Виктор Пронин - Банда 2 Страница 28

— Что так? — спросил Андрей уже раскаиваясь в своей минутной слабости — согласился проводить Вику.

— Понимаешь... Придется, наверно, квартиру менять. У тебя ничего на примете нет? Хорошая однокомнатная квартира, девятый этаж, лоджия, все удобства, телефон, паркет...

— А чем плоха?

— Соседями. Был в прошлом году хороший сосед, да нечаянно с балкона свалился... Дружки помогли.

— Жехов, что ли? Слушай, давай лучше пройдемся... Мокрая скамейка, — Андрей поднялся.

— А ты откуда его знаешь? — Вика тоже встала.

— , Пафнутьев немного рассказал о подробностях.

— Ну так вот, — Вика перепрыгнула через лужу и снова взяла Андрея под руку, распахнув над ним цветастый зонтик. — Квартира жеховская освободилась. И тут выясняется, что он то ли продал ее еще при жизни, то ли завещал, то ли в момент убийства подписал какую-то бумагу... Как бы там ни было, теперь в его квартире обитает странная компания... Кошкин дом... Вон они, мои соседи... Сидят на скамейке... Дышат.

— А чем занимаются?

—  — Не то воруют, не то торгуют... Скорее всего и то и другое. А где начинается одно и заканчивается другое, наверно, и Павел Николаевич не разберется.

— Южных кровей ребята?

— Южных, — кивнула Вика. — В том-то все и дело... Пришлось летом побывать в Челябинске, Мурманске, Иркутске... И везде они. Ни в одну гостиницу не попасть. Слушай, Андрей, может это какая-то тихая бескровная оккупация?

— Насчет бескровной я сомневаюсь... А что касается оккупации... То очень может быть, — Андрей посмотрел на часы — через полчаса начиналась тренировка и он не хотел ее пропускать. Но Вика сразу заметила его настроение.

— Все! Будь здоров, дорогой. Очень рада была с тобой поговорить. Иди, а я еще похожу, подышу, — она протянула руку.

Андрей взял ее ладошку, остро ощутив и слабость, и обреченность ее напускной бравады. Как-то неожиданно для себя он понял, что вся ее раскованность заканчивается чаще всего слезами в ночную подушку. И продолжал стоять, держа в руке ее холодную ладошку.

— Ну? — спросила Вика. — В чем дело?

— Пошли, — сказал Андрей. — Провожать, так до конца.

— До чьего?

— Покажешь, как живешь, чайком угостишь, — он уже знал, что слова у нее иногда выскакивают довольно двусмысленные и был готов к этому. — Угостишь?

— Без сахара.

— Сойдет. Будем пить вприглядку.

— Чай грузинский, — предупредила Вика.

— Соседи снабжают?

— Держи карман шире! Они снабдят! Догонят и еще раз снабдят. Да и они, похоже, из других стран. Ладно, чего уж там... Пошли.

— Может, зайдем в магазин? Чего-нибудь к чаю купим? — предложил Андрей.

— Ни фига ты там не купишь! А в киосках разоришься до нитки. Прошли, Андрюша, те времена, когда можно было вот так запросто зайти в магазин "и чего-нибудь к чаю прихватить. И не жалей о них, — о тех временах. Мы и об этих будем вспоминать с восторгом — неужели было такое, неужели можно было вот так запросто зайти к человеку и выпить чаю?! Когда-нибудь через год угостит нас, к примеру, Павел Николаевич, морковным чаем, а мы и вспомним... Помнишь, Андрей, как зашли однажды ко мне домой, а у меня — грузинский чай! И так очаровательно, так потрясающе несло от него распаренным банным веником!

— Достану я тебе чаю, — пообещал Андрей. — Достану. Авось и веником вонять не будет.

— А что, бывает такой? — рассмеялась Вика.

— Все бывает... Пошли.

Скамейка у подъезда была сделана с небольшим пластмассовым навесом и, подойдя поближе, Андрей действительно увидел расположившихся на ней двух парней. Один был одет в черное, да и сам он выглядел смугловатым, смотрел неулыбчиво, исподлобья, будто давно уже поджидал Андрея с Викой и вот теперь дождался, чтобы получить с них какой-то долг. На втором был модный по нынешним временам спортивный костюм, расшитый лиловыми, зелеными, фиолетовыми клиньями. Костюм был легкий, вздувающийся, посверкивающий, вроде новогодней игрушки. Этот парень был заметно крупнее черного, волосы на затылке были собраны у него в пучок.

— Спокойно, Андрей, только спокойно, — прошептала Вика и Андрей почувствовал, как пальцы ее впились в его локоть.

— А я что... Я ничего, — ответил Андрей, присматриваясь к парням, прикидывая, какая опасность в них может таиться.

Оба они сидели расслабленно, в позах была ленца, будто после долгого застолья они вышли на свежий воздух подышать и сменить обстановку. Парни скучали и на приближающихся Андрея и Вику смотрели с поощряющим интересом, выжидающе.

