник вышел на набережную. Морозный воздух волной накатил на милиционера. Оглянувшись по сторонам, он увидел свободное такси салатного цвета, мчавшееся по проезжей части. Мухомор поднял руку. Машина остановилась. Открыв переднюю дверь, подполковник тяжело опустился на сиденье.

– На Васильевский, – сказал он.

Автомобиль полетел по набережной в сторону Невского, чтобы, миновав его, устремиться к Дворцовому мосту…

Соловец решил составить рапорт по горячим следам и в вечер ограбления «Титаника» прямо из казино поехал в «контору». Подъехав к отделению, майор обратил внимание, что окна кабинета Петренко светятся.

«Что он делает в такое время?» – удивился Соловец.

Оперативник вошел в здание и, прежде чем идти к себе, решил заглянуть в кабинет шефа.

– Можно, Юрий Саныч? – сказал он, отворив дверь в кабинет.

То, что увидел Соловец, еще больше усилило его удивление. За рабочим столом, откинувшись на спинку стула, сидел Петренко, а перед ним стояла полупустая бутылка коньяка. Мухомор посмотрел на починенного.

– Заходи, – сказал подполковник.

– Я не вовремя?

– Нормально, заходи.

Соловец вошел в кабинет.

– Возьми себе стакан. – Мухомор показал на тумбочку, на которой стояли графин и стаканы.

Майор выполнил указание шефа.

– Садись.

Оперативник сел напротив хозяина кабинета. Мухомор наполнил стаканы.

– Вот такая петрушка. – Он молча выпил коньяк.

– Ваше здоровье, Юрий Саныч, – сказал Соловец, поддерживая компанию.

Подполковник захрустел сушкой.

– Закусывай. – Он кивнул на тарелку, стоявшую на столе.

– Спасибо.

– Как дела?

– Плохо, Юрий Саныч.

– Рассказывай.

– Только что Максимов ограбил казино «Титаник». Кассир убит.

Петренко покачал головой:

– А я и не сомневался, что так получится.

– Почему, товарищ подполковник?

– Видишь ли, Олег, у этого Максимова со мной особый счет.

– Понимаю.

– Вряд ли ты это понимаешь.

– Вы ведь брали его семь лет назад.

– Верно, брал.

– Вот он с тех пор на вас и точит зуб.

Петренко наполнил стаканы.

– Тут долгая история, началась она гораздо раньше.

– Поделитесь, Юрий Саныч.

Мухомор поднял стакан. Милиционеры молча чокнулись и выпили.

– Даже не знаю, с чего начать. Когда-то давным-давно была у меня подруга, которую звали Вера. Вера Куликова.

– Та самая?

– Вот именно – та самая.

Соловец открыл рот от удивления.

– Правда, мы с ней недолго были вместе, каких-нибудь полгода. Но я эти полгода на всю жизнь запомнил. Удивлен?

– Честно говоря, да.

– В жизни не такое случается.

– Это верно. Вы встречались с ней до того, как она сошлась с Максимовым?

Мухомор усмехнулся:

– Вот тут-то и начинается история! Ушла от меня Вера. Ушла прямо к Максимову. Клюнула на легкие деньги.

– Вот оно что…

– Так-то. Я только что был у Куликовой и понял одну вещь.

– Какую, Юрий Саныч?

– Она считает, что я поймал и посадил Максимова из-за нее.

– Из ревности?

– Из ревности или из мести, одним словом, чтобы сделать ей больно за то, что она от меня к нему ушла. Налей-ка мне.