Алексей Макеев - Убийство по расписанию Страница 25

Гурову стало понятно, что Доронин больше не скажет ничего такого, что могло бы пролить свет на интересующий сыщика вопрос. Но сама личность этого человека оставалась для полковника не менее загадочной, чем связь между «Эдельвейсом» и родильным отделением первой городской больницы.

– Ясно. Кстати, вам мат, Альберт Николаевич, – Гуров даже не стал делать завершающий ход слоном. Партия между ними так и осталась в предматовой ситуации.

Доронин согласно кивнул. Полковник решительно поднялся на ноги.

Вторник. 15 часов 6 минут

Из бокового кармана пиджака, висевшего на вешалке, Крячко достал новую обойму и перезарядил пистолет. Аккуратно положил его на стол рядом с мобильным телефоном. Вытер кровь тыльной стороной ладони с разодранной щеки. Чувство досады не оставляло его. Второй прокол за день. Да что там за день, за каких-то пару часов. И больше всего Станислав злился на самого себя, а не на людей из фонда, не на Завладскую. Только на себя. А с другой стороны, что он мог изменить сейчас? Для чего теперь это самоедство? Полковник развернулся. Юля лежала на полу лицом вверх и продолжала плакать. Слез уже не было, но ее хрупкие плечи сотрясались в беззвучных рыданиях. Крячко запахнул халат, подошел к ней и опустился на колени. Ласково провел рукой по растрепавшимся светлым волосам. В приступе истерики заколка слетела и теперь валялась неподалеку.

– Ну, все, успокойся, – как можно более ласково произнес Станислав. Прежнего раздражения в его голосе уже не было. – Они уехали. Тебе ничего не грозит.

– Я не хочу, Стасик, – в который уже раз за последнее время сказала она, словно эти слова были записаны на магнитофонную пленку. – Я не хочу умирать.

– Ты не умрешь. Я тебе обещал. А я никогда не нарушаю данное кому-либо обещание. Тем более я ни за что не нарушу обещание, данное тебе. Ты не умрешь...

– Мне очень-очень страшно, Стасик.

– Успокойся.

Похоже, что у нее в памяти не отложился эпизод, когда Крячко ударил ее по лицу. А пощечина вышла весьма хлесткой. На левой щеке Завладской до сих пор алел след от широкой руки полковника. Но она ничего не сказала по этому поводу. Не обратила внимания? Или просто решила не затрагивать эту тему?

– Не бросай меня!

Она рванулась вперед, и Крячко сам не успел опомниться, как Завладская оказалась в его объятиях. Он стоял на коленях, прижимая к груди ее голову. Волосы щекотали Станиславу ноздри. Он чувствовал аромат ее духов, ощущал тепло ее податливого тела. Он нежно и осторожно гладил ее по спине, когда пальчики Юли вдруг скользнули за отворот халата и коснулись груди полковника. Сердце Крячко заколотилось, как бешеное. Уже не в силах контролировать свои чувства и желания, он приподнял голову Завладской и с легкостью нашел губами ее губы. Она еще слабо всхлипывала, но охотно отозвалась на действия мужчины. Руки Крячко блуждали по ее телу. Все мысли о возможном покушении, о недавнем столкновении с Лобановым, а затем и еще с двумя налетчиками в эту секунду выветрились из его сознания. Отступила и досада за понесенные поражения...

Первым полетел в сторону свитер Завладской. Затем Стас ловко стянул с нее кожаные штаны, а заодно сдернул со ступней шерстяные носки. Халат скатился с его могучих атлетических плеч и плавно осел на темно-зеленый коврик с абстрактным рисунком из окружностей различной величины.

– О, Стасик!

Крячко накрыл ее своим телом. Завладская отрывисто дышала, массируя пальцами его плечи и шею. Она сама потянула его на себя, и их губы снова встретились. Станислав чувствовал, что сегодня он уже не потерпит того позорного фиаско, которое имело место несколько лет назад, после выпускного вечера, дома у Юли. Он был готов к реваншу. Готов к тому, чтобы реабилитироваться, как в ее глазах, так и в своих собственных. Рядом с мужским халатом приземлилось белоснежное кружевное белье. Между ними больше не было никаких препятствий.

– Да! Да! Стасик!

Завладская извивалась под ним. Ее глаза закатились, веки слегка опущены, ресницы сотрясала легкая дрожь. На щеках застыли черные струйки от смешанной со слезами туши, но Крячко не обратил на это никакого внимания. В эту секунду он полностью был во власти низменной животной страсти. Завладская отвечала ему тем же. Ее руки обвили крепкую шею Крячко, и они слились в единое целое. Время остановилось, и Стасу казалось, что он то медленно летит в бездонную пропасть, то стремительно взвивается ввысь. Тело его парило в космической невесомости.

