Алексей Макеев - Кремлевская пуля Страница 27

– А ты у тестя многому научился, – наконец-то сказал Лев Иванович. – Молодец!

– У вас тоже, – постарался подсластить пилюлю Степан. – Да и жизнь у меня своеобразная была, заставляла крутиться.

– А почему ты сказал, что у нас мало времени? – спросил Гуров.

– Потому что в среду состоится открытие выставки молодых художников на Крымском Валу, – ответил парень.

Льву Ивановичу не надо было ничего объяснять. И так ясно, что там запланировано появление президента.

– А вчера Усынина убили, – ровным голосом добавил Савельев.

– Это… – Гуров напрягся. – Банкир, кажется? Черт, я уже и забыл, когда в последний раз оперативную сводку читал, а телевизор совсем не смотрю.

– Да, банкир, – тем же тоном подтвердил Степан. – Сволочь он редкая, плакать о нем никто не будет. Но дело в том, что убили его в театре, во время антракта, когда он прогуливался по фойе с телохранителями и супругой, чтобы та могла щегольнуть своими новыми бриллиантами. Грохнули его из пистолета с глушителем, который потом нашли за батареей, без отпечатков пальцев и потожировых. Обойма была пустая, и в стволе патрона нет. По горячим следам на месте никого не нашли и, видимо, уже никогда не отыщут.

– То есть только один выстрел, – тусклым голосом прокомментировал Лев Иванович. – Да, это почерк профессионала.

– Заметим, его не из снайперской винтовки сняли, когда он в машину садился, – продолжал Савельев. – Не подорвали, не отравили, а убили демонстративно. Если предположить, что Усынин и был целью, то есть частью нашего дела, то зачем было так все усложнять? Это вам ни о чем не говорит?

– Не считай меня идиотом, – огрызнулся Гуров. – И так понятно, что от исполнителя потребовали доказать свой высокий уровень и указали мишень. Заплатили за это, конечно, но это была просто генеральная репетиция.

– Вот и я об этом. – Парень вздохнул. – Теперь вы понимаете, что мы не можем время терять?

– Не глупее тебя, – буркнул сыщик.

– Тогда я пошел, – только и сказал Савельев.

Оставшись один, Гуров нашел на заднем сиденье сигареты, оставленные Надей, и закурил. Он, как звенья четок, перебирал все подробности этого дела, но ничего не понимал. Это бесило его. Сыщик снова и снова анализировал каждый факт, но безуспешно.

От этого бесполезного занятия его оторвал вернувшийся Степан.

Парень сделал вид, что не почувствовал в машине запах табака, и сказал:

– Это она. Давайте отъедем отсюда, а то у сестры Паршина одно окно во двор выходит. Не стоит нам здесь стоять. – Степан тронул машину с места.

– Нам надо где-то устроиться и спокойно все обсудить, – предложил Гуров.

– Конечно, да и поесть не мешает. Сейчас заедем в одно место, там и поговорим, – согласился Савельев. – Только я сначала кое-кому позвоню, чтобы некоторые детали уточнить.

Таковым местом оказалась конспиративная квартира в центре города, уже знакомая сыщику.

Степан сразу прошел на кухню, заглянул в морозильник, потом поставил на плиту кастрюлю с водой и предупредил:

– Кроме пельменей, ничего нет. – Он сел на стул, достал телефон. – Боб, привет! Это Стивен, – немного небрежным, вальяжным тоном начал парень. – Что значит пропал? Это меня предок припахал, мотаюсь по всей стране, как бобик. Как там наши? Да что ты говоришь? Быть не может! А что она? Это зря!.. – Его дальнейшие выражения были в этом же духе, а когда поток новостей иссяк, он сказал: – Слушай, я чего звоню. Господи, как же ее? Натали, кажется, у нее еще ярко-красный «Майбах», муж подарил. Точно, она. Да ты что? Давно? И что она теперь? Ничего себе! Ладно, передавай нашим привет. Как только немного с делами разгребусь, тут же появлюсь.

Разговор длился довольно долго. Гуров за это время уже успел выставить на стол из холодильника майонез и кетчуп, достать сварившиеся пельмени, честно поделить их пополам и даже начал есть.

Потом Степан к нему присоединился и объяснил:

– Боб первый сплетник в Москве, ни одна желтая газета с ним не сравнится. Если хочешь что-то узнать, нужно обращаться к нему. Это неиссякаемый источник информации.

Они поели, Савельев честно вымыл посуду и сказал:

– Лев Иванович, потерпите. Один быстрый звонок, и я вам все расскажу.

Он позвонил кому-то и попросил:

– Диму позови. – Когда тот, видимо, взял телефон, Степан спросил: – В свете того, что ты нам с Львом Ивановичем сегодня рассказывал, тебе фамилия Завьялов ничего не говорит? – Выслушав ответ, он отключил мобильник и тожественно обратился к Гурову: – И Шахразада начала дозволенные речи!

– Шут гороховый! – не выдержал сыщик.

– Не до шуток вам сейчас будет! – предупредил Степан. – Итак, Завьялова Наталья Сергеевна, в свете – Натали. Как я только что точно выяснил, действительно многолетняя любовница Паршина. Дима вспомнил, что именно эту фамилию назвал тогда Трофим, земля ему пухом. Ее муж, Завьялов Анатолий Владимирович, был…

– Был? – воскликнул Гуров. – Он сам или?..

