Алексей Макеев - Дилемма Страница 25

Он достал сотовый телефон и набрал личный номер опера Полякова. Чутье и тут не обмануло Гурова – он взял у Полякова номер на всякий случай, и этот случай тут же подвернулся.

– Привет, капитан! – сказал он. – Не узнаешь? А говорящего попугая припоминаешь? Ага, я так и знал, что он тебе обязательно запомнится!.. Слушай, дело у меня к тебе на сто тысяч. Я тут занимался личными делами и случайно клиента тебе нашел. Хороший клиент, зрелый, с пушкой, с пакетиками, все как по заказу. Ждет у себя на хате. Запоминай адрес! – Гуров продиктовал адрес и добавил: – Только просьба к тебе, не нужно ставить об этом в известность шефа! Ты меня понял? Чуть попозже, ладно? Ну, договорились, жду!

Поляков приехал через двадцать минут в компании с молодым человеком, таким же мрачноватым и неразговорчивым, молча поздоровался с Гуровым за руку, молча пролистал паспорт на имя Стаднюкова, прошелся по комнате и отправил своего спутника за понятыми.

– Я ухожу, капитан, – предупредил Гуров. – У меня дела. В субботу вечером и далее я буду свободен. Но до субботы меня нет, и не пытайся доказывать мне обратное.

– Я и не пытаюсь, – наконец открыл рот Поляков. – Придумаем что-нибудь. А чья это квартира?

– Здесь прописана Людмила Сумская, – сказал Гуров. – Она тоже у тебя будет. Но чуть попозже. И возможно, не одна.

– Ага, – сказал Поляков. – Так я не прощаюсь?

– Ни в коем случае, – ответил Гуров. – Славик, за мной!

Они быстро покинули дом. Молчаливый помощник капитана уже вел в квартиру Сумской понятых.

Сама Людмила все еще ругала полковника Крячко матом, но силы ее уже иссякали, и ругательства звучали в ее устах совсем вяло.

– Я проверил ее вены, – сообщил Крячко, когда Гуров и Славик уселись в машину. – Колется девочка. Хотя, похоже, начала совсем недавно.

– Ага, ну, лиха беда начало! – сказал Гуров. – Все когда-то начинают и когда-то заканчивают. Это не наша грядка. Я тебя, Людмила-Анастасия, даже убеждать не стану, что наркотики – это плохо. По-моему, хорошее тебя вообще не привлекает, так зачем язык нагружать? Я тебе про конкретные вещи скажу. Твоим Романом сейчас отдел по борьбе с наркотиками занимается. И поскольку твоя хата, похоже, напичкана всякой дрянью, его песенка спета. Как ты думаешь, когда его прижмут, он тебя сдаст?

Людмила немного подумала и сказала:

– А сейчас жизнь такая – каждый каждого сдаст. Все подонки.

– Мысль не оригинальная, но сильная, – заметил Гуров. – А вот Сумской Николай Васильевич – он кто был? Тоже подонок? Кстати, кем он тебе доводился?

– Братом, – угрюмо ответила девушка. – Кровным, что ли, или сводным, не знаю, как это называется. У нас отец один, а матери разные. Только какой он брат? Животное!

– Ну тебе виднее, – сказал Гуров. – А его ведь из-за тебя убили, девушка! Боялись, что выдаст он тебя. А он ведь о тебе и слова не сказал. Так что, выходит, зря вы его шлепнули.

– С вашей точки зрения, зря, – спокойно сказала Людмила. – А кто-то решил, что так будет лучше. Ошибся человек. Бывает.

– И тебе не жаль? Нисколько не жаль брата?!

– Я же говорю, не брат он, а животное, – с досадой повторила Людмила. – Я им говорю, а они не слушают!

– Да слушаем мы тебя! – возразил Крячко. – И очень внимательно слушаем. Конечно, про мертвых вроде так не положено… Но тебе видней, конечно. Но, собственно, мы про другое хотели тебя спросить. Где чемоданчик, который вы из номера Грязнова сперли?

Людмила посмотрела на него с негодованием студентки, у которой профессор спросил то, что она давно забыла.

– Они и про это уже знают! Ничего себе! Вы чего-то совсем меня запарили, мужички! Наркота, братец, теперь этого придурка вспомнили… Да и чего у него в чемодане-то в его дерьмовом было? Дерьмо одно и было! Говорить не о чем!

– Ну это как посмотреть, – возразил Гуров. – Ты все-таки ответь на вопрос! Тебе же легче будет. Вернешь кейс – одним эпизодом в твоем деле меньше будет. Обещаю, что мы закроем глаза на эту кражу.

Девушка уставилась на него сосредоточенным взглядом, наморщила лобик и после короткого раздумья объявила:

– Давайте так, мужички! Я вам про кейс, а вы меня отпускаете! Совсем! Я тоже вам слово дам, что больше вы про меня не услышите. Уеду я отсюда к чертовой матери! Все равно жизни здесь никакой!

– И ты считаешь, что твое положение позволяет тебе диктовать нам условия? – поинтересовался Гуров.