— Молча проходим и сразу в подъезд, — прошептала Вика. — Не задерживаясь... Не вздумай что-нибудь выкинуть... Понял?

— Не все.

— Остальное поймешь позже... Я объясню.

— А сейчас не хочешь?

— Андрей... Я прошу... Молча и сразу в подъезд... И ни слова. Ни единого слова.

Расстояние между Андреем с Викой и сидящими на скамейке парнями сокращалось, вот уже осталось метров двадцать, десять, вот их разделяло всего несколько шагов. Парень в спортивном костюме сидел, вытянув руки и положив их на спинку скамейки, его приятель поставил локти на колени, подперев ладонями подбородок.

— А вот и наша соседка, — сказал он, раздвинув губы, но улыбки не получилось, просто шевельнулись губы и обнажились негустые, но крепкие зубы.

— Хахаля приволокла... Ничего хахаль, — добавил второй. — Трахаться пришли...

— Славная будет ночка, а. Вика? — спросил низкорослый в черной куртке. — Освободишься — загляни к нам... Мы тоже по палке бросим. На хлеб заработаешь...

— Приятное с полезным! — захохотал его приятель.

— Времена тяжелые настали, — продолжал черный, — надо помогать друг другу.

Андрей остановился, ответил на улыбку черного. И Вика уже не тащила его к подъезду. Где-то парни перешли границу, и теперь пройти мимо, сделав вид, что ничего не произошло, уже было нельзя. И парни это знали, они эту грань перешли сознательно — хотелось потоптаться по самолюбию Вики и ее спутника, позабавиться хотелось.

— Вика, — проговорил Андрей, — ты ничего не хочешь сказать? Скажи им что-нибудь... А то неловко как-то... Они обращаются к тебе, а ты, вроде, и не слышишь...

— Козлы вонючие! — с силой сказала Вика.

— Совершенно с тобой согласен, — кивнул Андрей невозмутимо, будто речь шла об обезьянах, сидящих за прутьями решетки. — Самые настоящие козлы. И очень вонючие. Но, знаешь, — он пошел дальше к подъезду, продолжая говорить чуть громче, чем требовалось, чтобы те, на скамейке, слышали его, — невонючих козлов и не бывает. Они все вонючие. Некоторые, правда, воняют меньше, некоторые вообще нестерпимо, но воняют все, — он повторял и повторял это слово, прекрасно сознавая, как царапает оно самолюбие. Знал Андрей и то, что его слова тоже нельзя пропустить мимо ушей, они тоже требовали ответа — словом ли, действием, но без ответа остаться не могли.

Так и произошло.

— А ну подожди! — низкорослый легко поднялся, мягкими, быстрыми шагами догнал Андрея и схватив за рукав, резко развернул к себе. — Что ты сказал?

— Что я сказал? — Андрей высвободил рукав. — Ничего я не сказал.

— Кто козел? — низкорослый вплотную приблизился к Андрею, уставясь на него злыми глазками, которые посверкивали откуда-то из-под бровей.

— У тебя что, со слухом плохо? Девушка по-моему, ясно сказала... Я сразу догадался, кого она имела в виду.

— Кто козел? — от ненависти, распиравшей его, парень не мог говорить свободно и только повторял свой вопрос.

— Ты, — сказал Андрей с улыбкой.

— А ты знаешь кто? Знаешь кто ты?

— Кто?

— Труп. Ты труп, понял? Тебе не жить, понял?

— Понял, — Андрей похлопал парня по рукаву, улыбнулся и снова направился было к двери, но низкорослый снова схватил Андрея за рукав, развернув его к себе. Он стоял, согнувшись в поясе, как перед прыжком, с отведенными назад кулаками.

— Если ты не упадешь на колени, если ты не будешь ползать в этой грязи и лизать мои ноги... Если ты сейчас... — брызжа слюной, черный никак не мог закончить угрозу и без конца повторял одно и то же. — Ты труп, понял?

— Я все понял, — улыбнулся Андрей. — У меня со слухом порядок. Это с козлами случается... Уши шерстью зарастают, насекомые в ушах заводятся, колючки всякие, репейники...

— Пошли, Андрей! — стонала за его спиной Вика, понимая, что начинается что-то страшное, нечто такое, что не закончится ни сегодня, ни завтра.

— Никуда он не (пойдет, — сипловато, врастяжку проговорил низкорослый. — Уже пришел, — зубы его были сжаты, но губы приоткрыты, отчего он казался каким-то ощерившимся. Андрей даже не уловил молниеносного движения рукой, только вдруг увидел, что черный стоит с ножом, зажатым в руке. Оттеснив Вику к двери, он спиной втолкнул ее в подъезд и остался один на один с низкорослым парнем. Второй, в цветастом костюме, тоже поднялся со скамейки и, посмеиваясь, подошел ближе. Он, видимо, нисколько не сомневался в исходе предстоящей схватки и не спешил вмешиваться. Он знал, что черный в помощи не нуждается, его можно только сдерживать, но помогать ему в таких случаях нет никакой нужды. Такое примерно выражение было на его крупноватом лице.