– Или! – кивнул парень. – Его сняли из снайперской, причем в очень интересное время…

– Я уже понял, – остановил его сыщик. – Вскоре после того, как взяли Паршина и его компанию. Но почему я о его убийстве не слышал?

– Его в Питере грохнули, там и дело вели, – объяснил Степан. – Все списали на происки конкурентов и даже кого-то посадили. Натали побыла некоторое время веселой вдовой. Потом, хоть и дура набитая, но то ли сама поняла, то ли до нее все-таки достучались и объяснили, что под ее чутким руководством дело мужа развалится на хрен. А поскольку деньги должны жениться на деньгах, она вышла замуж.

– Кто же этот счастливчик?

– Панкратов. С подписанием брачного контракта и всего прочего. Факт этот почему-то держится в строжайшей тайне, но скрыть что-нибудь от Боба еще никому не удавалось. Правда, в Интернете промелькнули несколько фотографий, где Натали и Панкратов вместе, но там столько всякой хрени, что всерьез подобные вещи никто не воспринимает.

– Интересно, а Паршин в курсе? – спросил Гуров. – Что будет, когда узнает? Как бы нам получить официальное подтверждение этого брака?

– Проще простого – один звонок, и оно у нас. Они же зарегистрировались два месяца назад в нашем посольстве в Париже, даже обвенчались в храме Святого Александра Невского на улице Дарю.

– Откуда твой Боб может знать такие подробности? – удивился Лев.

– Так он же не только первый сплетник Москвы, но и лучшая подружка Натали. Я еще и поэтому ему позвонил, – объяснил Савельев. – Сами подумайте, какая нормальная женщина захочет дружить с ослепительной красавицей, на фоне которой она будет выглядеть уродиной.

– Но если она попросила его сохранить все в тайне, то почему же он тебе все рассказал?

– Он до сих пор не оставил робких надежд когда-нибудь склонить меня к противоестественной связи. Его привлекает моя мужественность, – скромно потупившись, ответил Степан, но тут же стал серьезным и сказал: – Это не все. Натали – родная сестра Семикина.

– Нашего бесноватого? – уточнил Гуров.

– Да, одного из лидеров наших ультраправых, – подтвердил Савельев. – С психикой у него очевидные проблемы. Но Гитлера тоже называли бесноватым, а как он мог завести толпу!

– Компьютер с Интернетом в этом доме есть? – поинтересовался Лев Иванович.

– В моей сумке, как в Греции, все есть, – ответил Степан и достал ноутбук. – Хотите на новых фигурантов полюбоваться? Сейчас обеспечу.

Он немного поколдовал над компьютером, а потом повернулся к Гурову и сообщил:

– Прошу! Это сайт Натали.

Лев Иванович минут десять смотрел на многочисленные фотографии ослепительной красавицы в различных интерьерах, читал подписи и комментарии. Нашел он и несколько ее фотографий с Панкратовым, эдаким мачо-недомерком с трехдневной щетиной, чего Гуров у мужчин терпеть не мог.

Потом он уже сам нашел в Интернете Семикина. Собственного сайта у его так называемой партии не было. Кто бы это разрешил? Но вот как физическое лицо этот ненормальный там наличествовал.

Гуров читал тот бред пьяной, сивой, но очень агрессивной и психически нездоровой кобылы, который нес этот, с позволения сказать, политический деятель, и ему становилось страшно. Аналогия с украинским майданом, со всеми его последствиями, напрашивалась сама собой. Он закрыл ноутбук, вернул его Степану и тяжело задумался.

– Лев Иванович, а о чем вы хотели со мной поговорить? – прервал его размышления Савельев.

Отодвинув эмоции в сторону – не до них сейчас было! – Гуров ответил:

– Степа, у меня никогда в жизни не было более идиотского дела. Да! Теперь, после убийства Усынина, я действительно верю в то, что угроза покушения на президента реальна. Но кто мог все затеять? Это же не заговор, а какой-то бразильский карнавал в психушке! Куча-мала, из которой торчат в разные стороны ноги одного, руки второго, голова третьего, уши четвертого и так далее. Четверо ворюг, которые оказались ни при чем, так что мы о них можем забыть. Но остаются Матвеев, Паршин, Ахмет, Наталья, Панкратов, Семикин, западные спецслужбы. Да эту кашу оглоблей не провернешь! Я не могу понять смысл этого покушения. Для чего все затевается? Кого они хотят привести к власти? Семикина? Даже не смешно! Тем более что забугорные спецслужбы его вряд ли будут поддерживать. Он Запад и Америку кроет самыми последними словами, сколько раз протестные пикеты возле посольств устраивал. Панкратов? С ним все понятно – он настроен откровенно прозападно. Но этот умный человек организовал бы все тихо. Никто ничего и не почуял бы, пока не громыхнуло. А тут такой винегрет! Матвеев вообще болтается, как хрен в клубничном компоте. Да и все остальные с боку припеку. А это говорит о том, что существует какая-то третья сила, о которой мы ничего не знаем.