Алексей Макеев - Мелочи сыска Страница 26

– А снаружи его никто не видел? – спросил Орлов. – Когда он выходил?

– Через тот выход попадаешь сразу в темный переулок, – пояснил Гуров. – К тому же была поздняя ночь. Видимо, он сразу сел в машину и уехал.

– У него была машина? – с интересом спросил Крячко.

– В том-то и дело! – с энтузиазмом сказал Гуров. – Синяя "девятка" с красной "кляксой" на капоте. Ее видели некоторые девушки. Правда, говорят, Влад старался всегда поставить машину подальше от клуба, но тем не менее ее видели. И самое интересное, что по показаниям стриптизерш удалось с большой долей вероятности восстановить ее номер. Вернее, три-четыре варианта номера. Сейчас эти варианты проверяются. Мне должны сообщить, как только что-то прояснится.

– Это уже серьезно, – одобрительно сказал генерал. – А что по поводу личности этого Влада? Какие-нибудь детали удалось выяснить?

– Ну что – молодой, симпатичный, приятный в общении, – перечислил Гуров. – Липатова представляла его подругам как бизнесмена. Правда, характер бизнеса не проясняла. Возможно, и сама не очень была в курсе. Никаких иных подробностей его биографии не известно. Вообще, насколько я понимаю, тип довольно скользкий. Но видели этого Влада многие, поэтому нарисовать словесный портрет не составило труда. Сегодня его размножат и доведут до всеобщего сведения. Вот, пожалуй, и все. Как только получится с машиной, найдем хозяина и хорошенько с ним потолкуем. Если принять во внимание тот факт, что началось все с компьютера, похищенного у Белинкова, думаю, здесь мы имеем прямой выход на банду "гуманистов". Или тех, кто с ней связан. Думаю, мы подошли к ним совсем близко. Полагаю, дело обстояло следующим образом – после моего визита Липатова позвонила своему любовнику и все ему рассказала. Он понял, что запахло жареным, и немедленно ликвидировал ее, обрубив, таким образом, единственную нить, выводящую непосредственно на него. Конечно, он не мог не понимать, что будет под подозрением в первую очередь, но оставлять Липатову в живых было для него еще опаснее.

– Ничего себе, "гуманисты"! – негромко заметил Крячко, покрутив головой. – Не приведи господь такого в переулке встретить…

– Та-ак! – звучно сказал Орлов, обводя обоих оперативников грозным взглядом. – Это уже на что-то похоже. Это вам не сломанный кактус. А то мне Булгин этим кактусом все уши прожужжал… Так, значит, я на вас надеюсь, мужики, – смотрите, не подведите!

– Как можно, ваше превосходительство? – смиренно пробормотал Крячко. – Живота не пощадим.

– Ты мне про свой живот не говори! – отмахнулся от него генерал. – Знаю я про твой живот! От пива такой живот получается. Ты бы лучше с Левы пример брал – всегда подтянут, наглажен.

– Да при чем тут?.. – обиженно отозвался Крячко. – Я же в переносном смысле. Как говорится, заверяя в неизменной преданности.

– Ладно, кончай треп! – приказал генерал и обратился к Гурову: – А по оружию что? Ведь чуть не забыл. Слона, можно сказать, не приметил… Раз было убийство, значит, было и оружие – я правильно мыслю? А откуда взялось? Что за источник?

– Само собой, было оружие, – кивнул Гуров. – Только тут информации маловато. Предположительно, стреляли из импортного пистолета с глушителем – возможно, из "Вальтера". Эксперты сейчас работают. Но я не думаю, что это оружие где-то уже засветилось – поскольку контакты "гуманистов" с остальным преступным миром до сих пор не прослеживались. Скорее всего это оружие – какая-то случайная контрабанда. Так что здесь мы вряд ли на что-то определенное можем рассчитывать.

– Не прослеживались – еще не значит, что их нет, – возразил Орлов. – Могут быть любые сюрпризы.

– В жизни всякое случается, – сказал Гуров. – В том числе и сюрпризы. Но в основном – неприятные.

– Не каркай! – строго заметил генерал. – А то у тебя глаз плохой – я это давно замечаю.

– Это не глаз. Это мир такой… – улыбнулся Гуров и неопределенно махнул рукой. – Несовершенный.

– Ну, это ты загнул, – уже другим тоном сказал Орлов, подмигивая Крячко. – Вон хоть Стаса спроси. Он тебе скажет, что мир с каждым днем становится все лучше и лучше. И если бы не начальство, так вообще жизнь такая была бы – лучше и не надо!

– Ну, в общих чертах все правильно, – скалясь во весь рот, ответил Крячко. – Только мы сами еще не потеряли надежды в начальство выйти. Вот выйдем, тогда действительно – такая жизнь пойдет! – он мечтательно зажмурил глаза.