– А что, не отпустите? – разочарованно спросила Людмила. – Ну ясно, мужики есть мужики. От них человеческого ничего не дождешься!

– Ага, когда тебя Грязнов по ресторанам водил и подарки покупал, и мужики нужны были! – ехидно заметил Крячко. – А теперь мы в феминистки подались! Интересное кино у тебя получается!

– Да чего подарки! – вяло сказала Людмила. – За подарки он получил, чего ему надо было. Может, и вы этого хотите? Я не против. Только потом разойдемся, чтобы не быть друг другу живым укором, ага?

– Снова ты за свое! – поморщился Гуров. – Отпустить мы тебя не можем. Забудь об этом. По крайней мере, пока не разберемся с кейсом и твоими друзьями. Кто брал гостиничный номер, пока ты с Грязновым развлекалась на квартире у своего братца?

– Ну кто брал, кто брал? Ромка брал, он представительный, – сказала Людмила. – И замки он открывает на раз. Зашел-вышел, и все дела.

– А кто надоумил? Ты кого в поездах пасла?

– Кого-кого? – сварливо повторила Людмила. – Кого надо, того и пасла… – она вдруг выпрямилась и добавила с надрывом: – Чего душу-то тянете? Дайте хоть уколоться – я тогда вам все расскажу, честное слово!

– Мы таких слов слышали миллион, – усмехнулся Крячко. – И все были честные. Ты сейчас рассказывай! Когда уколешься – с тебя никакого спросу не будет.

– А потом-то хоть дадите? – с надеждой спросила девушка. – Вы же менты, трепачи. Вам и верить-то нельзя!

– Ну конечно, верить нужно исключительно жуликам! – воскликнул Крячко. – Вроде тебя, ага? А чем колоться-то собираешься? Мы ведь аптечки с собой не возим.

– Да есть у меня, в колготках, – призналась Людмила. – Хотите взглянуть?

– Как-нибудь в следующий раз, – сурово сказал Гуров. – Ты давай, кончай ерунду молоть и начинай говорить по существу! Будешь нас за нос водить – мигом окажешься в отделе! Там тебе не только в колготки – в задницу заглянут!.. Кого пасла в поездах?

Людмила нахмурилась, свободной рукой потерла лоб, а потом с неожиданной злостью сказала:

– А пошли они все! Слушайте, короче… Я последние два года с Ромкой жила. Он вообще-то тоже говнюк, особенно когда напьется, но он меня, по крайней мере, жалел иногда. Но он последнее время с Широким связался. А у того один прибабах – хочет он самым крутым в городе стать. А для этого ему нужно всю наркоту в городе под свой контроль поставить. Она у нас в основном привозная. Вот Широкий и придумал, чтобы чужие ему процент платили. А для начала он решил пару-тройку курьеров обчистить. Только их сначала найти нужно. Они с местными мало контачат, все больше на иностранцев работают. А наш город вроде как перевалочная база. Вот я и моталась в поездах – искала курьеров. Ну и нашла, дура!

– Грязнова, что ли? – спросил Гуров.

– А кого же еще? Я думала, он и есть. Ездит часто, говорит непонятно, шуточки все такие… Последний раз приехал с кейсом. Не кейс, а сейф с ручкой. Ну я Ромке и сказала: мол, клиент привез партию. Тот с Широким перетер – и решили, что надо брать. Этот Грязнов вообще лох – я еще удивлялась, как такого лоха курьером послали. Ну все прошло гладко, только потом Широкий сильно ругался – в кейсе не наркота, а дерьмо какое-то оказалось. Ну я вообще расстроилась и больше с Грязновым не встречалась. Зря, конечно, потому что сразу подозрения все на меня, но уж больно он мне надоел, этот мямля…

– И где же теперь этот кейс? – спросил Гуров.

– Где-где? У Широкого остался. Где же еще? А уж что он с ним сделал, этого я не знаю.

– Где Широкого найти?

Людмила покрутила головой и сделала изумленные глаза.

– Ну вы даете, мужички! К Широкому я не пойду! Хоть режьте меня. Это такой говнюк, что за километр увидишь – обойди, себе дешевле будет.

– Понятно, – сказал Гуров. – Но мы тебя к нему вести не собираемся. Мы сами его навестим. Ты нам план нарисуй, как найти, да подробности изложи – как живет, привычки, сколько человек в банде… Понятно, да?

– Живет он в своем доме на Перспективной улице, – объяснила Людмила. – Дом нормальный. Забор высокий, гараж. Так-то он один живет, но у него все время кто-нибудь торчит – или Зубр, или Димыч, или Ахмад. Вообще, Широкий человек десять от силы собрать может, не больше. Просто с ним связываться боятся, потому что совсем дурной. Убить может запросто.

– И многих убил? – заинтересовался Крячко.

– При мне не убивал, – пожала плечами Людмила, – но говорят, трупов шесть на нем, не меньше.

– Это серьезно, – сказал Гуров. – Когда дома бывает?