Алексей Макеев - Эхо дефолта Страница 25

– Ну и как ты думаешь? – спросил Орлов.

– Сумма оскорбительна! – заявил Гуров.

– Действительно, – поддакнул Стас, – надо выпустить, что ли, таблицу расценок на основе тарифной сетки и реальной должности. Может, для какого задрипанного участкового в Саратове эти пятьдесят тысяч и нормальная сумма, а мне лично мало. А за моральный ущерб?

Гуров кашлянул и присел на краешек кресла.

– А ты молчи! – бросил он Стасу.

Стас кивнул и отвернулся.

– Одним словом, – недовольным голосом пробурчал Гуров, – нападение, оставление в живых и деньги. Эти три фактора говорят о том, что, во-первых, что-то происходит внутри криминальной группировки, контролирующей «Харбин». То, что там криминал, сомнений уже не вызывает. Но какие-то силы внутри группировки буквально вызывают удар на «Харбин», наверное, имея стратегической целью какие-то изменения в руководстве. Ты, Петр, не узнал ничего, как я понял, о том, кто стоит за «Харбином»?

Орлов отрицательно покачал головой.

– Ну вот, – продолжил Гуров, – все эти дела меня и заставляют тянуть с визитом в «Харбин» и к Ветринову. Не собираюсь идти в ту дверь, которую для меня держат открытой разные подонки.

– И какие тогда у вас планы? На сегодня, я имею в виду? – спросил Орлов.

– Вдова, – ответил Гуров, – потом снова банк. Гранин, заместитель Ветринова-старшего, сказал мне, что дела в банке обстоят плохо и улучшению их мешал именно их покойный президент.

– Это версия? – быстро спросил Орлов.

– Безусловно, – кивнул Гуров. – Прав ли Гранин или нет, это не важно, а важно то, что он так считал и так мне сказал. Мужичок Гранин робкий, на лидера никак не тянет, но, если говорит такие вещи, следовательно, в банке сформировалась оппозиция курсу президента, и это нельзя не учитывать. Он же все-таки умер.

– Попил винца и отравился. Самая лучшая антиалкогольная пропаганда, – заметил Стас.

– А вот нашего битого казанову я думаю послать…

– Только не туда, – быстро проговорил Стас. – Не надо, патрон, я больше не буду!

– К любовнице президента! – закончил Гуров. – Если уж он пошел по этим бабам, то пусть со второй сестренкой поработает. Может быть, что-то и нароет.

Стас, закончив описание своих вчерашних страданий, подмахнул лист и понес его к Верочке.

– Вот, принес депешу для твоего грозного начальника, – заявил Стас, кладя рапорт перед Верочкой. – Долго думал, ой, как долго я думал, не приписать ли мне в конце: «Целую, Стас» – и не решился. А вот теперь в сомнениях: прав ли я был? Или нет?

Стас присел на край стола и страдальчески заломил брови.

– И никто же не вразумит меня в этом сложном вопросе. Гуров только ругается, пан генерал машет авторучкой, подойти страшно. Одна вы, Верочка, моя надежда…

Верочка взяла рапорт, отложила его влево от себя, решив перечитать, как только Стас уйдет, и улыбнулась.

– Я и не знала, Стас, что ты такой робкий. Ты ведь сейчас идешь на свидание с девушкой и поэтому заранее пугаешься. Поверь, Стасик, ничего страшного в девушках нет.

– Не называй меня Стасиком! – Стас побрел к двери.

– Я буду за тебя держать кулачки, – пообещала Верочка и придвинула к себе рапорт Стаса.

Спустившись вниз, Стас вышел на улицу и тут только вспомнил, что он еще не звонил Нонне и не договорился с нею о встрече.

Он набрал номер телефона и стал ждать, слушая длинные звонки. Если Нонна переселилась и больше не живет в квартире, которую для нее снимал Ветринов, то найти ее будет непросто.

Стас поморщился, представляя разговор с Ольгой. Если он не найдет Нонну, то придется снова обращаться к ее сестренке. Вряд ли Ольга за несколько часов забыла о двух полковниках, раскручивающих ее на информацию, но… Но, с другой стороны, сейчас Ольга в таком положении, что будет стараться быть разговорчивой.

Мысли Стаса прервал голос Нонны:

– Алло! Слушаю вас, говорите!

– Нонна? – Стас растерянно кашлянул и с удивлением заметил, что он на самом деле немного волнуется, как перед свиданием. Такое уже было, но было это так давно, что почти перестало быть правдой даже в его собственной памяти.

– Да, это я… – Нонна тоже удивилась и принялась вслушиваться, прокручивая в памяти незнакомый голос. – А кто это? – спросила она.

– Это… это полковник Крячко беспокоит, – ответил Стас, стараясь говорить бодро, а получилось развязно. – Мы с вами встречались, Нонна… – Стас замолчал, и почему-то ему никак не придумывалось, что нужно говорить дальше.

