Николай Леонов - Мы из российской полиции Страница 27

– О-о-ох!.. – поднимаясь с койки и протирая глаза, зычно потянулся Крячко. – Что, консул уже приехал? Чего молчите, черти нерусские? Что, нет консула? Тогда какого черта вы все сюда приперлись?

Отчего-то смущаясь, женщина быстро переводила сказанное на ухо следователю. Тот, недовольно насупившись, что-то сердито бросил ей в ответ.

– Господа, господин следователь выражает сожаление по поводу того, что был вынужден прервать ваш сон. Но он хотел бы задать вам несколько вопросов…

Как видно, ее вежливый тон вызвал у следователя сильнейшее раздражение, поскольку тот, перебив ее, заговорил снова желчно и надменно. Но его настроение поменялось на диаметрально противоположное, когда вставший со своей койки Алексей Юрьевич, измерив его суровым взглядом и расправив плечи, заговорил жестко и четко на португальском языке:

– Мне безразлична степень ваших полномочий, господин следователь, но я не позволю в моем присутствии хамить в адрес России и ее граждан. Это – во-первых. Во-вторых, я хотел бы знать, каков на данный момент наш статус. Мы – кто? Задержанные, военнопленные, похищенные официальными органами власти Португалии? Почему до сих пор мы не можем встретиться с консулом Российской Федерации? И вообще, как вы стоите перед генерал-полковником?

Догадавшись, о чем идет речь, Гуров незаметно мигнул Стасу, и они разом поднялись с коек, вытянувшись по струнке. Это произвело на пришедших весьма сильное впечатление. И следователь, и полицейский тоже невольно вытянулись, растерянно глядя на этого сурового русского с зычным, командирским голосом.

– Простите… – сразу же сменив тон и неуверенно откашливаясь, растерянно пролепетал следователь. – Но нам сказали, что с одного из безлюдных островков пограничниками были доставлены трое неизвестных, которые, вполне возможно, причастны к какой-то драме, после которой на наш городской пляж океан выбросил тела троих убитых. Вот мы и…

– С этого и надо было начинать, – категорично определил Смирнов. – Прошу, присаживайтесь. Мы готовы дать ответы на любые ваши вопросы. Но при условии, что и вы ответите на наши.

Он указал на стол в центре палаты, вокруг которого стояло несколько стульев. В ходе разговора он изложил следователю все ту же версию, которую уже излагал капитану пограничного катера – похищение, междоусобная схватка похитителей, взрыв яхты, несколько километров плавания по океану…

Слушая Алексея Юрьевича, переводчица теперь смотрела на эту загадочную троицу с некоторым даже восхищением. Особое ее внимание привлекал крепыш с открытой, обаятельной улыбкой, время от времени даривший ей, без преувеличения, обжигающие взгляды, которые даже самую неприметную дурнушку могли бы заставить почувствовать себя королевой красоты. Впрочем, что тут было удивительного? После стольких тревог и опасностей, после недопустимо долгого отсутствия общения с женщинами, Стас Крячко теперь в любой представительнице этого замечательного, безумно обожаемого им пола видел подлинную королеву.

Выслушав пояснения Смирнова, следователь достал фотографии трупов, обнаруженных на пляже. Указав на двоих – с пулевыми отверстиями в груди и ножевой раной на шее, – тот подтвердил, что этих двоих он видел на яхте, когда те заходили к ним в каюту. Гуров тоже указал на этих двоих, а вот Крячко, пренебрежительно отмахнувшись, заявил:

– Была бы охота запоминать этих уродов! Для меня они все на одну морду – бандиты, и только лишь. Вообще, лучше всего я запоминаю молодых, красивых женщин. Это намного приятнее.

С ходу уловив намек в свой адрес, переводчица, порозовев, подарила Стасу весьма приязненный взгляд и самую лучезарную улыбку. Когда она перевела следователю сказанное Станиславом, тот тоже изобразил нечто похожее на снисходительную усмешку, хотя по его глазам было заметно, что он не в восторге от тех незримых токов взаимной симпатии, что возникли между переводчицей и этим русским грубияном. Можно было предположить, что он и сам был не прочь приударить за своей хорошенькой соотечественницей, но теперь его шансы добиться успеха съехали до минимума.

И так и эдак порасспрашивав бывших «робинзонов» об обстоятельствах того, как именно и почему они были похищены, что именно делали на яхте похитителей и действительно ли совершенно не участвовали в схватке, следователь так и не дождался хотя бы самой малой толики того, чего ему хотелось бы услышать.

– Интересный вопрос вы задаете, господин следователь, – с иронией глядя на него, неспешно излагал свои ответы Алексей Юрьевич. – Ну, что странного в том, что русский генерал-полковник, специалист по Ближнему Востоку, стал объектом похищения исламистов? Выглядело бы куда более странным, если бы террористы начали похищать, к примеру, перепившихся лондонских бродяг. Вот уж это действительно был бы нонсенс.

