Александра Маринина - Игра на чужом поле Страница 27

– Я велел Семену и Химику уехать из Города.

– Это правильно. Семен начинает терять над собою контроль, он становится опасным. А Дамир?

– Дамиру придется остаться. Его еще будут допрашивать. По-моему, его подозревают в убийстве.

– Забавно. А что с нашей переводчицей?

– Ее тоже допрашивали. Мне кажется, мы с вами ошиблись на ее счет. Она не из милиции.

– Хорошо бы. А если из милиции, то что она здесь делает? Может это быть связано с тем, что Семен натворил летом?

– Маловероятно. Столько времени прошло… Чего ж они так долго выжидали?

– Ты прав, Котенька. Возможен и третий вариант: она из милиции, но находится здесь не для работы, а для отдыха. Как ты думаешь, в этом случае она представляет для нас опасность?

– Думаю, что нет.

– Надо бы, чтобы Дамир за ней проследил. Они встречаются?

– Дамир ее уже два дня не видел.

– Интересное кино! Куда же она делась?

– Сидит в номере, работает. На весь этаж слышно, как машинка стучит. Просто Дамир ею не интересуется. Зачем она ему? Он ведь ее от Зарипа оберегал.

– Плохо, Котик. Выговор тебе. Дамиру нужно голову на место поставить. Возьмись за это.

– И что я скажу Дамиру? Вы сами говорили, нельзя, чтобы он знал, что она из милиции.

– Скажи что угодно. На меня сошлись в крайнем случае. Объясни этому богемному существу, что нельзя увиваться за женщиной и объясняться ей в неземной любви, а потом без всяких причин исчезать. Растолкуй ему, что она может обидеться, а ведь только она сможет подтвердить его алиби на момент убийства. Нельзя с ней ссориться. Нет ничего страшнее мести брошенной женщины. Такие аргументы он поймет.

– Такие – пожалуй, да, – согласился Котик, делая большой глоток и отставляя бутылку.

– Ты уж постарайся, дружок. Обеспечь постоянное присутствие Дамира рядом с Каменской. Пусть будет повнимательнее.

– Постараюсь.

Глава 7

День восьмой

Прямо из аэропорта Юрий Коротков приехал в Городское управление внутренних дел. Сотрудники уголовного розыска подробно рассказали ему обо всем, что удалось узнать за два дня, прошедших со времени обнаружения трупа Николая Алферова.

– Вчера Сергей Михайлович разговаривал с вашим начальством, так что мы в ходе работы начали проверять версию о заказном убийстве. Пока ничего не вырисовывается.

– А другие версии есть? – спросил Коротков.

– Ревность и деньги. Они там целый подпольный тотализатор устроили. Заключали пари на женщин, ставка – сто тысяч рублей. Представляете?

– Лихо! – Юра расхохотался. – И сколько было участников?

– Насколько нам известно – трое. Сам потерпевший, его сосед по комнате Павел Добрынин и сотрудник санатория Шахнович.

– Как со свидетельской базой?

– В первое же утро опросили всех поголовно, гигантскую работу проделали. Большинство, конечно, ничего не знают ни об обстоятельствах дела, ни о самом Алферове. Тех, кто знает хоть что-нибудь, на следующий день допросил следователь. Их не так уж много, к сожалению.

– Поподробнее, пожалуйста, – попросил Юра.

Смуглолицый Андрей Головин заглянул в блокнот.

– В первую очередь Добрынин и Шахнович. Затем супруги из Тулы, их соседи по столу, которые слышали, как они обсуждали условия и результаты игры. Женщин, за которыми ухаживали участники тотализатора, всего пятеро. Ну и еще несколько человек, так или иначе сталкивавшихся с Алферовым. Вот список.

Головин положил перед Юрой листок с фамилиями, указанием места работы и (для отдыхающих) номера комнаты. Пробежав список глазами, Коротков сразу же наткнулся на фамилию «Каменская». Рядом стояла пометка «ГУВД Москвы, комната 513».

– Меня интересует свидетель Каменская, – обратился он к Головину.

– Каменская Анастасия Павловна, шестидесятого года рождения, – бойко начал Андрей, поглядывая в свои записи, – приехала в «Долину» двадцатого октября, путевку приобретала в Москве заранее, еще в августе. Сам Алферов тоже приобретал путевку в Москве, но значительно позже, в начале октября, так что вряд ли Каменская ехала сюда специально, чтобы встретиться с Алферовым.

«Что он несет? – с ужасом подумал Коротков. – По сути все абсолютно правильно, он так и должен проверять людей, проходящих по делам о заказных убийствах. Но не Аську же… Неужели она им не сказала?»