Прошла секунда или вечность, прежде чем Крячко отделился от женщины, которую так давно и страстно желал. С губ Завладской сорвался глухой протяжный стон. Она запрокинула голову и замерла в такой позе. Воздух со свистом вырывался из приоткрытого рта в одном ритме со вздымающейся пышной грудью. Острые возбужденные соски были нацелены в потолок, как два готовых к бою орудия. Крячко откатился в сторону, подмяв под себя белый свитер Завладской. Растянувшись на полу, он лежал лицом вверх, и блаженная улыбка играла у него на губах. Реабилитирован!

– Стасик...

Юля повернулась на бок и заглянула полковнику в глаза. В ее взгляде всколыхнулась новая волна страсти. Она жаждала продолжения.

– Стас, – машинально, даже не задумываясь, поправил ее Крячко.

– Что?

– Мне не нравится, когда ты зовешь меня «Стасик». Я уже говорил тебе. Так называют тараканов.

– Оставь эти глупые комплексы. – Она пробежалась пальчиками по его волосатой груди. – У меня к тебе есть предложение...

– Какое?

Крячко отвел взгляд в сторону и только сейчас заметил, как изуродована пулевыми отверстиями конусообразная крышка камина. Мысли ловеласа мгновенно вернулись к текущим проблемам. Нужно было еще раз попытаться вызвонить Гурова и выяснить, все ли у него в порядке. Плюс ко всему, ужасно хотелось курить. Станислав перехватил Юлину руку и принял на полу сидячее положение. Она уткнулась лицом ему в спину.

– Пойдем в спальню, – негромко произнесла Завладская. – Там будет гораздо комфортнее, и потом... Обстановка. Я задерну шторы. Они совсем не пропускают света... А мы зажжем свечи. Четыре штуки.

Она коснулась его грудью, и Крячко почувствовал, как в нем снова, помимо его воли, просыпается острое желание. А почему бы и нет? Спальня или зал... В конце концов, какая разница, где проводить время.

– Хорошо. – Он нагнулся и поцеловал ее в шею. – Пойдем. Только сначала мне нужно позвонить...

– Потом...

– И покурить.

– Можешь покурить там. – Юля стремительно подалась вперед, и ее губы впились в губы Станислава. След от пощечины исчез, но потеки туши никуда не делись. Крячко ответил на поцелуй, но уже через секунду отстранился. – Пойдем, Стасик!

– Я же сказал тебе, не называй меня «Стасик». Стас! Меня зовут Стас. Запомни это наконец.

Он поднялся с коврика, и Завладская тут же последовала его примеру. Она не выпускала его руку из своей.

Вторник. 15 часов 13 минут

Гуров не стал заезжать в управление. У него оставалось меньше четырех часов на то, чтобы отыскать человека, пославшего Завладской письмо с угрозой. Полковник был уверен, что находится на верном пути. Особенно эта уверенность окрепла в нем после встречи с Дорониным и тех умозаключений, к которым он пришел, расставшись с Альбертом Николаевичем. Доронин лгал. Это было ясно как дважды два. Но никаких изобличающих вину Доронина доказательств у Гурова не было. Однако что-то подсказывало ему, что он знает, где и у кого эти доказательства можно было добыть.

Сопоставив разрозненные факты, Гуров выстроил для себя совершенно четкую версию происходящего. Версию относительно того, что могло связывать «Эдельвейс» и родильное отделение Завладской на криминальной ниве. А отсюда и прямой выход на письмо с угрозой. Конечно, предпочтительнее и проще было бы пообщаться на эту тему с самой Завладской, но Гуров был уверен в том, что ему вряд ли удастся разговорить Юлию Владимировну. Если бы она захотела, то раскрыла бы перед сыщиками все свои карты еще в первую встречу. А давить на Завладскую в том состоянии, в котором она сейчас находилась, полковник не собирался. По его мнению, это могло лишь осложнить ситуацию. Юля замкнется, и дело зайдет в тупик. Гуров избрал другой путь.

На его мобильнике висело несколько пропущенных вызовов от Крячко, но Гуров решил связаться с напарником позднее. Подкатив к зданию больницы, полковник припарковался практически в том же самом месте, где и в прошлый раз. Правда, зашел не через приемное отделение, а через парадный вход. Удостоверение сотрудника главного управления позволило ему беспрепятственно проникнуть на территорию больницы, а потом и непосредственно в родильное отделение.

– Где я могу найти Татьяну Аникееву? – спросил Гуров у первой повстречавшейся ему на этаже медсестрички. Кажется, это была та самая, что он уже видел раньше в компании большеглазой.