Алексей Макеев - Мертвая фамилия (сборник) Страница 23

Сыщик припомнил, что лицо девушки и впрямь имело неестественный цвет, по нему расползались красноватые пятна. Он не забыл, что точно так же выглядело лицо Вадима Юрьевича Волошина, когда тот лежал на полу в буфете департамента. А это означало, что смерти чиновника и Марии Светловой вызваны общей причиной. Скорее всего, за ними стоит один и тот же человек. Но у полковника не было даже предположений насчет того, кто он такой.

Он поблагодарил врача, вернулся в квартиру и, осторожно ступая, прошел в комнату. Кровать была не застелена, полы чистые, беспорядок небольшой, совершенно житейский.

Гуров прошел на кухню и первым делом нашел мусорное ведро. Он постелил на пол газету, вытряхнул содержимое, натянул перчатки и стал внимательно его осматривать. Ни ампулы, ни какого-либо другого сосуда, в котором мог храниться яд, он там не обнаружил.

Опергруппа прибыла примерно через двадцать минут, затратив на дорогу то же время, что и «Скорая помощь». Лев Иванович поручил молодому сержанту еще раз допросить всю медицинскую бригаду и запротоколировать показания, отдал распоряжения экспертам и переключился на следователя.

Полковник коротко пересказал ему ситуацию, потом заявил:

– Вы посмотрите на все свежим взглядом, непредвзято. Я же расследую другое убийство и могу что-то притягивать за уши.

– Конечно, Лев Иванович, – ответил следователь Малышев, который был хорошо знаком с Гуровым. – Вы со мной?

– Я все осмотрю позже, сам, чтобы сделать собственные выводы, – решил сыщик.

Следователь пожал плечами, сел за стол и начал заполнять шапку протокола.

Осмотр квартиры Марии Светловой занял около трех часов. Когда все было закончено, необходимые пробы взяты, предметы собраны для дальнейшего исследования, а труп транспортирован в криминальный морг, Гуров прошелся по квартире. Оперативники не нашли ничего, похожего на яд, ни в ванной, ни в кухне, ни в самой комнате.

Аптечку Марии эксперты увезли с собой для анализа препаратов, содержавшихся в ней, однако Гуров полагал, что результат, скорее всего, будет нулевым. Преступник – а Лев Иванович уже не сомневался в том, что Марию убили, – унес флакончик из-под яда с собой.

Пока шел осмотр, Гуров прошелся по соседям. Он расспрашивал их о хозяйке двести восемнадцатой квартиры, интересовался, не видел ли кто-то чего-нибудь подозрительного. В это время мало кто из соседей был дома, но полковнику повезло – напротив жила пенсионерка, которая почти все время проводила в своей квартире. К показаниям подобных свидетелей полковник всегда относился со скепсисом и очень избирательно, но в то же время не мог не признать, что они зачастую являются самыми ценными информаторами.

От соседки Вязовой Ольги Федоровны Гуров узнал, что Мария жила одна, ей было двадцать семь лет, а эта квартира досталась ей от бабушки. Раньше она работала парикмахером, но потом почему-то бросила это занятие. Светлова хорошо одевалась и вообще производила впечатление приличной женщины. На вопрос о личной жизни Марии Вязова ответила, что девушка три года назад рассталась со своим женихом, из-за чего долго переживала, но недавно у нее появился новый кавалер.

– Вы его видели? – спросил Гуров, приготовившись записывать приметы, однако женщина ответила отрицательно. – Тогда откуда вы это знаете? – удивился полковник. – Вам Мария рассказывала?

Женщина хитро усмехнулась.

– Сразу видно, что вы мужчина, к тому же очень заняты своей работой, – проговорила она и поджала губы. – А нам, женщинам, к тому же свободным, такие вещи сразу видны. Похорошела она, приоделась, а то все как мышка ходила, волосы в хвост стянет, джинсы, кофта какая-нибудь черная – и все. Я ей даже говорила – Маша, мол, ты же молодая девушка, надо…

– Так что с кавалером? – прервал Гуров Вязову.

– Так с чего бы она начала вдруг за собой следить? И деньги появились, а ведь не работала нигде! Из парикмахерской ушла, а вещи новые покупает! Недавно я ее встретила, так она прямо вся светилась. Я спрашиваю, дескать, замуж, что ли, собралась? А она отвечает так загадочно: «Может, и замуж. А еще дело свое хочу открыть. Собственный салон красоты!» Вот так! А на это ведь денежки нужны, и немалые! – Женщина пошевелила пальцами, сложенными в щепотку, словно пересчитывала невидимые купюры. – Значит, кавалер дал! – уверенно сделала она вывод, потом вдруг насторожилась и осведомилась: – А что же вы с самой Машей-то не поговорите об этом?

– Увы, Ольга Федоровна, Маша умерла этим утром, – ответил полковник и, не давая соседке долго изумляться и сокрушаться по этому поводу, спросил: – Вы ничего странного сегодня не заметили?

