Рут Ренделл - Чада в лесу Страница 24

Прошло несколько часов, за это время он еще дважды попробовал дозвониться в Саутгемптон, и только после этого Ральф Дженнингс ему наконец перезвонил. В голосе его чувствовалась настороженность, почти страх. О чем с ним, собственно, хотели поговорить? Что за дело Кингсмаркэмскому отделу по расследованию преступлений до него? Он покинул этот город шесть лет назад.

— Вы читаете газеты, мистер Дженнингс? Смотрите телевизор? Ваша бывшая жена пропала, о ней ничего не слышно уже две недели.

— Может, оно и так, но я не имею к этому никакого отношения. Она моя бывшая жена.

Слово «бывшая» он произнес так, словно не только между ними все кончено, но и Джоанна Трой вообще больше в списках не значится.

— И тем не менее, я хотел бы с вами встретиться. У нас есть к вам несколько важных вопросов. Когда мы с напарником могли бы заехать к вам?

— Что, ко мне домой?

— А куда еще, мистер Дженнингс? Я не прошу вас приехать сюда. Разговор не займет много времени, максимум час, — последовало долгое молчание. Вексфорд даже подумал, что их разъединили. — Мистер Дженнингс, вы слышите меня?

Растерянным, если не сказать убитым голосом Дженнингс пробормотал:

— Да, да… — А потом проговорил так, будто вдруг принял решение, которое может в корне изменить всю его жизнь: — Послушайте, вам нельзя ко мне. Это не пойдет. Лучше не надо. Слишком все это… мне придется многое объяснять и потом… А вам действительно так важно со мной поговорить?

— Мне кажется, я выразился ясно, сэр, — терпеливо ответил Вексфорд.

— Мы можем договориться. Мы можем встретиться… э-э… где-нибудь в другом месте. Нет, не в баре. А ресторан пойдет? Можно было бы выпить кофе. Как вам это, подходит?

Вексфорд не мог настаивать на визите к нему домой, хотя его любопытство было задето. Кто знает, может, этот Дженнингс способен не открыть дверь или уйти в тот момент, когда они приедут, или подойти к двери, но не впустить их. Это был не тот случай, когда можно было получить ордер.

— Очень хорошо, — ответил он, хотя хорошего в этом было мало.

Дженнингс назначил встречу на следующий день в кафе. Там поблизости будет где припарковаться, сказал он любезно, даже бодро. Да и само кафе неплохое, можно выбирать из девяноста девяти блюд. Это новый хитроумный прием, поэтому кафе и называется «Девяносто Девять». Вексфорд поблагодарил и повесил трубку.

Что стояло за отказом Дженнингса принять их у себя дома? Не хотелось бы думать, что там прячется Джоанна Трой. Но еще более неприятной была мысль о том, что там могли скрывать тела Джайлза и Софи Дейд. Однако Вексфорд не верил ни в то, ни в другое. Дженнингс вполне мог бы избавиться от Джоанны на время допроса. А если бы тела и были, скажем, погребены на его заднем дворе, он, вместо того чтобы отказывать им, наоборот, разыграл бы сцену горячего радушия и встретил бы их с распростертыми объятиями. Тогда почему он так сопротивлялся? Это надо было выяснить.

Когда буквально через несколько секунд телефон зазвонил снова, он уже решил, что это Дженнингс, придумавший какой-нибудь предлог, чтобы не встречаться, или решивший изменить место встречи. Но звонила его дочь Сильвия из «Убежища» — организации по защите женщин, где она работала раз в неделю утром и два раза по вечерам.

— Пап, ты, наверное, уже знаешь, сейчас арестовали одного парня здесь, на улице, он напал на свою жену с молотком. Я видела это. Из окна. Меня это несколько потрясло.

— Да, ты меня не удивила. Но он же не убил ее, нет?

— Ну, все не так плохо. Он меньше ее ростом. Он-то, конечно, целился ей в голову, но попал по плечу и по спине. Она упала и закричала, а потом… потом перестала кричать. Кто-то вызвал полицию, и они приехали. Но тогда он уже сидел рядом с женой на дорожке, плакал и все еще держал в руках молоток. Все было залито кровью.

— Мне приехать?

— Нет, все в порядке. Думаю, мне просто хотелось кому-нибудь рассказать. Сегодня машина у Кэла, он сказал, что заедет и заберет меня. Не беспокойся обо мне.

Когда она повесила трубку, Вексфорд даже заскрежетал зубами. Не имелось же в виду, что в дни работы в «Убежище» она отдает машину Чэпмену, а сама приезжает на автобусе? Может, такое и случается всего пару раз в неделю, но это уже само по себе возмутительно. Неужели у него нет своей машины? Хорошо устроился, подумал Вексфорд: прекрасный большой дом «Старый Приход», в котором раньше жил местный священник, а Нил вычистил и отремонтировал его, готовенькая семья, машина, а все благодаря тому, что угодил — или что-то вроде того — одинокой женщине.