– Много ты понимаешь! – презрительно буркнул Орлов. – Вам-то сейчас все трын-трава. Знай, лови своих бандюганов и в ус не дуй. А мне – то у мэра красней, то у министра… Это со стороны у генералов жизнь хорошая, а на деле…

– Ничего себе! – возмущенно вытаращил глаза Крячко. – У генералов, оказывается, жизнь плохая! Нам позавидовал – видишь ли, бандюганов мы ловим в свое удовольствие! Вроде как бабочек на лугу.

– Ну, пока что так и получается, – невозмутимо заметил Орлов. – Именно бабочек. Именно на лугу. Где результаты – покажите! Получается, что результаты пока только у преступников. А у вас что? Сломанный кактус? – он повелительным жестом выставил перед Крячко широкую ладонь и закончил категорически: – Короче, прекращайте дебаты! Идите работайте – доказывайте обратное! А мне ехать пора – перед начальством перспективы обрисовывать…

Продолжать дебаты Крячко уже не решился и, лишь когда они с Гуровым вернулись к себе в кабинет, задумчиво проговорил:

– У меня такое предчувствие, что этот кактус тебе, Лева, уже никогда не забудут! С этим надо что-то делать, а то про нас анекдоты начнут складывать. Может, когда поймаем этого Влада, то попросим взять на себя кактус? Ему все равно терять нечего. А мы за него, типа, словечко перед судом пообещаем замолвить…

– Ты, Стас, меня удивляешь, – засмеялся Гуров. – С твоим-то характером какого-то кактуса испугался. Сам должен понимать, что анекдоты только про великих людей складывают. А за этого говнюка, который девчонку убил, я даже мысленно никаких слов говорить не хочу. Ей бы жить да жить… Связалась с этакой мразью! – Гуров стукнул кулаком по столу. – Вообще все силы приложу, чтобы это осиное гнездо прикрыли. В нерабочее время следить за ними буду, к начальству любому пойду, в газеты писать буду! Да что угодно…

– Не кипятись, Лева! – грустно сказал Крячко. – Сам понимаешь, что не в этом дело. Ну закроют эту "Камиллу"… Тут же напротив откроется какая-нибудь "Анжелика". И эти красотки, за которых у тебя так болит душа, с радостью помчатся туда, потому что работать у станка и на стройке они не станут ни за какие коврижки. И мужиков себе среди студентов или работяг они искать не будут. А найдут такого же – с долларами в бумажнике и с пушкой за пазухой. Они же как бабочки на огонь… Тьфу ты! То кактус, то теперь бабочки привязались! Знаешь, пойдем лучше перекусим, да заодно и пива выпьем! По кружечке…

Неизвестно, как в конце концов отреагировал бы на это предложение Гуров. На его лице отразились следы какой-то внутренней борьбы. Он задумался. Но в этот момент зазвонил телефон. Гуров проворно снял трубку и назвался. Тут же лицо его сделалось серьезным и он весь превратился в слух. Крячко невольно насторожился.

Разговор продолжался недолго. Наконец Гуров сказал:

– Так, все понял – улица Летная, немедленно выезжаем. Свяжемся по мобильному. До встречи, – и положил трубку.

Крячко уже снимал с вешалки свой старенький плащ. Натягивая его на крепкие плечи, он деловито спросил:

– Кто звонил? И что там на улице Летной? Опять кого-то ограбили?

Гуров медленно покачал головой и предупредил:

– Ствол не забыл? Захвати. Это Булгин звонил – выезжает лично. Предполагаемые автомобильные номера проверили. В одном случае все поразительно совпадает. Синяя "девятка", владелец – двадцатидевятилетний Владислав Иванович Лобанов, без определенных занятий. Проживает на улице Летной. Между прочим, это в двух шагах от "Камиллы". Чуешь теперь, чем пахнет?

– Пахнет благодарностью в приказе, – удовлетворенно проговорил Крячко, затягивая пояс плаща. – А может быть, даже материальным поощрением.

Гуров скептически посмотрел на него, молча подошел к сейфу и достал оттуда свой пистолет. Проверив оружие, он отправил его в кобуру под мышкой и только потом иронически заметил:

– Что-то ты, брат, последнее время скромничать стал. Что там материальное поощрение! Ты уж бери выше – бюсты наши на родине поставят! В виде кактуса…

Из-за дождя движение на улицах было не слишком интенсивное, и до Стрешнева домчались без задержек. Однако, сворачивая с Волоколамского шоссе в сторону жилых кварталов, Гуров испытал смутное беспокойство. По пути их уже дважды обгоняли патрульные милицейские машины, да вдобавок как ветер промчалась отчаянно завывающая "пожарка". А когда впереди сквозь дождевое марево Гуров увидел над крышами угольно-черные хлопья дыма, его беспокойство переросло в неприятную уверенность.