– Свидетель Каменская, на мой взгляд, – тем временем невозмутимо продолжал Андрей, – одна из наиболее реальных фигур, объясняющих убийство на почве ревности или корысти.

– Поясните, – коротко потребовал Коротков.

– За ней последовательно пытались ухаживать все трое участников тотализатора, и все трое якобы не преуспели. Но в это мне лично поверить трудно.

– Почему?

– Если бы вы видели эту Каменскую, а также Добрынина и Шахновича, вы бы тоже не поверили. Добрынин и Шахнович – красавцы, каждый в своем стиле, один блондин, другой – брюнет, оба настоящие супермены. И, прошу заметить, при деньгах. Каменская же – совершенно невзрачная, внешне неинтересная, тихая женщина. Успехом у мужчин не пользуется. И вы можете поверить в то, что, находясь в отпуске, она не соблазнится возможностью закрутить роман с такими привлекательными мужчинами?

– Так я не понял, в чем вы видите обман? Вы сказали «якобы не преуспели».

– Я полагаю, что Каменская приняла ухаживания если не всех троих, то по меньшей мере одного из них, и по каким-то причинам и она, и ее партнер решили скрыть это от остальных.

– И какова же, по-вашему, эта таинственная причина? – Юре все труднее было сдерживаться.

– Участники тотализатора оговорили условие, при котором проигранное пари удваивает ставку на конкретную женщину. Если, к примеру, вы беретесь первым поухаживать за дамой, то ставка – сто тысяч. Если у вас ничего не вышло – ставка двести для того, кто берется за дело следующим. Если и у второго не получается, берется третий при ставке четыреста. И так далее. Можно даже идти по второму кругу, соответственно увеличивая ставки.

– Ну и что? – не понял Коротков. – Как это связано с ложными показаниями?

– А очень просто. Предположим, успеха у Каменской добился первый же, кто попытался за ней поухаживать. Кстати, я не исключаю, что в сексуальной сфере она могла оказаться куда более привлекательной, чем выглядит внешне. Она и ее первый партнер понравились друг другу и решили надуть остальных, сделав вид, что пари проиграно. Конечно, игрок на этом потерял, вместо того, чтобы положить в карман двести тысяч, он выложил сто. Но зато ставка за Каменскую возросла, следующий игрок был обречен на неудачу, и его ставку поделили между собой остальные. Та же судьба постигла и третьего. В итоге, если я не ошибся в подсчетах, первый партнер Каменской мог заработать на своем невинном мошенничестве четыреста тысяч, если бы ему удалось довести дело до второго круга. Повторная попытка любого из двух оставшихся участников подняла бы ставку до восьмисот тысяч, а уж если бы удалось уговорить и второго, выигрыш был бы просто бешеным. Такое милое надувательство вполне могло стать поводом для убийства. Деньги-то, согласитесь, немалые.

– Немалые, – тупо повторил Коротков. «Бред какой-то… Остроумная версия, которую обязательно надо было бы проверить, если бы речь не шла об Аське».

Он оторвал глаза от списка свидетелей.

– Где работает Каменская?

– Там же написано. У вас, в ГУВД Москвы.

– Где именно, в каком подразделении? – не отставал Коротков.

Андрей полистал блокнот, напряженно что-то вспоминая.

– Не помню, – наконец выдавил он.

– Не помните или не знаете? – Юриному терпению пришел конец.

Головин хмуро молчал, пытаясь понять, чего к нему прицепился этот невысокий крепыш из МУРа.

– Извините, товарищ майор, я не вижу разницы. Может быть, Каменская работает в секретариате или в учетной группе, но для нас она свидетель, и не более того.

– Вы смотрели ее документы или записали место работы с ее слов?

– Со слов. Она предъявила паспорт, там место работы не указывается.

– А вы оказались таким доверчивым и не пожелали взглянуть на ее удостоверение. Так?

– Послушайте, Юра, я выехал на место происшествия в четыре часа утра, перед этим я сутки дежурил, и вместо того, чтобы смениться и пойти спать, до ужина опрашивал людей в санатории. Да, я не счел нужным требовать у нее удостоверение, потому что это была бы непродуктивная потеря времени. Если дело дойдет до подозрений в адрес Каменской, ее все равно будут проверять по месту работы, и ложь обнаружится. Если мы ни в чем конкретном ее не подозреваем, то она вольна называть любое место работы, на ее статус свидетеля это никоим образом не повлияет. И на отношение к ее показаниям – тоже. На следующий день с ней беседовал следователь, вполне возможно, он видел ее документы, и, если его что-то насторожило бы, он тут же нам сообщил. Я не прав?

– Нет, Андрей, вы не правы. Мне сейчас придется говорить вам неприятные вещи, поэтому предлагаю сначала перейти на «ты».