Он выглянул в окно. Опять пошел дождь, мелкая морось, которая, раз уж началась, прекращаться, видимо, не собиралась. С Хай-стрит въехала машина, «дворники» работали на полную мощность. Машина припарковалась у самой двери, из нее вышли Вайн и Линн Фэнкорт и направились в участок, ведя перед собой мужчину с накрытой пальто головой. Скорее всего, это был владелец молотка.

А как там Сильвия? Наверное, им с Дорой все же придется съездить в «Старый Приход», они уже привыкли так называть этот дом, и проведать дочь. Он всегда рад повидаться с внуками. Хотя там наверняка будет Чэпмен. Вексфорда буквально парализовало, когда в голове вдруг пронеслась неясная мысль, обретшая вскоре четкие очертания: Сильвия может родить еще одного ребенка. А почему бы и нет? Разве не этого хотят женщины, когда завязывают новые и, по их мнению, постоянные отношения — как же это сейчас принято правильно называть? Ах, да, стабильные отношения. Его прямо тошнило от этой фразы: «Я хочу от него ребенка». Да кто ж, будучи в своем уме, захочет ребенка от Чэпмена? Да, он хорош собой, с этим никто не спорит, но он же глуп, а полное отсутствие мозгов, вероятно, досталось ему по наследству, как и хорошая внешность, это же сразу видно. Но Сильвия — его, Вексфорда дочь, и уж кто-кто, а он хорошо знал: она не всегда руководствовалась доводами рассудка.

И все же они навестят ее. Сильвия как-никак родная кровь, и неважно, с кем она встречается, а сегодня ей пришлось пережить шок. Не в первый раз он пожелал, чтобы она занималась чем-нибудь другим, не таким благородным.

— Я уже представляю его — этакий симпатичный слизняк, — сказал Вердену Вексфорд, когда они ехали по М3; Кэллум Чэпмен все не шел у него из головы. — Хотя сам не знаю, почему. Ведь Джоанна Трой, кажется, не придавала особого значения внешнему виду.

— Да уж, эти ее вещички, — Бёрден монотонно произнес всего пару слов, но они выразили его чувства лучше, чем если бы он выдал пылкую тираду. На нем самом снова был синевато-серый костюм, но на этот раз с белой рубашкой и узорчатым сине-изумрудно-белым галстуком. Сам Вексфорд не мог понять, зачем надевать все это под дождевик, но потом решил, что, может, он напрасно критикует Бёрдена.

— Если хочешь знать, как я его представляю, то мне кажется, это маленький и костлявый, ничтожная пищалка с большими зубами.

— Хорошо сказано — пищалка, — проговорил Вексфорд. — Сейчас это слово уже немного устарело. В Первую мировую войну так называли снаряд — за его звук на лету.

— Не понимаю, при чем здесь незначительные людишки.

— И я не понимаю.

— В любом случае, нет никакого смысла гадать, как кто-то выглядит. Мы представляем людей одними, а они оказывается совершенно другими. По закону средних чисел мы вроде бы не должны ошибаться, но все равно ошибаемся.

— А я не верю в закон средних чисел, — ответил Вексфорд.

Кафе ничем не отличалось от тысячи таких же по всей стране. Неплохое техническое оснащение, повсюду хром, красные виниловые полы и черные кожаные сиденья, кабинки, в которых можно уединиться, круглые столы, за которыми сидят, и такие же, но высокие, за которыми стоят.

Они приехали раньше, Дженнингс еще не появился. В кафе «Девяносто Девять» не было ни одного мужчины, сидящего отдельно.

— Неужели кто-то будет заказывать кофе с грецким орехом? — спросил Вексфорд, когда они с Верденом уселись в кабинке и вежливо заказали большой эспрессо и капуччино.

— Или с миндалем и корицей, если уж на то пошло. Бог его знает. Это, наверное, один из их хитроумных приемов.

Подали кофе. Вексфорд повернулся к двери, чтобы не пропустить Дженнингса. Бармен, да и официантка, несомненно, догадываются, кто они такие. Если элегантный Бёрден и не похож на полицейского, то он сам — вылитый фараон. В любом случае, не они выбирали место встречи. Его предпочел Дженнингс, отказавшись принять их у себя.

— Но где же он? — Вексфорд взглянул на часы. — Уже десять минут двенадцатого, а он должен был быть здесь в одиннадцать.

— Люди давно перестали быть пунктуальными, разве ты не заметил? Особенно молодежь. Договариваясь о времени встречи, они взяли моду добавлять это растяжимое «около», так что их «около десяти» или «около одиннадцати» вполне может оказаться половиной одиннадцатого или двенадцатого, но никак ни четвертью, если ты обратил внимание.