Вязова, все еще потрясенная новостью, задумалась.

– Ну, может быть, к Марии кто-то приходил? – попытался помочь ей Гуров.

– Может, и приходил, – задумчиво ответила та. – Хотя я никого не видела, но вчера музыка у нее играла поздно вечером. Негромко, но на лестнице все равно слышно.

– И вы даже не знаете, мужчина у нее был или женщина? – уточнил Гуров.

Ольга Федоровна усмехнулась.

– Говорю, видеть не видела, но думаю, что мужчина. Женщины к ней и не ходят почти, а если и появляются, то днем.

– Кого-нибудь из ее подруг знаете? – спросил полковник.

Ольга Федоровна ответила, что замечала лишь двух, но ни их фамилии, ни тем более адреса ей неизвестны. Гуров отметил, что на кухне у Марии стояли два вымытых бокала, а в мусорном ведре была пустая бутылка вина и коробка из-под конфет. На столике в комнате он видел остатки свечей в низких круглых канделябрах.

В сочетании с поздним визитом и музыкой это могло говорить о романтическом свидании с мужчиной. Но кто он, таинственный поклонник скромной парикмахерши, решившей вдруг переквалифицироваться в бизнесвумен? Не намеренно ли так старательно шифровался сей кавалер, приходя к ней в гости? Он ведь ни разу не попался на глаза даже такому любопытному человеку, как Вязова.

– А когда начались все эти перемены у Марии? – уточнил сыщик.

Вязова ответила, что месяца два-три назад.

Опрос других соседей показал, что информация, полученная от Ольги Федоровны, могла считаться на данный момент особенно ценной. Остальные вообще отвечали односложно. Мол, ничего не знаем и не видели. Их общение с Марией Светловой ограничивалось лишь дежурными приветствиями на лестничной площадке.

Вернувшись в квартиру Светловой, Гуров убедился в том, что эксперты изъяли и бокалы, и бутылку для анализов, и прошел в комнату. Он надеялся обнаружить хоть что-то, что помогло бы идентифицировать личность человека, с которым у Марии был роман. Сыщик пересмотрел ее шкафы, фотоальбомы и изъял все фотографии, на которых были изображены мужчины.

На диване у Марии лежал ноутбук. Гуров велел не трогать его, лишь снять отпечатки пальцев. То же самое распоряжение он отдал относительно сотового телефона погибшей.

Затем, когда осмотр был закончен, полковник взял оба устройства, вместе с опергруппой опечатал квартиру, после чего отправился в Главное управление уголовного розыска.

Гуров сидел в кабинете генерал-лейтенанта Орлова и заканчивал рассказ о происшествии в квартире Марии Светловой. Вещи ее были переданы на экспертизу, труп сейчас исследовал местный патологоанатом, так что сыщикам оставалось ждать результатов, от которых многое зависело.

А пока их не было, они решили объединить информацию, которую собрал каждый, попытаться увязать разрозненные фрагменты в единую картину. Несколько минут назад к Гурову и Орлову присоединился и Крячко, который как раз закончил очередной допрос Магнитского.

– Ну так вот же дополнительное подтверждение моей версии! – воскликнул Станислав, едва Гуров умолк, потом круто развернулся к Орлову и возбужденно продолжил: – Смотри, Петр, мы же с тобой только перед этим обсуждали, что у Магнитского должен быть сообщник, который непосредственно отравил Волошина! Вот он и обнаружился. Точнее, сообщница – Мария Светлова! Это она подсунула Волошину яд.

– А кто отравил ее саму? – спросил Гуров. – Магнитский, насколько я понял, находится у нас?

– Да, но только с сегодняшнего утра! А яд, если ты забыл, длительного действия! Он мог отравить ее ночью или вечером. Ты же сам говорил, что, по словам соседки, поздно вечером у Марии в гостях был мужчина. Им вполне мог бы оказаться Магнитский!

– Боюсь, что не мог, – проговорил Гуров и задумчиво покачал головой.

– Я его видел, и как-то он не показался мне похожим на романтического героя-любовника, – вставил свое мнение Орлов.

– Да бросьте вы! – снисходительно произнес Крячко. – Баб, что ли, не знаете? Они порой и не на таких сморчков западают.

– Дело не в этом, – сказал Лев Иванович. – Где мотив, Стас? Что проку Магнитскому или Светловой от гибели Волошина? У Светловой он заявку принял. Скорее всего, она была бы удовлетворена. А больше ей от Волошина ничего и не требовалось. Что касается Магнитского, то ему, обратись он к другому чиновнику, все равно было бы отказано. Не стал бы департамент вкладывать деньги в его химические опыты! Эта контора, как и весь бизнес в целом, ориентирована на получение прибыли. А от препаратов Магнитского ее как с козла молока. Дальше. Если Магнитский использовал Светлову как орудие, то для чего он вообще нарисовался? Зачем записывался на прием к Волошину? Ведь, скорее всего, не всплыви его фамилия, мы вообще могли бы не установить, откуда этот яд!