Переводчица, слушая его, не выдержав, звонко рассмеялась. Хохотнул даже полицейский, на протяжении всего разговора безмолвным столбом стоявший в некотором отдалении. Лишь следователь, зверским усилием пытавшийся принудить свое лицо хотя бы создать видимость улыбки, на деле вызывал некую кислую мину, достойную разве что жалости сторонних наблюдателей. Гуров и Крячко, которым Смирнов вкратце скороговоркой перевел свою сентенцию, рассмеялись столь заразительно, что наконец-то и следователь, уразумев суть шутки, издал-таки какое-то достаточно веселое «гы-гы».

Отвечая на вопросы Алексея Юрьевича, он сообщил, что на основании некоего местного положения они объявлены «карантинированными персонами», которые должны пройти определенный медицинскими показаниями курс диспансеризации. Об их присутствии на территории Португалии российский консул уже извещен и завтра утром обязательно прибудет в клинику. На данный момент, заверил следователь, завершаются всякие положенные для такого рода случаев формальности – с пограничной службой, санитарно-эпидемиологической, миграционной и иными, тому подобными.

– …Вы себе даже представить не можете, сколько незаконных мигрантов ежедневно задерживают пограничники в наших территориальных водах! А сколько их, уже успевших высадиться на сушу, уже даже успевших настроить себе халуп из мусора и активно занимающихся каким-либо незаконным, криминальным бизнесом?! – потирая лоб ладонью, сокрушенно повествовал он. – Ну, вы – европейцы, в отношении вас приходится решать проблемы лишь идентификационного характера; а, например, возьмем африканцев… Прошу не счесть меня расистом, но это нередко носители малярии, проказы, туберкулеза. Не говоря уже о риске заноса к нам лихорадки Денге, Эбола, Западного Нила… Но даже с учетом вашего явного санитарно-эпидемиологического благополучия, законы у нас, согласитесь, одинаковы для всех.

– В общем и целом с вами согласен, – кивнул Смирнов. – Но возможность хотя бы созвониться с консулом вы могли бы предоставить? Где там этот господин Эжмеш, который наобещал нам три короба? Что ж он не появляется?

– М-м-м… Господин Эжмеш будет завтра утром. Сейчас он, насколько я знаю, занимается согласованием вопросов организации вашей встречи с консулом. Завтра утром, уверяю вас, все решится должным образом.

– И последнее, – сурово смерив взглядом его и полицейского, даже не сказал, а изрек Смирнов. – Мне не совсем понятно, почему нас постоянно держат под замком. Или это тоже общее правило для всех?

Конфузливо поморщившись, следователь пообещал немедленно – прямо сейчас – уладить этот вопрос с главврачом клиники.

…Когда за гостями закрылась дверь, в палату с ужином прибыла все та же румянощекая служащая, которая прикатила на все том же столике уйму всяких блюд.

– Это ужин? – удивленно озирая все это обилие блюд, спросил Алексей Юрьевич. – Да после такого ужина уснешь ли?

– Это точно! Особенно если насмотришься на таких вот хорошеньких, аппетитных очаровашек, – потирая руками, Крячко плотоядно улыбнулся, как голодный кот на сметану, глядя на служащую клиники. – Блин! Ну что же я по-ихнему ни хрена не шпрехаю? Уж я бы нашел с ней общий язык!.. Мерси, сеньорита! Спасибо! Данке шён! – наконец наскреб он в памяти хоть что-то из иностранных языков.

Та, сверкнув белозубой улыбкой, что-то сказала в ответ на родном португальском и, покачивая стройными, упругими бедрами, вышла из палаты. Глядя ей вслед, Стас даже застонал от переполняющих его эмоций. Гуров и Смирнов, наблюдая за ним, давились от смеха, в общем-то хорошо понимая его состояние.

– Стас, если мы тут пробудем хоть пару дней, у всех здешних сотрудниц гарантированно начнется нимфомания, – иронично заметил Лев. – Ты прямо источаешь энергетику переполняющего тебя тестостерона. Угомонись немного, угомонись! Ты думаешь, мы деревянные? Тоже живые люди. Но думать-то сейчас нужно не о женщинах, а о том, как… Гм-гм… Доходит?

– Дошло! И уже давно дошло! Но… Знаешь, этот разговор мне напоминает мультик про Простоквашино, когда Шарик доказывал коту Матроскину и Дяде Федору, что его одолел охотничий инстинкт. Ну вот и меня одолел инстинкт тяги к женщинам! Что мне теперь делать? Самому себя кастрировать?! Я же никого не собираюсь принуждать к взаимности силой – этого себе я в жизни не позволю. Но уж помечтать-то хоть можно?