– Я помню, да, – ответила Нонна очень спокойно, без интонаций. – Здравствуйте, Станислав. Вы что-то хотели сказать?

– Ну конечно, если я звоню. Я хочу вам предложить встретиться. – Стас сообразил, что его слова звучат несколько двусмысленно, и быстро поправился: – По служебным надобностям.

– Надобностям? – переспросила Нонна и рассмеялась.

– По делам, я хотел сказать. – Стас понял, что краснеет. Он оглянулся, нахмурился и пошагал к своему «Мерседесу», стоящему на штрафной стоянке, но не в общем ряду, а немного в стороне.

– Что вы сказали, Стас? – переспросила Нонна. – Я не расслышала.

– Я сказал, что нам нужно встретиться и продолжить разговор, – хмурясь на самого себя, объяснил Стас. – Следствие продолжается, а вы в числе главных свидетелей. Вы сейчас свободны?

– В общем, да, – ответила Нонна.

Стас подошел к своему «Мерседесу», осмотрел его и открыл переднюю дверцу.

– Вам повезло, Стас, – сказала Нонна, – я уже совсем собралась уходить отсюда. Представляете, сегодня всю ночь не могла уснуть…

– Я уже выезжаю, – сухо сказал Стас, – дождитесь меня. Пожалуйста.

– Конечно, буду ждать.

Он сел за руль «Мерседеса» и представил себе, как Гуров сейчас общается с рыдающей вдовой и слушает, как она сморкается в липкий платочек.

– Лучше бы меня послал к вдове, а сам поехал к любовнице, – пробормотал Стас, на секунду прикрыл глаза и так явственно увидел Нонну, сидящую на кровати, с ногами, не прикрытыми платьем, что даже дыхание перехватило.

Стас вздрогнул, тряхнул головой, открыл глаза.

– Нет уж, – пробормотал он, заводя машину. – Фигушки вам, уважаемый Лев Иванович, сами со вдовами и общайтесь, а мы поедем к любовнице!

Стас доехал до дома Нонны, покурил в машине, приводя мысли в порядок, и с удивлением заметил, что пальцы у него подрагивают.

– Алкоголизм? – спросил Стас сам у себя и отрицательно покачал головой: – Нет, Стас, это что-то другое, и ты сам знаешь, как это называется.

Натянув поглубже на лоб свою ковбойскую шляпу, Стас вышел из машины, щелчком отбросил сигарету в кусты и бодрой походкой вошел в подъезд.

Нонна уже ждала его, выглядывая в открытую дверь.

– Здравствуйте еще раз! – сказала она. – Заходите. Так классно…

Нонна исчезла за дверью. Стас подошел, открыл дверь и увидел, что она ушла и из коридора.

– А что «классно»? – спросил он громким голосом, обращаясь в комнаты, куда ушла Нонна.

– Классно ждать мужчину, открыв дверь! – весело ответила Нонна из кухни и выглянула в коридор. – Извините, – сказала она, смутившись, – я все понимаю, вы пришли по долгу службы, но знаете, только сейчас вот, глядя на вас, я поняла, в какой тюрьме я все это время жила.

Стас разделся в коридоре и прошел в кухню. На столе уже стоял поднос с чашками дымящегося кофе.

Стас направился прямо к столу.

– Не сюда, не сюда! – заторопилась Нонна. – В комнату, где мы уже с вами были. Вместе с Ольгой! Помните?

– Как скажете, Нонна.

Стас вышел. Нонна пошла за ним, неся на руках поднос.

– Вам помочь? – сунулся было он.

– Вы что? – улыбнулась Нонна. – Я ведь за вами ухаживаю, встречаю вас, как хозяйка. Мне это приятно.

– Да? – озадаченно переспросил Стас. Его не устраивал тон разговора. Он годился бы для частной жизни Станислава, но для работы полковника Крячко – это все было обременительно. И, следовательно, чревато.

Мешало, одним словом.

– А что вы там сказали про тюрьму, Нонна? – Стас прошел в комнату, встал рядом со столом, на котором стояли подсвечники, и подождал, когда Нонна поставит поднос.

– Про тюрьму? – Нонна наклонилась, поставила поднос на стол и выставила чашки с него. – Ах да! Вы знаете, Стас, когда я увидела вас, подходящего к квартире, я сразу же вспомнила, как мне строжайше было запрещено выходить куда-либо до приезда Анатолия. А если я все-таки выходила, то нужно было звонить этому противному Лористонову и говорить ему: «Я пошла туда-то!» Представляете?! А он еще что-то там думал и с такой мерзючей неохотой процеживал сквозь зубы: «Ну-у-у иди-ите!»

Нонна очень похоже изобразила интонацию Лористонова, рассмеялась, взмахнула подносом и выскочила из комнаты.

– Я сейчас приду! – крикнула она.

Стас присел в кресло и вынул из кармана пачку сигарет и зажигалку. Он чувствовал себя неуютно. Неуютно как полковник, но очень даже неплохо как мужчина. И что же было делать?